Книга вторая. Магическая Экспедиция - Звездная Елена - Страница 40

— Да, — прозвучал нестройный хор из голосов Тихомира, Славена, Вереса и Никодима.

После чего раздался скрип кровати, а затем опять скрип, но уже открываемой и закрываемой двери. А на улице продолжал буйствовать магистр Этрас:

— Да я ему! Да я этого… ВАЧОВСКИ, храгар нехырдовый!

Я тихо застонала и перевернулась на бок, чтобы удобнее было сесть, отталкиваясь руками от постели, потому что просто сесть у меня сил не было. Но замерла, услышав перепуганное:

— Просыпается!

А затем моя кровать вдруг начала пошатываться, а рядом раздалось:

— Баю-баюшки баю, спи, Миладушка, на краю, к тебе волчик не придет, а не то его Вачовски прибьет…

Естественно, я тут же открыла глаза. И каково же было мое удивление, когда стало ясно, что Никодим и Верес, держа узкую, типичную для гостиничных дворов кровать, покачивают ее наподобие люльки, Славен надо мной пытается петь колыбельную, а Тихомир ожесточенно роется в рюкзаке.

Причем не драконовском.

— Это мой рюкзак, — пытаясь сесть, сказала я.

Тихомир сплюнул с досады и схватил уже рюкзак Владыки. Оттуда он извлек для начала знакомую мне кружку, потом внушительный, причем крайне внушительный фолиант знакомой нам всем наружности.

— Миладка, спи, а? — умоляюще прошептал Никодим.

Он просто в отличие от остальных понятия не имел, что книга, которую Тихомир сейчас держал в руках, была не чем иным, как личной монографией магистра Аттинура. Плод труда всей жизни ректора. Магически защищенная, огромная, толщиной в локоть книга.

— Так, я ничего не видел! — с ходу решил Верес.

— Я тоже, — поддакнул Славен.

Тихомир думал около секунды, а затем произнес вполне резонное:

— Ректор далеко, Вачовски близко.

И, сев прямо на деревянный пол, открыл книгу и принялся листать в поисках нужного заклинания.

— Милада, спи, пожалуйста, — взмолился Славен.

Но мне уже правда было не до сна. Я тихо сказала то, о чем мой «друг», видимо, забыл:

— Тихомир, это личный магический предмет Аттинура, он отследит и где книга, и кто к ней прикасался.

Парень отскочил от фолианта как ошпаренный, но тот, рухнув на пол, все равно отразил в призрачном облаке испуганное лицо Тихомира. То есть зафиксировал окончательно.

Мы все молчали, глядя на бледного студента, Никодим и Верес продолжали осторожно покачивать мою кровать.

— Хватит, пожалуйста, — раздраженно попросила я, сжимая ноющие виски.

Магическое истощение — вещь крайне неприятная, так что мигрень мне на весь день теперь была обеспечена.

— Да прекратите уже! — прикрикнула на парней, которые, словно вообще меня не слыша, продолжали убаюкивать, как маленькую.

Причем Славен уже даже воздуха побольше набрал, видимо, чтобы продолжить петь колыбельную.

Но они прекращать явно не собирались, и даже хуже — Никодим и Верес интенсивнее меня укачивать начали.

— Слушайте, я просто притворюсь спящей, когда Вачовски вернется, идет?

Качать меня мгновенно перестали. И парни практически рухнули кто куда, кто на соседнюю кровать, кто на стулья. Выглядели все при этом крайне бледными, и ладно Тихомир, его можно было понять, но с остальными что?

— Слушайте, что случилось вообще? — напряженно спросила я.

— А? — отозвался сидящий рядом Славен. И он же продолжил: — Да так, ничего особенного, просто Вачовски левитирование предметами изучил.

— Это я помню, — отозвалась, сжимая виски со всей силой, — я же потом телегой управляла.

— Телегой… — отозвался словно заторможенный Никодим. — Телега… это были еще мелочи.

— Он потом вошел во вкус… — драматическим шепотом добавил Верес.

В этот момент в окне мелькнуло что-то, отчаянно сыплющее молниями и заклинаниями. Судя по синей мантии, это «что-то» было магистром.

— Профессор Ивас хорошо его обучил, — скорбно признал Славен.

— Профессор Этрас зря про коров рассказал, — поделился со мной своими соображениями Никодим.

