Из соседей... в молодожены? (ЛП) - Харлен Бренда - Страница 20

Джорджия замялась. Она довольно хорошо читала язык тела, и усталость в широких плечах Мэтта была видна даже на расстоянии пятидесяти метров. Он поднял бутылку к губам, и сделал долгий глоток.

Решение было принято, Джорджия нырнула обратно в дом, чтобы убедиться, что все дети улеглись и спят, потом повесила радио-няню на пояс и пробралась через двор.

Несмотря на свою задумчивость, Мэтт, должно быть, услышал ее шаги по траве, потому что поднял голову вверх и всматривался в темноту. Она шагнула в круг света.

— Джорджия.

Женщина увидела удивление, которое скользнуло по его лицу, и услышала радость в его голосе, прежде чем он, казалось, спрятал свои эмоции.

Мэтт подтвердил ее подозрения – он избегал ее. По некоторым причинам, мужчина намеренно пытался увеличить расстояние между ними. Но сейчас ее это не волновало. Все, что беспокоило ее, выражение страдания на его лице.

— Тяжелый день?

Мэтт просто кивнул.

Хотя он не пригласил ее сесть, она опустилась на ступеньку рядом с ним.

— Что я могу сделать?

Мужчина покачал головой и снова поднес бутылку к губам.

Тишина простиралась между ними, нарушаясь только стрекотом сверчков и редким уханьем совы вдалеке.

— Хочешь поговорить об этом?

Мэтт снова покачал головой.

— Не очень.

Джорджия подождала еще минуту, в надежде, что он передумает. Но Мэтт молчал, и она поднялась на ноги.

— Но я бы не возражал, если бы ты осталась на некоторое время, — сказал он. — Мне казалось, я хотел быть один, но оказывается сейчас не очень подходящее время для этого.

Джорджия оглянулась на собственный дом. Это не так далеко, но она не хотела быть вдали от своих детей, даже когда они спали.

— Ты не мог бы взять свое пиво и пересесть на мое крыльцо?

— Ты хочешь быть рядом, чтобы услышать детей, — сказал мужчина.

— Я знаю, это выглядит глупо, когда у меня с собой радио-няня, которая закреплена на поясе, но я чувствую себя более комфортно, находясь рядом.

— Это не выглядит глупо, — ответил ей Мэтт, поднимаясь на ноги. — В самом деле, жаль, что не все родители так заботятся о своих детях, как ты.

Джорджия почувствовала, что комментарий был как-то связан с его мрачным настроением, и задумалась, что же случилось в больнице. Мэтт уже сказал, что не хочет об этом говорить, и Джорджия не хотела вмешиваться, но ей очень хотелось, чтобы он знал, что она была там с ним, как он был с ней когда был ей необходим.

Когда они остановились возле крыльца ее дома, Джорджия решила открыть каналы связи. Даже если они не говорили о том, что его беспокоит, она думала, что это может помочь ему просто поговорить.

— Я очень долго жила на Манхэттене, после переезда мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к виду и звукам за пределами города. Кажется, здесь так тихо, — она улыбалась, — по крайней мере, когда Пиппа не кричит. Сначала казалось слишком тихо. Но сейчас, я иногда сижу на крыльце, просто слушая сверчков, и чувствую умиротворение, которое ни когда не знала.

— Я привык принимать это как должное, — признался мужчина. — Выросший здесь, я не знал другого. Но годы, которые я провел в колледже дали мне новую оценку для этого города.

— Никогда не думала, что хотела чего-то подобного. Но теперь, когда я здесь, то не могу представить себе более идеальное место, чтобы растить своих детей. Я хочу смотреть, как они бегают на заднем дворе, гоняются за бабочками и играют в салочки. Хочу услышать их хихиканье, когда они прыгают в кучи листьев, которые мы сгребали вместе.

— У вас будет много листьев, — заверил ее Мэтт, глядя на высокие клены вдоль задней части двора. — Наверное, даже больше, чем вы мечтаете.

— К счастью, у меня есть замечательный сосед, который оказал помощь с большим количеством моих проблем.

— Это не так, на самом деле, мне нравится косить траву, — удивленный осознанием этого, сказал Мэтт. — Бездумный физический труд является приятной отдушиной после двенадцатичасовой смены в больнице.

— Тогда я уверена, что уборка осенней листвы принесет тот же эффект.

— И уборка снега?

Джорджия улыбнулась.

— Если это помогает, я не хочу лишать вас удовольствия.

— Поверьте мне, есть и другие гораздо более приятные освобождения от стресса.

Женщина почувствовала, что как щеки покраснели, но отказалась следовать туда, куда его слова пытались привести ее.

— Говорить о причинах стресса тоже помогает, — согласилась Джорджия.

— Я не хочу об этом говорить, — сказал Мэтт.

— Я знаю, — призналась она. — Но это может помочь. И если ты когда-нибудь решишь, что хочешь поговорить, я с удовольствием выслушаю.

Мужчина замолчал, обдумав ее предложение. Джорджия не ожидала, что он на самом деле откроется ей. Было очевидно, что то, что его беспокоило, было не тем, о чем бы он хотел поговорить, но, наконец, Мэтт сказал.

— Сегодня я провел операцию четырехлетней девочке со спиральным перелом.

— Спиральный перелом?

— Это перелом, вызванный выкручиванием кости, распространенный вид травмы у лыжников. Их ноги зафиксированы в сапогах, которые пристегнуты к лыжам, и когда заходишь в повороты, ноги автоматически начинает крутить.

— Кажется маловероятным, что она где-то рядом в мае каталась на лыжах.

— Она не каталась. И это была не нога, а рука.

Джорджии не потребовалась много времени, чтобы догадаться.

— Она подверглась насилию?

— Мать это отрицает, но рентген показал, что у девочки рука уже была сломана и зажила неправильно, и это не лечится. Так что, когда я диагностировал новый перелом, мне пришлось заново ломать и восстанавливать предыдущую травму.

Глаза Джорджии наполнились слезами.

— Ей всего четыре?

Мэтт кивнул.

— Я бы сказала, что это был трудный день, — согласилась Джорджия.

— Сейчас все хорошо.

Она прикоснулась губами к его губам. Мягко. Ненадолго.

Мужчина замер.

—Что это было?

— Поцелуй, чтобы тебе стало лучше, — ответила Джорджия. — Потому что тебе больно.

* * *

Джорджия начала отступать, но Мэтт обернул свою руку вокруг ее талии и прижал к себе.

— Прямо сейчас я чувствую себя лучше, — сказал он ей. — И боль не в верхней части списка.

Ее глаза расширились, дыхание сбилось, и он смог увидеть биение пульса на шее.

— Я думаю, мы немного отвлеклись, — подстраховалась Джорджия.

— Ты? Или мы, наконец, вернулись на трассу, где двигаемся вместе в нужном направлении?

— Как это возможно, что мы шли в том же направлении, если ты избегал меня всю неделю?

Его губы скривились.

— Ты скучала по мне?

— Да, — с ноткой обиды в голосе, призналась Джорджия. — В течение почти трех недель, казалось, как будто я не могу выйти за пределы моей двери, не столкнувшись с тобой, а потом, когда я привыкла, что ты рядом, когда я стала с нетерпением ждать, когда ты будешь рядом – ты исчез.

— Если это что-то значит, я тоже скучал по тебе. И по всем вам.

Ее взгляд смягчился.

— Ребята спрашивали меня, почему ты не хочешь с ними играть.

— Я сожалею, — сказал Мэтт.

— Я не хочу, чтобы ты извинялся, просто хочу знать, я что-то не так сделала, или не то сказала?

— Нет, — заверил он ее. — Это все из-за меня.

— Почему?

— Потому что я знал, что, если не увеличить расстояние между нами, я не смогу остановить себя от этого поступка.

Джорджия поняла, что Мэтт собирался поцеловать ее. Он смог увидеть борьбу в ее глазах, войну между настороженностью и желанием. Не желая давать ей ни секунды для беспокойства или удивления, мужчина нырнул в омут с головой.

Джорджия держалась неподвижно, ее глаза были открытыми, как, если бы она была готова терпеть его усилия, но решила не участвовать. Мэтт удерживал ее взгляд, его рука крепко обхватила ее за талию, когда он резко прижал свои губы к ее. Мягкий вздох вырвался из ее рта, глаза засверкали, немного доказывая, что у нее не было иммунитета к нему, как бы она не хотела в это верить.