TRP (СИ) - Андреев Олег Андреевич - Страница 25

— У одного из охранников в багажном отделе спрятан парашют. Мы скоро будем пролетать в двадцати километрах от границы людей. Там я знаю как пробраться через кордон. На юге сейчас всё спокойно, в пустыне засуха, почти пусто.

— Я бы никогда так не рискнул… если б не знал что всё равно мне нечего терять, — почти равнодушно сказал Хэнк. — А Детройт скоро?

— Двадцать минут, а тебе зачем?

— Так, сам не знаю.

Надо заметить, что самолёт был русским. Русским он был потому что тюрьма, откуда переправляли людей, была ближе всего к СНГ, и готовили его к полёту тоже русские — два пьяных механика. Пистолетами, которыми была вооружена охрана самолёта, занимались тоже они. Неизвестно как бы развернулись события, если бы на месте русских были другие люди, но каким-то образом патроны во всех пистолетах оказались холостыми. Позже выяснилось, что и боевые патроны тоже никуда не пропадали. Они дали о себе знать, когда их распределили на мирные цели — для кино, для стартовых пистолетов, или просто как психологическое оружие. Все их до конца так никогда и не изъяли — просто не нашли и они ещё долгое время калечили людей.

В общем, когда Хэнк начал метаться и орать, к нему подошли, чтобы вытащить и избить. Охранник открыл решётку, и проверенным приёмом заломил рипстеру руку. В этот момент на него через два сиденья прыгнул Амета. Он изо всех сил ударил его тяжёлым кулаком по голове. Охранник упал без сознания и умер. Амета быстро прикрылся уже мертвым телом (на случай если в него будут стрелять), быстро выхватил у охранника пистолет и точно выстрелил в остальных троих: без результата. Охрана тоже пустила в него по половине обоймы.

— Чёрт, холостые! — Амета с досадой выкинул пистолет и кинулся на охрану, которая уже бежала закрываться в кабине пилотов. Одного он всё-таки догнал и запер за решёткой вместе с остальными заключёнными, которые таким бунтом были недовольны. Большинство из них не сделали ничего серьезного и могли получить не больше двух лет, а некоторые — отделаться одним штрафом и запретом на повторный въезд на территорию протов. Заключённых освобождать не стоило. Амета, немного подумав, выпустил Хэнка, хотя и не хотел делать этого. Парашют ведь один, правда, может и второй найтись. Нет, лучше пусть получится, будто Хэнк всех перебьёт, чтоб свидетелей не было, и всё свалят на него.

Скоро они вдвоём быстро поговорили. Амета предложил спуститься в багажный отсек, чтобы в это время Хэнк сторожил кабину пилотов, но он не согласился:

— А что если ты, пока я буду тут, спрыгнешь с парашютом?

— Не спрыгну. Короче, я пошёл.

— Ты их всех удержишь, а я нет! Об этом всём уже знают на Земле.

Амета знал, что знают, поэтому и хотел так быстро скрыться. Он почти был уверен, что к ним уже летят несколько истребителей. «А потом в новостях скажут, что внезапно загорелся двигатель, — подумал Амета, — это не редко бывает». Но спецслужбы решили поступить по-другому, не так опасно (то есть не сбивать самолёт ракетой). Рисковать на фоне последних событий было очень нежелательно. В самолёте просто вырубили всю электронику и связь с землёй. Осталось только ручное управление и самолёт начал падать.

Хэнк остановил уже спускающегося Амету, и показал ему на открывающуюся дверь кабины пилотов, в которой столпились шесть мужиков и женщина с ребёнком. Женщина с ребёнком — это тоже особый случай, что-то на подобии русских туристов на засекреченной атомной подлодке. Она, конечно, была не туристкой, а была женой одного из пилотов, и просто экономила деньги на двух авиабилетах. Причём экономила неплохо — полёт через океан и обратно для двоих обошёлся бы в тысячу долларов.

Короче, впереди всех выступил второй пилот и сообщил Хэнку с Аметой, это ещё услышали и все заключённые, что они падают, сообщил об одном парашюте и попросил дать этот самый парашют женщине с ребёнком. Говорил ещё, что в таком случае им наверняка смягчат наказание, а самолёт скорее всего удастся спасти. Хэнк подумал, что так можно и сделать, думал согласиться, но его опередили.

