Княгинины ловы (СИ) - Луковская Татьяна - Страница 1

Луковская Татьяна Владимировна

Княгинины ловы

Предисловие

Перед вами любовный роман, историческая сказка в декорациях Древней Руси начала XIII века. Почему сказка? Потому что на страницах этой книги можно встретить привычных для нас с детства сказочных персонажей. Это и Иван-Царевич (или Иван-дурак, как вам угодно) - князь Димитрий Чернореченский; и Елена Премудрая - его юная жена; и коварная ведьма - княгиня-разлучница; и мудрый волшебник - старец Савватий; и три богатыря - близкие друзья князя; и баба-яга - знахарка. Есть здесь и волшебные кони, понимающие своих хозяев, и медведи, карающие злодеев. Но эта сказка не волшебная, в ней нет откровенных чудес: животные не разговаривают, герои не летают на ковре - самолете, не едят со скатерти-самобранки, не бегают за волшебным клубком. Жизнь вымышленных княжеств кипит в обстановке, приближенной к реалиям раздробленной Руси, истерзанной междоусобными войнами.

Единое государство давно распалось на отдельные самостоятельные уделы. Большое Рюриково племя поделилось на семьи. Князья уже не переезжают из одного города в другой в поисках большей славы и чести, а стремятся закрепить за собой и своими потомками отдельные княжества, сделать их родовыми владениями. Правитель теперь должен быть не только воином, но и мудрым хозяином в своей земле. Этого пока не понимает молодой князь Димитрий Чернореченский. Ему кажется, что богатырской силы и отчаянной храбрости вполне достаточно, чтобы прослыть хорошим князем. Но жизнь заставит его измениться.

Два небольших княжества заключают брачный союз. Семнадцатилетний Димитрий женится на девятилетней дочери хитрого соседа Мстислава Залесского. Жених не в восторге от невесты-дитяти, но подчиняется воле родителей. Пока маленькая жена подрастает, ее отправляют на воспитание в монастырь, на границу княжеств, чтобы тоскующие без своей любимицы родители могли в любое время ее навещать. Идут годы, дитя превращается в прекрасную деву, а муж все не спешит ехать за женой. Она представляется ему такой же, как много лет назад: курносой, круглолицей, с толстой косой. Недолюбливает Димитрий и удачливого тестя, перенося свои чувства на дочь. Несмотря на уговоры матери, молодой князь отправляется не за женой, а на молодецкую забаву - медвежьи ловы, не подозревая, что охота уже началась. Охота на него самого! Димитрий рискует потерять и доброе имя, и жену, и княжение, и даже жизнь...

I. После снежной зимы.

«В лето 67... бысть зима снежна» [1].

- Елена, княгинюшка, что же ты на холодном сидишь, вставай с бревна, застудишься. Вставай, вставай!

- Весна - то на дворе, матушка, чувствуешь? Весной пахнет. Смотри, травинка зеленая, у бани нашла, там уж оттаяло.

- Так радоваться надо, что ж загрустила? Ну, вот слезы покатились. Приедет он, обязательно приедет. Вот Утица оттает, и приплывет к тебе на лодье [2] расписной.

- Кабы нужна была, так уж приехал бы.

- Так Великий [3] их в степь водил, не было его в княженье. Благодари Бога, что жив - здоров воротился. А зима, видишь, какая лютая была да снежная, к нам и не пробиться. Куда там, сугробы по грудь, и метет каждый божий день. Перезимовали, и слава Богу. Приедет, не печалься. Разве ж тебе у нас плохо?

- Хорошо, матушка, да не здесь мое место. Каждому-то сверчку свой шесток должен быть.

Старая княгиня сидела, откинув голову и закрыв глаза. Она не дремала, просто думала. «Неужто я ошиблась, а надобно было все не так делать, по-другому?! Что же я натворила? Ведь хотела как лучше! Отчего не явился ангел со златыми волосами и не сказал: поступай так - то и так - то? Разве ж я не послушалась бы, разве же ко злу поворотилась бы? Как распознать, что не благо, а зло творишь? Кто подскажет, коли совесть молчит?» Мысли метались, как поднятая резким свистом стая грачей. Страсти кипели внутри, но внешне Анна оставалась спокойной, даже умиротворенной.

Напротив княгини, у открытого окна, стоял молодой князь, вдыхал богатырской грудью веселый апрельский воздух. Русые кудри трепал озорной ветер. Внизу, во дворе, кмети [4] уже запрягли лошадей, и теперь с нетерпением поглядывали в сторону терема, переговаривались, дружно над чем-то гоготали. Там молодость, весна. Предстоящий разговор с матерью был для князя тягостным. Он заранее знал все, что она скажет. И что самое неприятное, в глубине души Димитрий был согласен с ней, чувствовал ее «железную правоту», которая наваливалась на него, давила ребра, сжимала грудь.

- Будто на жеребца узду надевают, а еще порезвиться охота, на воле погулять.

- Подружья [5], чай, не уздечка, да и ты, Димитрий, давно не отрок, чтоб резвиться, - Анна открыла глаза и пристально посмотрела на сына. - Почто [6] за своей княгиней не едешь, ведь давно пора? Три лета, как созрела. Три! Игуменья пишет, что ждет княгинюшка тебя, все волнуется, вопрошает: «Когда за мной супружник [7] приедет?» От отца вот ее - Мстислава Залесского - нехорошую весточку получила: спрашивает он, отчего дочь не с князем. Уж не знаю, что и отвечать ему. Ведь война будет, ты понимаешь! Война! Он такую обиду не простит.

- Больно я боюсь твоего Мстислава, что же у меня и воев [8] нету? Отобьемся!

Княгиня резко вскочила, опрокинув при этом лавку, и с прытью, неожиданной для ее преклонных лет, подлетела к сыну. Ее прищуренные подслеповатые глаза кольнули князя холодными иглами материнской обиды. От напускного спокойствия не осталось и следа.

- Разрушаешь все, что отец с таким трудом создавал! Уж не трусливей тебя был, а союза с князем Мстиславом искал. Мира добивался! Брак этот всем нужен. На юге - то неспокойно. Говорят, с востока рать кочевая идет, а мы рубить друг дружку будем. Поезжай за княгиней!

- Да поеду, поеду, - видя волнение матери, успокаивающим тоном пропел князь, - что разбушевалась - то так. Я вон и подарок жене отправил - Ярого. Красавец, а не комонь[9]. Она, говорят, лошадей больно любит.

Анна побагровела от злости:

- Нешто ты в своем уме? Княгине Ярого подарить! Комонь - то дикий, мужей с себя скидывает, а ты его молодухе. Или вдовцом хочешь стать? Убьется, ведь, княгиня.

- Чтобы убиться, надо сначала на него влезть, - усмехнулся сын, - она и подойти к комоню не сможет.

- Зачем тогда дарил?

- Да так, позабавиться.

- Позабавиться!? Был бы жив отец, он бы тебе дал позабавиться. Извел меня! А как умру, что с княжеством - то будет, при озорнике таком!

- Ну, будет, матушка, будет, не ругайся. Я княгине еще кольцо отослал, то, что ей приглянулось. Вот к князю Заозерскому на ловы [10] съезжу, и сразу за женой сберусь.

- На ловы, к Заозерскому князю?

- Ну, да. Он меня пригласил, неудобно отказать.

- Да князю Заозерскому десять годков, какие там ловы. Небось, мать его - вдова молодая - пригласила? Распутница окаянная, про нее знаешь, что говорят? Мужа старого на тот свет сжила, а теперь таких олухов, как ты, заманивает.

- Болтают все! - запальчиво выкрикнул Димитрий, - У нас - то и лесов добрых нет, и все зверье перебили. Какая уж охота!? А в Заозерье и медведи, и рыси, и вепри. Есть где разгуляться! Отпусти.

Сын ласково улыбнулся:

- А княгиня мне больно-то и нужна, не думал я про это. А приеду - и сразу за подружьей.

- Вот ехал бы сразу за Еленой, там края-то тоже дикие, лесные, зверья не меньше, а земля твоя: охоться, сколько хочешь, и не надо никому в ножки кланяться.

- Я никому и не кланяюсь. Да уж собрались мы. Слышишь, комони под окном ржут, кмети заждались. Пойду я.

Мать вздохнула, махнув рукой, мол, делай, что хочешь. Князь смиренно поцеловал материнскую руку, поднял опрокинутую лавку, перекрестился на образа и выбежал вон.

Княгиня опять села, прикрыв глаза. «Неужели я ошиблась?» - опять мучительно завертелось в голове. Вспомнилось, как семь лет назад вот так же, как сын, стоял у окна его отец и громогласно доказывал ей выгоду этого брака.