TRP (СИ) - Андреев Олег Андреевич - Страница 13

На экваторе ничего не менялось, разве что стало суше. Появились новые пустыни и саванны. Это была первая часть ледникового периода, и за тридцать пять тысяч лет 20 % территории суши покрылось слоем льда от 20 до 100 метров. Протоссы за пять тысяч лет до начала оттепели уверили людей в том, что похолодание необратимое и Земля будет всегда оставаться в таком виде. Им передали всю покрытую ледником землю за небольшую помощь, хотя на самом деле это была заслуга разведки и спецслужб протов, в подходящий момент повлиявших на людей.

И сами протоссы стали совсем другими. Холод всегда приводит к увеличению размеров и появлению густой шерсти. Эволюция проходила быстро, и обычный человек становился совсем другим видом, а вернее видами, — живущие в разных условиях проты изменялись по-разному. Австралийцы и некоторые африканцы вообще почти не изменились и за 70 тысяч лет.

Потом на пять тысячелетий большая часть льда растаяла и на это время проты расселились на новой площади. В межледниковый период произошли такие важные события, как подъём экономики людей, отсюда — взлёт науки (а она всегда основывались на протах, правда, тогда это ещё зависело от благосостояния людей). Научные открытия открыли дорогу в космос, осваивались планеты, появились рипстеры.

Конец оттепели обуславливался новым спадом экономики людей и новым застоем на 20 тысяч лет. Разрыв отношений с рипстерами, опять ледники, опять холод, и ещё сильнее, чем в первый раз. Ледник теперь не образовывался из не растаявшего снега. Рос ледник старый, не исчезнувший полностью за годы тепла. На него выпадало много осадков и он расплывался под своей тяжестью, продвигаясь вперёд медленно (50-100 метров в год), но верно.

Когда ледниковый период закончился, протоссам принадлежало 50 % территории Земли плюс нейтральная Австралия. И до сих пор к ним понемногу присоединяются всё новые и новые земли.

Глава 5

В Клане было не спокойно. Засуетились в Вашингтоне и Монреале, в Чикаго и Детройте. Пол Лэйтон вечером, как всегда, был дома и сидел в своём огромном кабинете. Настроение было далеко не лучшим, он постоянно звонил по телефону и что-то решал. Скоро к нему зашёл его доверенный помощник Андрей. Он только что прибыл самолётом из Аланова.

— Какие новости? — спросил его Лэйтон.

— Разные, сэр. Много всего произошло, и плохого, и хорошего.

— Давай с плохого и выкладывай всё сразу.

— Хорошо. Мы потеряли кассету.

— Что!? — вскрикнул Пол и резко поднялся из кресла. Андрей стоял молча, не подавая никаких признаков эмоций. — Вы упустили этого мелкого шантажиста Майка Толера?!

— Нет, — тихо и спокойно продолжал говорить Андрей, — он хотел получить за неё пятьсот тысяч, а получил пулю в лоб. Кассету мы у него забрали, но какие-то два бешеных протосса сели на хвост к нашему авто.

— Всего два?

— Да, в перестрелке они убили всех пятерых и забрали кассету.

— Надо было сразу её уничтожить.

— Нельзя, это особый формат записи, очень стойкий. Между прочим, продукция протоссов.

— Всех пятерых… — повторил под нос Пол Лэйтон. Он знал, что потеря кассеты — это ещё не полная катастрофа, хотя неприятностей может возникнуть море. На кассете с далёкого расстояние были сняты не только браконьеры, но и ещё одно знакомое лицо — выехавший с остальными пострелять ради удовольствия Пола. Видный политик, его доверенное лицо, он был представителем клана Лэйтона и Шремана. Его можно было увидеть по телевидению и Майк Толер тогда узнал его, и составил свой замысел, ещё когда возвращался с экспедицией. Экспедиция исследователей шла по новому плану, и по новому маршруту, в то время как браконьеры использовали старый план. Ещё в самом начале Ламберт, бывший хорошим специалистом, обманул их с этим планом, так что даже при проверке информации ничего подозрительного не нашлось.

После того как столкновение случилось, Лэйтон был вне себя. Он долго ругал своего брата, и тот вообще-то был действительно виноват. Его выкинули из политики, но скандал всё равно мог выйти громкий. Теперь хуже всего будет, если вдруг появится этот пропавший Дэвид Тюрам и начнёт болтать языком.