— Зачем спасать женщину с ребёнком? — спросил Амета, который, как и любой прот, дороже всего ценил жизни здоровых молодых людей, и меньше всего — детей. — Лучше спасти кого-то из вас, а ещё лучше одного меня.

— Имей ты хоть немного совести.

— Да какое мне дело до того, что хоть сотня детей погибнет, мне то что!? — с этими словами он побежал вниз, схватил там парашют и выпрыгнул наружу.

Заключённые, услышав, что самолёт падает, засуетились, начали пытаться вырваться, поднялся шум. Их кабины пилотов выбежали люди, навалились на Хэнка, но никакого толку от этого не было. Его долго били, он тоже бил кого-то, потом его свалили на пол, и он только закрывал голову руками. Через две минуты его оставили — подумали, что он мёртвый. Затем все, кроме одного, ещё пытающегося что-то сделать пилота, кинулись вниз, надеясь найти среди багажа ещё хотя бы один парашют.

Рипстеры всегда как-то быстро оживают. Может быть, их просто легче избить, или Хэнк немного притворился мёртвым, потому что скоро он встал на ноги и пошёл к кабине пилотов.

Глава 10

16 января 75009, 11:07. Земли протоссов, дальний восток, верхнее течение реки Алдан в 120 километрах на юго-восток от Якутска.

По берегу реки медленно шли три человека, два мужчины и женщина. В тяжёлых овечьих тулупах, тёплых шапках и штанах, они медленно продвигались вперёд и у них под ногами чётко скрипел снег. В это солнечное морозное утро температура воздуха упала до –37 градусов — обычно для этих мест. В тайге зимует много зверей и птиц. Совсем недалеко, на нейтральной территории, могут проживать люди — местные народы. Их во всей Сибири не больше ста тысяч, они отлично уживаются с протоссами и находятся в тесных связях с некоторыми государствами людей. Но эти трое, идущие куда-то вдоль реки, к ним не относились. Да, они уже побывали в посёлке, взяли там одежду и попросили довезти их на санях до Алдана и ждать, пока через пару часов они не вернутся. Местный мужик, отвёзший их, попросил быть осторожными и не задерживаться. Если они не вернуться засветло, он уедет без них, потому что ночью начнётся пурга, и тогда ни он, ни они, уже не вернутся. К его словам отнеслись серьезно, без шуток на эту тему, и местный окончательно убедился, что это никакие не туристы и приехали они сюда по делу. Оставался один вопрос, какое дело может быть в тайге? С собой даже оружие запрещено брать. Это очень большой риск.

Скоро люди свернули в сторону от реки и стали подниматься на длинный холм. Они опирались на палки и тяжело взбирались наверх. Тёплая одежда и полное снаряжение давали возможность им, как и здешним народам, жить в этих местах, а эти трое сталкивались с холодом не в первый раз.

— Вот уж не ожидал! — Рэндэл пихнул Дэвида и показал поднимающихся к ним людей, — да это никто как представители ОЗОН (ОЗОН — Организация земных объединённых народов, аналог существовавшего когда-то ООН).

Протосс поднялся во весь рост и его огромную фигуру на вершине холма стало видно со всех сторон леса. Рэндэл как обычно был в одних шортах и он легко шёл по мягкому снегу, совсем для него не холодному. Для него не было холода, ведь любой лесной прот с рождения мог спать на снегу. Этого нельзя было сказать о Чипе и о Дэвиде. Первый, правда, одет был не теплее Рэндэла, но заметно мёрз и через каждые двадцать минут разогревался активной зарядкой.

Дэвид холод чувствовал только лицом и голой шеей, которой было неприятно, как он ни надвигал воротник своей тёплой куртки. На голове шапка, ноги в ботинках и, почему-то, в шортах, но с этим всё в порядке. Дэвид за восемь месяцев жизни с протами хорошо приспособился к их образу жизни. Теперь он выглядел отлично, пополнел (раньше он был немного худым, хотя и ел много; теперь 87 кг очень хорошо подходили к его росту 182 см), лицо выглядело здоровым. Недавно Дэвид праздновал свой тридцать первый день рождения.

Этим троим, которые действительно были из ОЗОН, когда они взобрались наверх и подошли к протам и Дэвиду, все они показались какими-то странными, далёкими, совсем непонятными для обычного человека. Их мышление и образ жизни были будто ненормальными, поэтому сначала стало немного страшно и неловко. Но дело есть дело, долгого молчания не вышло. Женщина сделала шаг вперёд и представилась: