Стертая - Терри Тери - Страница 38

И вот я уже держу за руки двух Зачищенных. Новеньких. Они еще неуверенно держатся на ногах, но улыбаются блаженно, во весь рот, словно в их жизни сегодня — самый чудесный день.

Сестра катит кресло-каталку, везет совсем новенькую, которая еще и идти не может.

В коридоре полным-полно пациентов и медсестер.

Нетерпеливый голос за спиной.

— Живее! Живее! —торопит нас один из лор-деров.

Мы все движемся в направлении кафетерия, единственного помещения, способного принять такую толпу. Лордеры вталкивают последних и баррикадируют дверь.

Я моргаю. Естественный дневной свет, который намного ярче тусклого аварийного, вливается в кафетерий через большие зарешеченные окна.

— Кайла, ты ранена! Что случилось? — Сестра Сэлли усаживает меня на стул, осматривает руку, плечо.

— Ранена? Я не... О, понятно. Кровь не моя. Я споткнулась о кого-то внизу... — Не знаю, как продолжить, и переключаюсь на другое. — Что происходит?

— Не беспокойся. Вот увидишь, все будет хорошо.

— Они стреляют, убивают людей.

Сэлли охает и качает головой.

— Я и забыла, какой ты бываешь непосредственной. На больницу напали террористы. Сейчас последних оттесняют вниз, поэтому всем приказано сидеть тихо.

— Ты в порядке, дорогая? — Еще одна сестра улыбается мне, держа в руке несколько шприцев.

— Да, в порядке. — Я думаю о Себастиане. Похоже, помогает — сестра идет дальше. Сэлли присоединяется к ней, и они вместе проверяют остальных.

Я плюхаюсь на стул за одним из столов. Рядом девушка в кресле-каталке. Длинные каштановые волосы падают ей на лицо. «Лево» у нее вибрирует. Я оглядываюсь, машу Сэлли, чтобы подошла, но она не видит. Девушка заваливается на бок и как будто пытается дотянуться до чего-то...

Вот оно, на полу. Я наклоняюсь и поднимаю мягкую игрушку, которую она, должно быть, обронила. Это вислоухий кролик.

— Держи. — Я кладу игрушку ей в руки, а она поднимает голову и улыбается, широко и счастливо.

Меня словно толкает назад. Нет, не может быть. Этой улыбке не место на этом лице. Да она ей идет, все прекрасно, но все не то.

— Феб? — едва слышно шепчу я.

ГЛАВА 35

Что-то острое колет меня в плечо.

По венам струится тепло. И почти мгновенно сердце сбавляет ход, сжатые в кулаки пальцы разжимаются. Это не «хэппи джус». Это что-то посильнее.

Я то отключаюсь, то снова прихожу в себя.

Включается свет. Я в каталке. Меня везут по коридору, но где это, я не знаю, потому что вижу только пол. Поднять голову и оглядеться не получается.

Теплый душ. Одна медсестра удерживает меня в вертикальном положении, другая трет мочалкой. Чужая кровь смывается легко. Я смотрю и вижу свою идеально белую кожу.

Мягкие, пушистые полотенца, чистое белье.

Больничная одежда. Нет, так нельзя. Я пытаюсь сосредоточиться, но не могу. Меня укладывают в постель, но это не моя постель. От прохладных простыней по коже бегут мурашки. Не моя кровать? Стараюсь не закрывать глаза, но веки все равно опускаются.

— Кайла, ну же, давай. Проснись.

Мне тепло и хорошо. Я парю отдельно от тела и не хочу возвращаться. Оставьте меня в покое. Скольжу через слои тьмы, и голоса слабеют, удаляются...

Вокруг меня кирпичи. И надо мной тоже, насколько хватает взгляда. Я скребу раствор, и он начинает крошиться. Понемножку, по чуть-чуть. Теперь уже недолго...

Скоро я буду свободна.

Другой голос.

— Ну же, Кайла. Пора домой.

Мама?

Глаза открываются.

Мы поднимаемся по винтовому коридору подземного паркинга.

Мама совершенно спокойна и невозмутима. Пока мы шли к машине, она рассказала, что была в офисе подруги, когда грянул первый взрыв. Они заперли дверь изнутри и спрятались под стол.