— Что у вас ещё? — спросил Пол Андрея.

— Дэвид Тюрам попал в тюрьму как бы за убийство Толера. Его застали в номере с трупом. У нас к этой тюрьме есть подходы.

— Хорошо, надеюсь, эти подходы надёжные, — сказал Лэйтон. — Тюрама надо поскорее убрать — он начнёт говорить, и это пропадёт в прессу. Как ты думаешь, может ли он знать больше, чем мы предполагаем?

— Да, возможно… Но мы до него быстро доберёмся. Хоть это и тюрьма протоссов, но так как она находится в открытом для туристов городе, в ней есть отделение для людей. Надзирателями там тоже работают люди и мы с ними договоримся.

— Интересные у протов законы — сразу садят в тюрьму. Нет ни временных камер, ничего такого. Не думаю, что его будут держать там долго… его же сдадут людям! Вот этого произойти не должно, ты понял, Андрей?

— Да, сэр. Только это не совсем тюрьма. У протов нет наказаний на срок больше десяти лет, остальные преступления — пожизненная ссылка на далёкую планету. Для них это самое худшее.

— Ну и что? Это всё? — спросил Лэйтон, подумав отпустить Андрея.

— Нет, сэр, не всё, — ответил он. Шеф устало посмотрел на него, но он спокойно продолжил. — Эти двое с Ингрэда, их вычислили, они летели с документами в Австралию.

— Я об этом знал ещё утром, всё?

— Нет, и это не всё. Их корабль попал в аварию на вылете из системы Вега-78. Связи с ними нет, и мы думаем, что они вряд ли спаслись — открытый космос всё-таки.

— Слава богу, — история с похищением документов волновала Пола Лэйтона больше всего. — Но вы всё-таки проверьте там.

— Хорошо, сэр, будет сделано!

Сначала его вели два прота. Они шли по петляющим коридорам и через каждые пять минут останавливались перед следующей закрытой дверью. В отделе для терранов Дэвида на входе встретили два человека — тюремные охранники. Они довели его до камеры размером десять на шесть, в которой уже сидели пять человек. Все они попали сюда недавно — максимум недели две назад и скоро будут переданы правительству своих государств; их навсегда лишат права на въезд к протоссам.

А ещё камера была смешанной — в ней держали и мужчин, и женщин. Дэвид многое знал про тюрьму и ждал худшего. За него уже побеспокоились, и его отправили в камеру, где сидели самые заядлые уголовники, правда они тоже побаивались его внешнего вида.

В одних шортах и кроссовках, на его немного побитом тебе было видно много царапин. И он не мёрз, хотя в камере было двенадцать градусов. Выглядел Дэвид намного здоровее и упитанней, чем ещё месяц назад.

Он сел в углу и пол часа его никто не беспокоил, потом всех вывели на ужин. Еда паршивая, но её было много, и Дэвид наелся. Пока все ели, к ним в камеру привели нового.

— Почему я должен сидеть вместе с этими! — Амета был сильно недоволен. — Всегда проты были отдельно от людей!

— Ты ещё ничего не понял, — говорил ему охранник, — у тебя третья судимость, тебя на этот раз могут сослать, поэтому слушай меня внимательно.

— Ну давай, базарь.

— Мы можем помочь тебе, ты же хочешь, чтобы тебя отпустили?

— На халяву!

— Почти на халяву. В камере есть один человек, который не доживёт до утра, понятно?

— Кто?

— Его зовут Дэвид. Такой крепкий, со светлыми волосами, глаза коричневые, он в одних шортах ходит… ну, Амета, согласен?

— Посмотрим.

Шестеро людей возвращались с ужина, их заводили обратно в камеру.

— Что за безобразие! — возмутился один и посмотрел на охранника.

— Точно, — подхватил другой, — протоссы отдельно от людей, мы будем жаловаться!

Охранник спокойно ответил:

— Это сколько угодно. В отделении у протов больше нет мест, а вы тут вшестером в камере для десятерых.

Люди поворчали немного и начали успокаиваться. Но Амета скоро оживился, и с тех пор все были в нервном напряжении. Заядлый уголовник и террорист, для него это была бы уже третья судимость.