Виртуоз боевой стали - Чешко Федор Федорович - Страница 48

– Не вся дрянь нашего мира обязательно берется из Прорвы. – Эрц-капитан, кажется, начал терять терпение. – Панцирные акулы, по-твоему, тоже из непонятных мест приползают? И к морю добираются посуху, через скалы – так, что ли?

– А вдруг на морском дне есть еще одна Прорва?

Старец скрипнул зубами:

– Долго ты будешь нащупывать у журавля вымя?! Возможно все, что нечем опровергнуть, но ведь и доказать твои вымыслы тоже нечем! Так зачем попусту тратить время? Тут каждый миг дорог, а ты…

Нор шмыгнул носом. Ему показалось, будто адмиральскому деду просто очень хочется, чтобы нашелся путь через Серую в украденные катастрофой края. Так хочется, что о прочих возможностях старик даже задуматься не желает. Ну и древогрыза ему на обед!

– Если почтеннейший господин изволит спешить, то давайте разойдемся, – сказал парень, глядя мимо эрц-капитана.

Тот устало вздохнул:

– Давай. Не ровен час, девочка проснется – я ей сегодня скормил меньше дурмана, чем обычно, чтоб к концу дороги смогла пойти своими ногами.

Ученый старец помог Нору взвалить на плечи спеленутую Ларду и вдруг сказал негромко:

– Может быть, передумаешь? Я не стану досадовать, я пойму.

Нор криво усмехнулся:

– Хуже нет, чем начать да не доделать, – так столяр Хон говорит.

Старик отвернулся, как-то подозрительно засопел.

– Ну, иди. Однако душевно прошу тебя, маленький: куда бы ты ни угодил, воротись живым.

Только теперь, за миг до расставания с этим нелепым, достойным то жалости, то поклонения человеком, парень отважился спросить:

– Почтеннейший господин все время твердит, что запрорвный мир может оказаться совсем нездешним. Разве это возможно?

– Возможно, – устало ответил эрц-капитан. – Я не стану тебе ничего объяснять – в двух словах такое не растолкуешь. Вот вернись, тогда и побеседуем. Почитаешь книгу, где сказано о множественности миров. Такая книга только у меня есть, потому что все сделанные с нее списки были преданы соленому кипятку, изодраны в труху и рассеяны по ветру. А мудрец, написавший ее, бесследно сгинул – наверное, тоже удостоился кипятка.

Адмиральский предок вздохнул, дернул подбородком – так, словно ему опять давил не существующий больше шейный платок.

– Ладно, тебе пора. Да и мне тоже – как бы господин Тантарр не накуролесил от скуки.

Он отвернулся и торопливо зашагал прочь. Несколько мгновений Нор следил, как тает в розовом мареве сутулая старческая спина. Вроде бы и не ко времени было веселье, но парень улыбался: очень уж забавным показалось ему отнесенное к прославленному воителю словечко «накуролесить». Хотя высокоученый эрц-капитан Фурст, конечно же, прав: не стоит надолго оставлять Учителя без присмотра в таком настроении и в таком соседстве. Излишнее пристрастие к рому не повредило виртуозной руке, однако заметно подгрызло волю. И теперь господин Тантарр запросто может напроситься на бедствия. Управиться с тремя орденскими ратниками он, наверное, сможет без особого труда, только ведь и господа иерархи без труда догадаются о судьбе своих соглядатаев. Вот тут-то старому виртуозу действительно не помогут ни меч, ни покровительство адмиральского деда.

Да, нынешний вечер подложил-таки изрядную пакость – и это после такого удачного дня! Со стервятником разделались ловчей, чем с дворовой шавкой; от эрц-капитанского убежища до Бесовой Котловины успели добраться засветло, причем дорога по сравнению со вчерашней тропочкой казалась ухоженным трактом; и даже Ларда почти не досаждала своим носильщикам.

Перед последним спуском ученый старец велел отдыхать и первым подал пример. Уютно развалясь, словно чувствуя под собою не щебень, а по меньшей мере стеганую перину, он принялся разглагольствовать о местах, по которым шли, и об окрестных примечательностях. Вон там, дескать, есть болотина, в которой водится превкусная рыбешка; а вон за той скалой («Левее, левей гляди – видишь, торчит вроде пня от гнилого зуба?») сохранились какие-то развалины – странно, ведь здешние места никогда не считались обжитыми…

Нор не вслушивался в эту ленивую болтовню. Внизу, почти под ногами, растолкала собою скалы проклятая Ветрами и людьми Котловина; на ее дно уже стекали предвечерние тени, а потому с такого расстояния почти не различались ни полуживые деревья, ни озеро ленивого струйчатого тумана, имя которому – Прорва. Это озеро, виданное лишь дважды в жизни, запомнилось парню накрепко, и все-таки теперь он упорно вымучивал глаза в надежде разглядеть его берега. Вот бы сейчас Бездонной выпустить из себя какую-нибудь тварь! Или пусть рейтары притащат очередного отлученного, или пусть окажется, что тропа осыпалась и спуститься здесь невозможно… Конечно же, эрц-капитан ни за что не откажется от своей затеи, но, может быть, судьба смилостивится, подарит хоть крохотную отсрочку? Еще бы одну только ночь пережить здесь, а потом уж ладно… Или лучше сразу – чем раньше случится, тем быстрее переживется?

Мысли эти (вздорные, ненужные) засасывали хуже трясины; попытки справиться с внезапно навалившимся страхом обходились недешево, поэтому лишь после хриплого учительского «лечь!» Нор заметил, что у вечерней сырости появился еле заметный привкус дымка. Некоторое время прижавшийся к камням парень слышал только посапывание одурманенной эрц-капитанским зельем Ларды. Жаль, что адмиральский предок не догадался одурманить еще и себя – иного способа заставить взбалмошного старца лежать тихо, похоже, не существовало. Не прошло и нескольких мгновений, как он подполз к господину Тантарру и принялся скрести ногтями его сапог, привлекая внимание виртуоза к своей персоне.

– Что там? Дикари?

– Не похоже.

– Чем не похоже?

– Откуда я знаю?! – злобно прошипел начальник эрц-капитанской охраны. – Помалкивайте и ждите!

Раздраженно брыкнув каблуками, виртуоз боевой стали отодвинулся от своего прилипчивого хозяина, чуть помедлил, а потом бесшумно ускользнул вдоль обрыва. Пропадал он довольно долго. Нор совсем уже было собрался ползти на поиски, но не успел.

Господин Тантарр возвратился не ползком, из чего Нор заключил, что если отодвинуться от обрыва, то можно особо не осторожничать. А Учитель неторопливо уселся рядом с поднявшимся на колени адмиральским дедом и вдруг спросил:

– Вы не знаете, почтенный хозяин, засылают ли иерархи своих ратников наблюдать за Прорвой?

Почтенный хозяин удивленно задрал брови.

– Никогда не слыхал про такое, – протянул он. – А что?

– Говорите тише, – поморщился виртуоз. Он надолго умолк и только после третьего эрц-капитанского «а что?» с заметной неохотой разлепил губы:

– Ниже и гораздо правее нас на обрыве этакий уступчик вроде карниза. А на нем трое полосатых. Явно пришли не вчера и уйдут не завтра: навес там у них, очажок, бурдюки с водой – троим дней на десять. Причем заметьте: навес выкрашен точно под цвет камней, даже сверху трудно высмотреть; в очажке жгут какую-то дрянь, почти не дающую дыма… Прячутся. А от кого? Дикарей-то к Прорве и огнем не загонишь…

Эрц-капитан нервно облизнулся:

– Думаете, ждут нас?

– А что прикажете думать? – пожал плечами виртуоз.

– Да вроде как до сей поры никто не пытался подсматривать за моими гуляниями. Хотя… Может, и подсматривали, да я не знал? – Он задумался, морща лоб, потом остро глянул в хмурые глаза виртуоза. – Сделаем так: мы с маленьким дождемся темноты и спустимся к Прорве. А вы, почтеннейший… Ежели залечь над этим карнизом, можно будет в случае чего их оттуда?..

Ученый старец вдруг смолк и потянулся к своему мешку.

Щетинистые усы господина Тантарра вздернулись, обнажая желтые щербатые зубы.

– Убийство. Троих. Да еще и полосатых. Закусите себе на ладони: и вам-то не помогут ни имена, ни вожделенный иерархами эликсир, а уж мне и подавно не на что уповать.

– Вообще-то я имел на уме не убийство, – начал было эрц-капитан, но старый виртуоз пренебрежительно отмахнулся:

– Ну да, колыбельную им насвистеть – авось заснут до утра! Не утруждайтесь красноречием, я слишком глубоко увяз в ваших затеях, чтобы в последний миг идти на попятный. А про имеющуюся у вас на уме глупость расскажете мне позже, в ниргуанском котле. Представьте: уют, тепло, обилие всяческих пряностей; грациозные обнаженные людоедки глядят на вас и умильно облизываются… Самое время для приятной беседы… пока вода не вскипела.