Когда все закончилось, она долго искала и не могла найти меня. Никто ничего не знал. Целью нападавших стали два этажа — десятый, на котором находилась я, и девятый, где располагаются врачебные кабинеты и комнаты для совещаний. Впрочем, из руководящего персонала никто не пострадал. Их всех, по примеру доктора Лизандер, быстро увели в безопасное место. Потом, поскольку я не унималась, мама все же признала, что погибли несколько медсестер и лордер. А также все террористы.

В конце концов меня все же нашли: в глубокой отключке. Задержанная реакция и шок, в результате которых, как они посчитали, мой уровень и полетел вниз. В последний момент перед тем, как я вырубилась насовсем, мне сделали укол, а потом держали на успокоительных, не зная, стоит ли отпускать меня без полного обследования и сканирования.

Мама сказала, что ей пришлось пустить в ход свое влияние и позвонить нескольким знакомым, занимающим высокие кресла. Лишь после этого ей позволили забрать меня домой. А еще она сказала, что к тому времени так подняла всем нервы, что ее едва ли не вынесли за ворота на руках.

Дом.

Я немного поспала в машине, потом притворилась, что еще сплю. Эффект инъекции ослабевает. Память начинает возвращаться, сначала кусочками, потом лавиной.

Террористы прорвались в больницу — я не могу в это поверить. Еще труднее поверить, что они убивали людей. «Не трать впустую пулю!» Может быть, будь у них больше патронов, я тоже была бы сейчас мертва. Столько крови... и медсестра, лицо которой не могу вспомнить.

Заставляю себя вернуться в кабинет доктора Лизандер. К ее компьютеру. «Совет рекомендует терминацию; доктор Лизандер возражает». Что это значит? И самое странное: на протяжении всей этой истории я держалась на вполне приемлемом уровне. Совершенная бессмыслица.

Но самым страшным, тем, что и столкнуло меня во тьму, была встреча с Феб.

У мамы железные нервы, и держится она до самого дома, но, едва переступив порог, сдает: падает на диван, сворачивается в комочек и дает волю слезам. Тоже задержанная реакция.

— Что будем делать? — спрашиваю я.

— Позвоним папе, — предлагает Эми.

Мама качает головой — нет.

— Тогда тете Стейси?

Кандидатура не вызывает возражений, и Эми звонит тете.

Долго ждать не приходится, и вот Эми уже играет с малышом Робертом и отдает мне указания насчет обеда, а Стейси и мама берут себе в компанию бутылочку красного вина.

Главное Эми знает: террористы напали на больницу. О том, что видела двоих в кабинете доктора Лизандер и что один из них едва не застрелил меня, я ни ей, ни кому-то еще не сообщала. Не стала говорить и об убитой медсестре. Эми слушает с увлечением и желает знать все подробности, а этого уже вполне достаточно, чтобы держать их при себе.

В вечерних новостях событию посвящено пять секунд: «Сегодня днем группа вооруженных террористов предприняла попытку атаковать крупное медицинское учреждение в Лондоне. Попытка провалилась».

Расскажите это той медсестре, чья кровь залила весь пол.

ГЛАВА 36

— Ты пережила вчера настоящее приключение, — говорит папа, поглядывая одним глазом на дорогу и другим на меня.

— Наверно.

— Испугалась?

— Да.

— Хорошо.

Я удивленно смотрю на него.

— На твоем месте не испугался бы только сумасшедший. — Он останавливается на красный сигнал светофора. — Выспалась?

— Да.

— Кошмаров не было?

— Нет. — Вообще-то закрывать глаза я боялась, но если что-то и снилось, то в памяти ничего не задержалось.

— Интересно. Впервые с тобой случилось нечто по-настоящему страшное, и при этом ты спишь как младенец. — Папа качает головой, как будто я для него загадка, которую он пытается решить. У меня такое чувство, что ему не нравится, когда он чего-то или кого-то не понимает.

— Может, дело в уколе, который мне сделали в больнице.

— Может быть, — говорит он, но я понимаю, что ему хорошо известно, как долго длится действие больничных инъекций. — Что ты подумала о террористах?

Неужели он каким-то образом узнал, что я встретилась с двумя из них лицом к лицу? Нет. Откуда? Мы на извилистом участке дороги, и он смотрит только на нее.