Завещание инора Бринкерхофа - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 12

– Я его и на один раз уговорить не могу, – в сердцах бросила я. – Требует, чтобы я его соблазнила, иначе никак. Гад.

– Оу, – выдала инора Блау. – Какие у вас странные отношения.

В этом я с ней полностью согласна. И отношения странные. И Рихард странный. И ситуация странная. Видя такое понимание со стороны хозяйки лавки, я неожиданно рассказала все начиная с оглашения завещания моего деда. Когда я дошла до описания предполагаемой первой брачной ночи, инора Блау неожиданно тоненько хихикнула и сказала:

– Бедный мальчик, – и, когда я в недоумении на нее посмотрела, добавила: – Но ты продолжай, не обращай на меня внимания.

– Да, собственно, говорить-то уже нечего, – ответила я. – Рихард сказал, что активность с его стороны будет, только если я его соблазню. Ну и кто он после этого? Ведь знает же, насколько мне это необходимо!

– Ивонна, а тебя совсем мужчины не привлекают? – неожиданно сказала инора Блау.

– Совсем, – отрезала я.

– У тебя, кажется, жених был? И что, вы с ним даже не целовались?

– Это другое, – ответила я. – Я его любила. Мне к нему просто прикасаться и то было приятно.

– А к мужу неприятно?

– Зачем вам это? – удивилась я.

– Ответь, пожалуйста, тогда, возможно, я тебе смогу помочь.

Я задумалась. Было ли мне неприятно к нему прикасаться? Пожалуй, нет. Более того, вчерашний поцелуй даже понравился. Это я и сказала иноре Блау, несколько смущаясь деликатностью темы.

– Что ж, начнем с азов, – довольно сказала она. – Улыбка делает женщину намного привлекательней в глазах мужчины. Улыбайся больше, покажи, что ты с ним счастлива.

– Но это не так, – запротестовала я.

– Поверь, женщина себя убедит в чем угодно, – махнула на меня рукой хозяйка лавки. – Ты же убедила себя хранить верность бывшему жениху.

– Я не убеждала. Просто я до сих пор его люблю.

– И чем он так хорош, что ты его забыть не можешь?

– Он высокий, красивый, – начала я перечислять и запнулась.

Неужели я больше ничего хорошего о Гюнтере не могу сказать? Неужели вся его ценность для меня измеряется исключительно внешним видом? Я пораженно посмотрела на инору Блау.

– Думаю, что ты его не любишь, раз других достоинств и не припомнишь, – неожиданно заявила хозяйка лавки. – Скорее, детская влюбленность наложилась на ущемленное самолюбие. Вот и мучаешь себя, страдаешь из-за того, что он предпочел другую. А теперь еще и мужа своего собралась из-за этого мучить.

– С чего это он будет мучиться? – возмутилась я. – Я ему все честно рассказала. И мы через год разведемся. У нас договор, а он его нарушает совершенно безобразным образом.

– Ты ему так и говоришь: «У нас договор»? – насмешливо сказала инора Блау. – Забудь это слово. Нет никакого договора. У вас есть семья. И твоя задача сделать мужа счастливым.

– Зачем? – опешила я.

– Затем, что иначе ты не решишь своей проблемы, – ответила она. – Все пойдет как надо, если будешь воспринимать своего Рихарда как мужа, а не как участника какого-то дикого договора.

– Лучше бы он тогда не согласился, – мрачно сказала я.

– Поверь, дорогая, для тебя это было бы намного хуже, а так у тебя хотя бы есть шанс.

– У меня? Шанс? На что?

Но инора Блау только усмехнулась вместо ответа и продолжила просветительскую лекцию, как именно надо обращаться с мужем. И если про улыбки и взгляды было слушать интересно, а местами довольно смешно, то когда она перешла к прикосновениям, я начала краснеть и бормотать:

– Но это же совершенно неприлично.

– Запомни, дорогая, – ответила она мне на это, – в том, что происходит между мужем и женой, нет ничего неприличного. Все, что доставляет удовольствие обоим – хорошо и правильно. Не зря же про это такие толстые книжки пишут, – она покачала перед моим носом тем томиком, что не так давно поверг меня в шок. – Но тебе это пока и не надо. А вот обнять и поцеловать мужа лишний раз не помешает.

– Для меня это очень трудно, – пояснила я. – Я сегодня утром так и не решилась.

– Придется постараться, – ответила инора Блау. – Можешь для начала потренироваться на подушках. Только представляй, что это Рихард. Не вздумай представлять этого своего бывшего жениха. И все у вас будет хорошо.

Я представила, как целую подушку, и мне это не понравилось. Подушка не вызывала никакого энтузиазма. Лучше уж я буду тренироваться сразу на Рихарде. Пусть тоже страдает. В конце концов, это его идея.

– Да, и платья у тебя слишком скромные, – заметила инора Блау. – Заведи себе для дома что-нибудь более привлекающее внимание – ткань поярче, вырез пониже.

Она еще много чего говорила, и моя голова к концу беседы переполнилась всяческими сведениями, которые, по мнению иноры, мне следовало усвоить еще пару лет назад. И не просто усвоить, а активно использовать. Иначе какая я женщина? Но советы, наконец, закончились. Это был тот редкий случай, когда я уходила из книжной лавки без покупки. Более того, инора Блау вручила мне еще небольшой коврик и цветок в горшке со словами: «А в доме надо уют создавать». Я поблагодарила и обещала через неделю перед ней отчитаться.

По дороге я зашла на почту и отправила письмо родителям о том, что уже заключила брак и Барбара может не волноваться. И сообщила свой новый адрес – вдруг они захотят со мной связаться. Зная папу, я сильно сомневалась, что это случится скоро, но сменит же он когда-нибудь гнев на милость. Дочь я ему или не дочь?

Глава 8

От иноры Блау я возвращалась, размышляя о тех сторонах жизни, о которых старалась не думать последние три года. Похалуй, хозяйке лавки я была благодарна. Пусть впервые у нее не нашлось нужной книги, но советы пришлись кстати. И подарки тоже. Коврик сразу сделал комнату намного уютней, а горшок с цветком встал на подоконник, словно там и рос до этого дня.

«Улыбайся, покажи, что ты с ним счастлива», вспомнилось мне. Счастлива, а как же! Да от Рихарда одни сплошные проблемы. Требование это дурацкое, после которого улыбаться ему совсем не хочется. И не умею я это по заказу. Я подошла к зеркалу и растянула губы в подобии улыбки. Получилось не очень хорошо, даже сурово сдвинутые брови не разошлись. Я взглянула еще раз на свое хмурое лицо и поняла, что срочно надо что-то делать. Строгое платье под горло немаркого мышиного цвета совершенно этому не способствовало. Инора Блау права – одежду надо менять, в такой только в монастырь идти. Да и прическу тоже – стянутые на затылке в пучок волосы делали картину еще неприглядней. А ведь была, была у меня целая шкатулка со всяческими ленточками и заколочками, но я все отдала Барбаре, когда мне не для кого стало себя украшать. Возможно, надо что-то еще? Я порылась в шкатулке с косметикой и решила, что нового туда можно пока ничего не покупать, а вот хотя бы одно красивое платье и пара заколок просто жизненно необходимы. То летнее, взятое из общежития, можно носить дома, а вот если Рихард меня куда-нибудь пригласит, то эта серость, от которой лицо приобретало землистый оттенок, совсем не пойдет. А если повязать какой-нибудь яркий шарфик? Но яркого шарфика тоже не нашлось, так что пришлось отправиться за покупками.

В первой лавке, где я попросила показать недорогое красивое платье, продавщица обрадованно вытащила откуда-то наряд, явно переживший несколько затоплений, на что указывали характерные пятна.

– Вы издеваетесь? – возмутилась я.

– Почему? – удивилась она. – Дешевая вещь и полностью в вашем стиле.

– Она настолько гадкая, что ее даже моль не смогла доесть, – я обвиняюще ткнула пальцем в мелкие дырочки на лифе.

– Действительно, как это я не заметила? – деланно удивилась продавщица. – Но остальная-то ткань совсем крепкая и без единого повреждения, – она даже растянула на руках юбку, показывая это. – Здесь, на дырочках, можно вышить цветочки. Будет еще наряднее. И скидку хорошую сделаем.

– Спасибо, но я не собираюсь это покупать. Платье не кажется мне нарядным, да и носить одежду, которую уже кто-то пожевал и выплюнул, я не хочу.