Хорошо забытое старое. Книга 3 (СИ) - Осинская Олеся - Страница 49

Любимая Ольгой Венеция. Теплый летний вечер, уличное кафе, яркие цветы вокруг столика. Узкий канал, что плещется у терассы. И в двух-трех метрах напротив — цветные дома второй стороны улицы. Здесь было тихо и уютно. Ольга любила такие места. Андрей знал об этом. Последние две недели они жили на втором этаже в соседнем доме. Но этот вечер был особенным. На этот вечер у Андрея были грандиозные планы. Втихаря от Ольги он посетил ювелирную мастерскую и заказал два обручальных кольца. Серебрянных — Ольга не любила золото. Изящных. В виде внахлест сложенных листьев. Ручной работы известного мастера, что сделал их в единственном экземпляре специально для Усольцева.

Андрей хотел признаться в любви. Поговорить о них, о их будущем. Хотел сделать предложение Ольге. Он волновался и переживал как малолетний мальчишка. Его девушка была сегодня особенно красивой. Легкий ветерок играл с длинными волосами — когда-то Андрей попросил не стричь их. Тень соломенной шляпки, загадочной вуалью ложилась на глаза, делая их бездонными, усиливая отблески вечернего света. Андрей знал, что совсем скоро опустятся сумерки, зажгутся вокруг кафе теплые желтые фонари. Атмосфера станет романтичной. И тогда… Андрей снова опустил руку в карман, сжал в предвкушении маленькую бархатную коробочку.

Зазвонил телефон, нарушая тихую беседу. Теперь, когда друзья и знакомые у них были по всему миру, им часто звонили. Ольга, все еще смеясь над последней шуткой Усольцева, откинула прядь волос, поднесла телефон к уху. Понадобилась секунда, всего одна секунда, чтобы Андрей понял — вот и все. Он опоздал. За одну секунду его расслабленная, веселая Ольга превратилась в майора Ершову. Собранное деловое безразличие. Сосредоточенное и холодное.

Усольцеву захотелось вырвать из ее рук телефон, зашвырнуть его в канал и поцелуями вернуть лицу своей женщины прежнее счастливое выражение.

— Дрейк?.. Мы в Венеции… Так точно, сэр… Да, сэр… конечно. Я тоже рада тебя слышать, Колин.

«Я тоже рада тебя слышать, Колин», — мысленно перекривлял Андрей, мрачнея. Будто и не было последних лет. Однин звонок и «я рада тебя слышать». Впрочем, возможно, он зря ревнует. Все же их с Дрейком многое связывает. Может, она рада его слышать как друга? Или довольна, что наконец вернется домой? Он пристально смотрел на Ольгу, пытаясь найти ответ в ее глазах, ожидая, что она сейчас расслабится, засмеется, отшутится… Но это не происходило. Ольга избегала его взгляда. В этот момент загорелись те самые чертовы фонарики, которых ждал Андрей. Теперь их свет казался насмешкой над его чувствами. Усольцев послений раз коснулся пальцами бархатной коробочки в кармане, подавил вздох, чувствуя как что-то леденеет в груди.

Не говоря ни слова, расплатился за ужин. Так же молча оба вышли из кафе и поднялись к себе. И лишь там что-то сломалось. Ольга бросилась в его объятия, целуя с такой жадностью, словно это была ее последняя ночь с Андреем, словно прощалась со всеми счастливыми днями, что она провела в этом времени. Уснули далеко за полночь. Ольга, свернувшаяся и прильнувшая к своему мужчине. И Андрей прижавший к себе девушку так сильно, будто ее собирались отобрать прямо сейчас.

Встали на рассвете, в молчании позавтракали и отправились в аэропорт, так и не поговорив. Неловкость, поселившаяся внутри каждого, не давала начать разговор. Сказка закончилась. Пора было возвращаться в другую жизнь.

Дрейк не мог отвести взгляда от Ольги. Она всегда была для него красивой. Нереально красивой. Собственным эталоном. Но сейчас… Девушка отдохнула, загорела, повеселела. А главное… из ее глаз исчезла затравленность, маскируемая под суровое серьезное выражение, стерлась застарелая боль. В ее глазах он видел отблеск внутреннего счастья, и оно делало Ольгу еще прекраснее.

