Все тайны Алисы - Полякова Светлана - Страница 5

— Чем тебе трупы не угодили? — возмутилась Елизавета.

— Мне вообще не хочется последнее время ничего описывать, — призналась Алиса. — Может быть, я не писатель… Последнее время у меня при виде включенного монитора сразу головокружение начинается. Хочется развернуться и убежать куда-нибудь в пампасы, где нет компьютеров. Я мечтаю стать ночным диджеем… Или рок-звездой.

— Для рок-звезды ты уже состарилась, — безжалостно вернула Алису на землю Елизавета. — И дедуля не одобрит. А быть ночным диджеем ты тоже не сможешь. Там надо все время разговаривать и ставить попсу.

— Какая разница? Сейчас я ее пишу, потом буду просто ставить…

— Тебя одолела мрачная меланхолия! Вот если бы ты писала триллеры, смотрела бы на жизнь веселее…

Алиса задумалась, как триллеры могут даровать душе блеск оптимизма.

— По Ясперсу, «пограничная ситуация» помогает мобилизовать внутренние ресурсы психики, — сообщила умненькая Елизавета. — Без встряски психика застывает. А так как сама ты наотрез отказываешься побыть в роли жертвы или убийцы…

Алиса вздрогнула. Ей почему-то не хотелось быть ни жертвой, ни убийцей.

— Не надо так трепетать, — заметила Алисино состояние Елизавета. — Я как раз тебе говорю о «фантазии». Лучше про это написать. К тому же ты получишь потом деньги, от которых твой тонус наверняка повысится! Просто и доступно!

В принципе последний Елизаветин постулат был исполнен смысла. Скорее всего, Алисин сплин был вызван именно тем фактом, что Паршивцев, Мерзавцев и Гориллов под различными предлогами уже четвертый месяц отказывались выплачивать ей гонорары.

— Господи, — вздохнула она, устыдившись собственной прозаичной меркантильности. — Даже в мелочах ты удивительно банальна, дорогая!

Два года назад Паршивцева звали не Паршивцевым. Два его друга в те времена тоже звались по-другому. Только вот вспомнить их настоящие имена уже никто не мог: так плотно прикрепились к ним прозвища. Не последнюю роль сыграла в этом Алиса. Именно Алиса с Елизаветой придумали им клички, в чем, к слову сказать, ни та ни другая не раскаивались ни капли!

С Елизаветой Алису связывала столь давняя дружба, что они принимали друг друга если не за альтер эго, то по меньшей мере за сестер. Вообще-то сестер поначалу было классическое число — три, еще имелась Нюша. Они учились в английской спецшколе, а потом судьба развела их. Нюшка всегда грызла гранит науки с восхитительным упоением, школу закончила с медалью, после чего шокировала учителей, объявив, что вся эта идиотская филология у нее в печенках сидит, а потому она отправляется прямиком на мехмат. Алисины с Елизаветой успехи были куда скромнее, они с большой охотой предавались всяким сомнительным развлечениям, свойственным юному возрасту, поэтому, когда Елизавета заявила, что с английской филологией порывает раз и навсегда, никто не загрустил. Рассудив, что самое ее любимое занятие — валяться на диване с книгой, она потопала на русское отделение филфака с радостной надеждой, что там никто от нее никаких усилий не потребует. «А потом и муж приличный нарисуется, — делилась она с Алисой планами. — За те десять лет, которые я промучилась, пытаясь понять, чем инфинитив отличается от презент перфекта, мое здоровье пришло в полную негодность. Мне нужен отдых. Желательно — на всю оставшуюся жизнь…» На филфаке ее ожидало крупное разочарование. На несчастную Елизаветину голову обвалился целый ворох совершенно ненужных, на ее взгляд, предметов — латынь и лексикология, диалектология и старославянский! Да и муж не спешил появиться на горизонте. Так что с отдыхом бедняжке пришлось повременить. Алиса поступила куда банальнее: пошла на факультет романо-германских языков, решив, что раз уж промучилась десять долгих лет, еще пять вполне можно потерпеть. Нюшенька времени зря не теряла и где-то на третьем курсе снова всех удивила: вышла замуж и забросила учебу. Замуж она вышла со свойственным ей математическим расчетом за скромного мальчугана из экономического. Мальчуган в ту пору был невзрачный, худенький, маленький и нескладный. Никто не мог бы угадать в нем будущего бизнесмена, но у Нюши с теорией относительности все было в порядке, и теперь она жила беззаботно, растила двоих очаровательных детишек и мирно толстела в собственное удовольствие. Алисе с Елизаветой пришлось самим биться за собственное благополучие. Закончив свои университеты, они попытались поработать в школе, но ничего хорошего из этого не вышло: они напугали детей, а дети напугали их. Кроме того, Елизавета завела легкомысленный роман с собственным учеником и впоследствии вышла за него замуж, дождавшись, когда Пафнутий окончит школу. Конечно, такого безобразия в школьных стенах потерпеть не могли, и Елизавету с работы уволили, а Алиса ушла из солидарности, поскольку сердцу не прикажешь, и уж если случились высокие чувства, нечего стоять у них на пути. Некоторое время они искали работу без всякого успеха. У них даже возникло нездоровое желание посвятить себя многоуровневому маркетингу, но, слава Богу, однажды Он послал разочарованным подругам скромное объявление, отчего-то в траурной рамке, что некое загадочное издательство приглашает на работу авторов для «создания заказных произведений».

