Сокол и Чиж (СИ) - Логвин Янина - Страница 70

— Чиж, посмотри мне в глаза, — с придыханием сказал.

— Да.

Теплые губы прикоснулись к моим.

— Я знаю, что прошу для себя слишком многого, но я хочу увидеть тебя при свете. Думаю, это будет справедливо, учитывая, что я сам стою перед тобой почти раздетый.

— Шутник, — я поймала губами его улыбку.

— Вовсе нет, — Артем качнул головой. — Уверен, что сниму с себя эти чертовы джинсы быстрее, чем ты вот эту штуку, — он осторожно провел пальцами вдоль узкой бретельки на плече, посылая по коже колкие мурашки. — Я могу с ней и сам справиться, Чиж, не сомневайся, — игриво прикусил мой подбородок, а затем поцеловал в шею. — Но хочу, чтобы ты сделала это для меня. Сама…

Я шумно вдохнула, и он тут же прошептал змеем-искусителем, поймав у рта мое дыхание.

— …Зная, как сильно я тебя хочу.

Сокол не отличался стеснительностью. За то время, что мы вместе прожили под одной крышей, я успела это понять. Он всегда вел себя свободно и уверенно, лишний раз не кичась тренированным телом, но и не пряча его от моих глаз, а значит, и в близости был такой же — свободный и раскованный. Я посмотрела на гладкие, тугие бицепсы и четкий рельеф широких плеч и, не удержавшись, провела по ним ладонями. Да, мне тоже хотелось его трогать и познавать, мне это нравилось. Не так давно я спала с ним, он обнимал меня, и я еще не успела забыть: до чего этот парень восхитителен.

— Анфиса… — беззвучно выдохнул Артем, но я уже кивнула, чувствуя нетерпение в пальцах, сжимающих мои бедра.

Кивнула? Кажется. Завела руки за спину и под обжигающим серым взглядом расстегнула бюстгальтер. Чуть замешкалась в сомнении, но все-таки спустила бретели с плеч, постепенно оголяя грудь.

Все-таки есть какая-то магия в том, чтобы обнажаться перед своим мужчиной. Сейчас, в этот момент, Сокол был моим, и отблеск возбуждения и упоения увиденным отразился в его глазах. Я опустила руки, и под горячим взглядом вершинки тут же приподнялись и сжались, став упругими.

Фанька-Фанька, неужели это ты? Стоишь полураздетая перед Соколом, бесстыдно себя показывая? Предлагая. Соблазняя. И тебе это до безумия нравится. Вот это опаляющее кровь предвкушение битвы чувств и тел между мужчиной и женщиной. Эта игра — первобытная, человеческая. Так задумала природа и так тяжело этому противиться. И Соколу нравится. До чего же приятно это понимать по тому, как вздымается на жадном вдохе его грудь.

— Чиж, я еще никогда не видел ничего красивее.

И ведь хочется верить. Сердцу хочется верить словам сегодня, сейчас. Верить тому, что так и есть и ты для него действительно лучше всех. Разве не в этом сила мужчины? Твоего мужчины? Того самого, при взгляде на которого можно себе признаться, что хочешь его. Хочешь с ним. Хочешь! Потому что он уже пробудил в тебе то, что именно тебя, да, тебя, а не другую, делает женщиной.

Большие пальцы Сокола задели тугие вершинки, а потом и грудь накрыли теплые руки. Чуть сжались, дрогнув, наслаждаясь наполненностью в ладонях. Позвоночник пронзила сладкая боль, и я охнула от этого прикосновения — острого, на грани крика, словно отозвались оголенные нервы. И поцелуй, вновь глубокий, пронзительно-тягучий, сносящий крышу.

Ну почему Сокол целует так, как будто на самом деле делает своей? Это даже не нежность и познание… это другое. Проникновение в другого человека, вспарывающее все защитные оболочки. Обмен дыханием и сцепление душ. Попадание в кровь, заражение. Господи, это то, что способно нас убить и возродить из пепла. Это что-то волшебное, похожее на маленькую смерть.

— Анф… Анфиса! — Артем вдруг обнял меня за плечи, прижав к себе. — Я с тобой с ума сойду! — выдохнул в волосы. — Кажется, я начинаю понимать, что такое подлинное удовольствие. Скажи, если я в чем-то не смогу себя сдержать, и я… попробую остановиться.