Андрей заметил его взгляд. Ревнивым собственническим движением обнял Ольгу, без слов объясняя Дрейку ситуацию. Девушка слегка дернулась. С одной стороны, Андрей давно стал ее мужчиной. С другой — столкнувшись с прошлым в лице Дрейка, она была морально не готова смешивать ту старую жизнь и эту новую. Да, и Ольга, и Дрейк бросили бы все и рванули на помощь друг другу, если бы понадобилось… Но не было между ними той легкой дружеской приязни, когда, не видевшись несколько лет, приятели с ходу в трех предложениях выдают все основные события, с легкостью представляют друг другу новых друзей, посвящают в тайны и секреты. Напротив, между ними стояли долгие годы ожидания. Ожидания неизвестно чего. Стояла надежда, которую каждый лелеял по-отдельности. Она, словно общая тайна, висела между Ольгой с Дрейком, мешая девушке сказать вслух, что они с Андреем давно живут вместе. Стояла она и между Андреем и Ольгой. Ершова ни разу не говорила с парнем о Дрейке. Усольцев продолжал ревновать, разрываясь между подозрениями — кого она любит больше, и любит ли вообще…

Дрейк понимал все. Понимал каждого из них троих — участников их нелепого треугольника. А вот взять бы сейчас, да и рассказать все. Вот прямо сейчас. Посмотреть на их вытянувшиеся лица. Дрейк медленно вдохнул и выдохнул. И ничего хорошего из этого не выйдет… Он отвернулся первым. Сделал вид, что настраивает машину времени. Хотя та давно была настроена.

— Готовы?

Переход прошел идеально. Секунда — и они стоят в кабинете Дрейка, с офисе международной безопастности СА-Централа. Ольга вздрогнула. Обвела взглядом знакомые белые стены, на секунду задержалась на окне во всю стену, затем на деревянном столе Дрейка, где лежал блокнот. Ее блокнот — тот самый, что она когда-то ему подарила. Колин часто им пользовался. Вспышка радости оттого, что она вернулась — не об этом ли она мечтала? — погасла почти мгновенно. Она едва вернулась из прошлого, а уже скучала за временем, что провела там. Она была счастлива и беспечна. По-настоящему счастлива. А здесь… сможет ли она быть такой и здесь? Как минимум, ее жизнь уже не будет прежней. Она посмотрела на Дрейка. Ольга была рада его видеть — действительно, рада. Дрейк — часть ее жизни. Он сросся с ее душой, его трудно вырвать из сердца так просто. И Андрей… Андрей — это Андрей. Ее лекарство, ее спасение. Человек, без которого жизнь снова станет серой и унылой. Ольга часто заморгала, чувствуя, что сейчас расплачется. Да, изменилась она, сильно изменилась — раньше бы она никогда… Вот бы с Эдуардо поговорить… Нет. Нет больше Эдуардо. Нет больше друзей, что остались там. И письма не напишешь, и не позвонишь. А она, эгоистка, даже весточки никому не оставила. К душевным переживаниям добавилась горечь новой утраты.

— Выйди, — коротко бросил Дрейк Усольцеву.

Тот выпрямил спину, показывая своим видом, что никуда не собирается.

— Выйди, — с нажимом повторил Дрейк. — Подожди десять минут за дверью. Не волнуйся, верну я тебе твою Ольгу. Ершова от этих слов почувствовала себя еще более неуютно, но Усольцев все-таки вышел. Колин повернулся к Ольге. — Садись.

Ершова послушно села. Колин протянут ей платок. И кофе. Ольга не выдержала, шмыгнула носом.

— Да плачь уже, плачь, — непривычно добродушно бросил Дрейк. — Я сделаю вид, что ничего не видел, Железная Леди.

Кофе подозрительно пах спиртным. Ольга сделала глоток и закашлялась.

— Это кофе с коньяком или коньяк с кофе? — сквозь слезы уточнила она.

Колин вздохнул и сел рядом.

— Помнишь, мы как-то говорили о будущем. Здесь, в этом кабинете. О том, что ты все узнаешь. И что мы начнем все сначала, если… если ты еще захочешь меня видеть.

Дрейк многозначительно кивнул в сторону двери.

— Ты знал про Усольцева, — утвердительно выдохнула Ольга.

— Конечно, знал. Думаешь, я просто так послал тогда в Сахару именно тебя?

— Но…

Ольга не договорила. Взамен сделала еще глоток, покачала головой. А Колин продолжил:

— Посмотри на себя в зеркало, Оль. Ты вся сияешь. Я давно тебя такой не видел.