— Интересно, что бы это значило? — спросила Елизавета, рассматривая непонятное объявление. — Порнуха, что ли?

— Почему порнуха? — удивилась Алиса. — Раньше, например, надо было мемуары писать за генеральных секретарей.

— Сейчас нет генеральных секретарей, — напомнила Елизавета.

— Зато есть губернаторы. Может быть, надо им писать мемуары…

— Тогда лучше бы это была порнуха, — вздохнула Елизавета. — Все-таки интереснее. Давай попробуем, — предложила она. — В конце концов, всегда можно отказаться…

— А ты уверена, что у нас с тобой еще есть способность связывать слова в предложения? — усомнилась Алиса в правильности данного решения.

— Я же говорю — попробуем! Тебе что, не интересно?

Раньше чем Алиса успела что-то ответить, Елизавета набрала номер, поговорила и торжественно объявила, что завтра, в двенадцать часов, они должны быть на собеседовании.

Они долго думали, как им произвести впечатление людей, максимально приближенных к богеме. Поэтому принарядились соответствующим образом: Алиса напялила на себя лосины красного цвета и широкий Елизаветин свитер с «райскими яблоками», повязала на голову бандану с черепушками, а Елизавета надела легкомысленный и фривольный костюм, состоящий из кожаных шортиков и ковбойской куртки с лохмотьями на рукавах, и довершила туалет черной шляпой с высокой тульей, позаимствованной из Нюшиного гардероба, недавно обновленного в Англии. В таком нетривиальном виде подруги предстали перед изумленным взором скромной девушки-секретарши. Она так очаровалась Нюшиной шляпой, что все время их визита посвятила созерцанию этого странного предмета. Зачем Нюше понадобилась такая уродина, созданная для любительниц острых ощущений, Алиса до сих пор понять не могла! Шедевр был черного цвета, похож на цилиндр, украшенный яркими белыми горошинами. Но Елизавете шляпа безумно понравилась, и секретарше Наденьке тоже, потому что отнеслась она к ним с неожиданной симпатией.

— Я чувствую себя несчастной Суок, — прошептала Елизавета. — Как ты думаешь, они — личные советники губернатора?

— Почему они советники? — удивилась Алиса.

— А ты что, не видела табличку у входа?

— Нет, не видела, — призналась Алиса.

— Тут находится приемная губернатора, — шепотом сообщила Елизавета.

Отреагировать на сие ужасное известие Алиса не успела. Большая дверь, обитая кожей, отворилась, и оттуда с неожиданной грациозной прытью вылетел невиданных размеров молодой джентльмен с небольшой бородкой.

— Вы ко мне, — сказал он утвердительно, радостно потирая руки. — Проходите в кабинет, будем знакомиться…

Вот так они и оказались в «Экслибрисе».

На работу их приняли. Елизавета до сих пор была уверена, что Мерзавцев пленился ее шляпой. Алиса вообще смутно помнила первую встречу, потому что все время опасалась, что появится губернатор, сядет за небольшой столик и примется рассматривать Алису так пристально, что она окончательно испугается. «Ну что ж, — задумчиво скажет губернатор. — Пожалуй, вы попробуете написать небольшой кусочек — на пробу… Опишите мое босоногое детство в селе Дубиновка-Раздербаны!» Алиса даже зажмурилась, представив себе будущий кошмар, — и прослушала очень важную часть разговора, в котором рассказывалось о том, что писать надо под чужим именем, поскольку так выгоднее и проще. Чем это было выгоднее и проще, Алиса так и не поняла, потому что, когда до нее дошло, что губернатором тут и не пахнет, она начала опасаться порнухи.