Он и правда не мог, а я не хотела сдерживать. Ладони легли на спину, скользнули под резинку колготок и потянули вниз. Почувствовав под руками голые бедра, я снова услышала свое имя и сама нетерпеливо помогла вещи слететь с лодыжек. До комнаты было каких-то пару метров, и я призналась, что меня не держат ноги. Зато руки Сокола держали крепко, и через секунду мы оказались в кровати. В постели, где все пахло им и обещанием, что сегодня мы уснем вместе.

Артем опустил меня на подушку, но нам обоим хотелось спешить, и джинсы он снимал второпях, всего на миг оторвавшись от меня, чтобы тут же вернуться. Накрыть собой — горячим и готовым идти дальше. Он не мог сдержаться и дал мне почувствовать свое желание, вжимаясь в бедра, вторгаясь в рот языком, и это тоже было очень похоже на крик — тугое прикосновение и давление между ног. Еще не близость, но сладкое обещание.

Сокол спустился к шее, поцеловал плечо и, наконец, нашел грудь. Сомкнув губы на ареоле, перекатил языком сосок и со стоном поднял голову, приблизившись. Наши взгляды встретились, рассеяв темноту комнаты, и я скорее угадала, чем услышала:

— Чиж, не могу больше. Хочу быть в тебе. Сейчас!

Я поняла, чего он ждет, и ответила. Оторвав затылок от подушки, погладила сильную шею:

— Да, — повторила, затягивая в сеть своего омута. Не разрешая вернуться, поцеловала сама: — Да!

Остатки одежды мешали, и бикини слетело с меня, затерялось в кровати, сдернутое нетерпеливой рукой Артема. За ним последовали боксеры. Он не врал, когда обещал быстро раздеться. С этим Сокол справился за нас двоих и тут же вернул ладонь на грудь. Поглаживая меня, прошептал жарко в ухо:

— Анфиса… — так, как будто ему нравился звук моего имени. — Чиж-ж…

Кожа под рукой горела, и я с силой втянула в себя воздух, когда пальцы Артема поползли вниз, легли на живот и пробрались между ног. Он снова склонился ко мне, то подхватывая, то отпуская губы. Сейчас каждое движение и прикосновение приносили столько эмоций, что от острых ощущений можно было задохнуться.

Колени, подрагивая, разошлись, и это тоже была я. Мое тело и мое желание. Внизу живота щемило и трепетало жаркой пульсацией ожидание. Я сжала плечи Сокола, когда ощутила в себе его палец. Пальцы. Сначала неглубоко, потом глубже. Артем поглаживал и растягивал, ладонь касалась чувствительного места… Я услышала собственный стон, тихо сорвавшийся с губ в тишину комнаты, по телу прошла дрожь, и мои бедра приподнялись навстречу ласке, требуя большего. Взрыва того пучка ощущений, который уже искрил и переливался во мне.

— Артем, я… Я хочу тебя. Пожалуйста…

Неужели это сказала я? Смущение заставило прикрыть глаза, но не отпустить плечи парня. Сейчас я готова была его умолять, сама жадно целуя в ответ, настолько потрясающими были чувства.

— Да! Подожди, моя хорошая… — Сокол отстранился и сел, лихорадочно шаря рукой по постели в поисках джинсов. Вывернув карманы, громко чертыхнулся. — Черт! Совсем забыл, что перестал носить эти штуки с собой. Сейчас…

Он ринулся из комнаты, и что-то загромыхало в прихожей, а затем в кухне…

Вернувшись, Артем забрался на кровать и легко притянул меня к себе, подхватив под мышки. Обнимая, признался, не в силах сдержать смех:

— Я еще никогда в жизни так быстро не бегал за презервативами, — рассмеялся. — А все ты, Фанька, виновата! — склонив голову, поцеловал. — Все ты! Хитрый зеленоглазый чижик! Ну, — заурчал в ухо, поймав мою ладонь и прижав к паху. — Наденешь сама, м-м? — Ого. Краска не то смущения, а не то удовольствия затопила щеки и шею. — Тебе понравится, — пообещал мой искуситель, лизнув уголок рта. — Уже нравится. Я не из стеснительных.

— Э-э, я… Ну, я…

— Ясно, — Сокол снова засмеялся, поглаживая себя моей ладонью. Глядя на меня с хитрой улыбкой, разорвал зубами верх упаковки и, отодвинувшись, встал на колени, чтобы раскатать презерватив по длине. Я смотрела ему в лицо, радуясь, что тени ночи отступили, и я могу угадать эмоции на его лице.

— Ты похож на девичью мечту, — внезапно призналась, не сумев сдержать слов. Настолько все было ярким рядом с ним. Даже это сексуальное действие, в котором он оставался собой.