— Он решил, что ты себя плохо чувствуешь, поэтому теперь мы будем составлять карту леса в таверне, — с нескрываемым ужасом произнес Верес.

Я огляделась — номер в таверне, кстати, был на удивление чистым. Отдраенный до блеска пол, сверкающие стекла в вымытых светлых деревянных рамах, чистое постельное белье, я прямо в плаще на этом всем… Но неважно, главное, чисто тут было неимоверно. Просто даже как-то неестественно чисто, хотя, судя по покосившимся стенам, таверна явно была старая.

— Слушайте, я не поняла, — растерев лицо ладонями, чтобы хоть как-то прийти в себя, сказала я. — Как это — в таверне?

— Молча, — отозвался молчавший все это время Тихомир. — Молча, и в таверне. Ты в окно выгляни.

Я встала с трудом и, чуть не упав, ухватилась за плечо Славена. Постояла, удерживая равновесие, затем подошла к окну.

Могла бы и не подходить…

Просто, когда я на кровати сидела, я думала, это деревья маленькие, а мы так этаже на третьем, поэтому верхушки видны, а оказывается…

— Мама, — простонала я, сползая на пол.

На очень чистый пол, кстати. Идеально чистый. Выскобленный.

— Он всех призраков из УМа с собой прихватил, — сообщил мне Славен.

И я догадалась, кто тут все убрал до блеска.

Впрочем, нет, не догадалась.

— Старый призрак маньяка Берга, помнишь его? — шепотом спросил Верес.

Я кивнула.

— Он тут всех гонял, пока не убрались как надо, — трагически рассказал парень.

И я поняла, что пропустила многое. Очень многое. И как-то вообще не жалею об этом. Вот ни капельки.

А за окном продолжали летать магистры, теперь со студентами и по кругу. И я уже было подумала, что все: и нам, и им, и даже призракам пришел конец, но в следующее мгновение вдалеке показался дракон. Это был огромный дракон темно-бронзового цвета, могучий и сверкающий в лучах заходящего солнца, и как только кто-то из летающих преподавателей завопил «Дракон», все как-то разом прекратилось. Рухнула вниз наша таверна, задержавшись перед самой землей и мягко на нее опустившись, все студенты и преподаватели быстренько оказались также на земле, сидящие, правда, и несколько потрясенные, дверь в комнату отворилась, стремительно вошел Владыка в личине Вачовски, лучезарно нам всем улыбнулся и заявил:

— Я спал все это время, все иные варианты моего времяпрепровождения — происки врагов. Все поняли?

Парни синхронно кивнули.

— Вкусняшка, не сиди на полу, простынешь, — сказал Владыка мне напоследок.

После чего торопливо прошел к кровати, лег на нее и изобразил богатырский сон, правда, умудрившись при этом прошептать:

— Тихон, сапоги мне покрывалом прикрой.

И тут дверь распахнулась снова.

На пороге гостиничного номера стоял злой, аж дым из ноздрей, Зэрнур и мрачно взирал на искренне и невинно спящего беспробудным сном Вачовски. Более того, Владыка и тот спящим прикидывался.

Одну секунду все оставалось по-прежнему, но уже в следующую Зэрнур прошипел:

— Все вон!

И мы подорвались с места. Парни выскочили первыми, старательно по дуге обойдя разъяренного дракона, я — следом и тоже выскочила, а вот за мной попытался выбежать Владыка, оставив личину безмятежно спать на постели, и был… совершенно непочтительно пойман за шкирку. После чего водворен обратно в гостиничный номер, а дверь захлопнута. То, что по ее кромке прошлась магия, поняли мы все, а вот о чем говорили драконы — вообще никто. Из номера не донеслось ни звука. Ни единого, но при этом стены ощутимо дрожали. Потом начали сотрясаться. Затем почему-то из-за двери пошел дым…

А потом дверь распахнулась, и я услышала:

— Леди Милада, войдите, пожалуйста, будьте так любезны.

Голос у Зэрнура был непривычно ледяным.

Входила я… не то чтобы не охотно, и даже не то чтобы с осторожностью, скорее, как осужденный на казнь, едва ноги волокла. Я ждала всего. В смысле, я не знала, чего ждать, поэтому ждала всего. Всего в принципе.

Но вот чего я никак не ожидала, так это того, что, едва закроется дверь, Зэрнур мрачно вопросит: