Сокол и Чиж (СИ) - Логвин Янина - Страница 41

— Фамилия?

— Чья? — сумка оказалась прижатой под самой шеей, а голоса не оказалось вовсе. Я старательно откашлялась.

— Задержанного!

— С-сокольский Артем.

— Есть такой. Бытовая драка без отягчающих. Протокол задержания оформлять будем, или как?

— А?

Мужчина сунул большие пальцы за пряжку ремня и воззрился на меня, как кот на глупую мышь. Даже ус дернулся.

— Это я спрашиваю «а?». Сидят голубчики у дежурного по отделению до выяснения обстоятельств драки. Потом в изолятор временного содержания определим, до прихода следователя. Ну так как, гр-ражданочка? — Прапорщик Дюденко нетерпеливо выдохнул. — Раз уж нашли, будем за мужа штраф вносить? Или оформляем благоверного на семь суток, чтобы не буйствовал?

— А-а! Сейчас! — догадалась я. Кивнув, завозилась с сумкой, отыскивая кошелек. — Вот, возьмите! — протянула деньги. — Я уплачу штраф! Не надо на семь! Пожалуйста…

Выгребла наличность и проводила кровные тоскливым взглядом. Завтра даже шоколадку будет купить не на что! И хлеб. Э-эх! Вот она какова, оказывается, цена семейной жизни!

Дверь в приемную оказалась зарешечена, а за ней — человек в форме. Прежде чем проводить меня к дежурному, прапорщик подошел к коллеге, попросил журнал и что-то бодренько в нем записал.

— Распишитесь! — положил ручку рядом с документом. — Пр-ройдемте! — Взяв за локоток, повел длинным коридором.

— Стоять! — скомандовал у приоткрытых дверей, и я послушно застыла, снова прижав сумку к груди под самой шеей.

— Ага!

Закусила губы и затаилась, глядя, как полицейский входит в комнату. Не выдержав, трусливо заглянула в щелку.

— Пр-рапорщик Дюденко! Задержанные, кто из вас Артем Сокольский?

— Ну, я, — услышала знакомый голос, прозвучавший отнюдь не вежливо.

Ну, слава Богу! Значит, жив-здоров!

— Без «ну», молодежь! А то погну! — рявкнул усач. — Ишь ты! Дома жена в положении, девчонка совсем, а он тут вздумал по барам шататься! Порядок нарушать!

— Что?

— Не чтокай мне, Сокольский! Не в школе за партой! Встать! К тебе пришли.

— Кто?

— Жена! Которая в положении! Быстро же ты за дракой о ней забыл! Эх, парень, — мужчина понизил голос до отеческого, отчего он зазвучал еще обиднее. — Не бережешь ты свою половинку. Ночью одну по городу бегать заставляешь. Стыда у тебя нет! А еще мужик!

— Чего?! — взревел Сокол, вскакивая со стула… Тот загрохотал по полу.

Ой! Кажется, пора вмешаться!

— П-привет! — я осторожно выглянула из-за спины Дюденко и неловко улыбнулась. Ну, все! Сейчас прибьет!

Помахала ошарашенному парню рукой: мол, хау ду ю ду! Зис из я — Фанья! Подбирай уже челюсть с пола, Сокольский!

— Э-э, ты как, Артем? — проблеяла кроткой овечкой. — Кажется, мне разрешили тебя забрать.

— Тебе? Меня? — изумленно выдохнул Сокол.

— Ага! — кивнула и на всякий случай подвинулась ближе к дядьке-усачу. Сглотнула слюну. — Правда, здорово?

— Чиж-ж… твою мать!

На стуле у соседней стены завозился белобрысый бугай, и только взглянув в сторону второго задержанного, я сразу узнала в нем парня из бара, заигрывающего со мной этим вечером. Грубо заигрывающего. Последний раз, когда я подошла к его столику, он отпустил пошлую шутку в мой адрес и задел юбку, бросив вдогонку гадкий комплимент насчет стройных ног. Пришлось всерьез пригрозить хаму, что пожалуюсь охране, и уйти в подсобку искать запропавшего Ромку.

Да, я сразу узнала обидчика, несмотря на то, что лицо у блондина заметно опухло, а из носа и разбитых губ текла кровь. Но как он мог пересечься с Сокольским, когда в баре было столько людей? Да и с чего вдруг, если блондинка все время находилась рядом с Артемом?

— Слушай, извини, — отозвался бугай, обращаясь к Соколу. — Я же не знал, что она твоя девчонка. То есть жена. Да еще и того… — блондин обвел рукой живот, — при интересе. Я бы никогда! Но ты тоже хорош. Кто же жену в положении заставляет работать в баре, где полно здоровой пьяни? Что ты за мужик такой…

Честное слово, я не успела моргнуть, как Сокол уже метнулся к белобрысому, вздернул того со стула за грудки и прижал к стене.

— Лучше заткнись! — рявкнул, натянув жилы на шее. — Заткнись, если не хочешь сдохнуть! Плевать, я и сесть могу, ясно?!

И только прапорщик Дюденко спокойно спросил:

— Я так и не понял. Отзываем претензии? Жалобы друг на друга есть?

— Нет, — покачал головой бугай. — Нет, товарищ начальник. Недоразумение вышло! Готов накатить штрафную. Э-э, то есть, уплатить штраф родному муниципалитету! Простите, девушка. И ты, парень, прости…

Глава 13

— Значит, жена?

Мы стояли с Сокольским на ступеньках крыльца отделения полиции и оба смотрели на дорогу. Всего пару секунд назад за нашими спинами захлопнулась тяжелая бронированная дверь участка, оставив наедине с зимней ночью, в ярком свете фонаря, поблескивая морозными гранями, кружили снежинки… Я честно не знала, что сказать, наблюдая, как мягко они ложатся на широкие плечи парня.

— Стоило всего одну ночь, Чиж, провести с тобой в обнимку, как у тебя оказались на меня все права. Сам себе не верю.

Я вздохнула: как будто я верю. Хорошо хоть не спрашивает, зачем вообще пришла. И не кричит. Стоит, сунув руки в карманы брюк, дышит глубоко грудью, и вроде не злой совсем, а растерянный, что ли.

— Так я же не специально, Артем, — виновато буркнула. — Случайно вышло. Чужому человеку в отделение не попасть, прапорщик спросил, я и сказала, что мы живем вместе. Ну, а он… в общем, он сам догадался.

— И что ребенок имеется? — хмыкнул Сокол.

— Еще нет! — возразила, имея в виду, что усач говорил только об интересном положении, а вовсе не о ребенке.

— Еще?! — парень спустился со ступеньки и повернулся ко мне, изумленный ответом.

— То есть, я не это хотела сказать! Точнее, все не так!

Артем вдруг рассмеялся. Громко и от души. Было холодно, пар шел изо рта, но парень хохотал. Красиво так, я даже заслушалась. Вот чего-чего, а услышать от Сокола открытый смех — ну никак не ожидала.

— Ты чего, Сокольский? — осторожно спросила, смутившись.

— А ничего! — он вдруг подступил ближе, взглядывая мне в лицо. Поднял темные ресницы, рассматривая в свете фонаря серым взглядом так внимательно, словно видел впервые. — Чиж, что происходит? — негромко спросил. — Со мной происходит? Чем я заслужил такое счастье, как ты? Откуда ты на меня свалилась, и я больше ни о ком думать не могу?! Вот такая глазастая, в дурацкой пижаме с мышами?

И ведь даже не обидишься. Действительно свалилась. И все-таки в горле защипало. Я тут за ним в полночь по городу бегаю, по участкам разыскиваю, а он меня «счастьем» обзывает. Еще бы в кавычки взял. Лучше бы сам головой думал с кем связываться, а с кем — нет.

— Нормальная пижама, мне нравится, — насупившись, ответила. — Из Гордеевска свалилась, сам знаешь. Вон, даже с мамой успел познакомиться. И сказки мне не рассказывай, Сокольский! Видела я сегодня в баре, как ты ни о ком не думал. Блондинка твоя, кстати, очень расстроилась, когда ты пропал.

— Она не моя, не выдумывай, Чиж. Я даже ее лица не помню.

— Неважно. Твое-то она точно запомнила. Ты вообще чего драться вздумал ни с того, ни с сего? Зачем этого бугая задел? Сидел себе спокойно, вот и сидел бы! Пил свой коктейль с друзьями! А вдруг бы он тебя покалечил?

— Смешная ты, Чиж… — Артем улыбался, а мне вот было ни капельки не смешно. Ну и что, что на лице не заметны следы драки, так не каждый же раз так везет!

— Ну, так посмейся, — чуточку рассердилась. — У тебя хорошо получается! Кстати, я не шучу, Сокольский — девчонкам понравится. Одна толпа по пятам ходила, а теперь — две будет! Станешь как султан перебирать — Олю не хочу, Наташу хочу! Я вообще не пойму: почему ты дома спокойный, а с людьми — взрывчатка? — вернулась к теме нынешней ночи, разматывая на шее шарф. — Хоть бери и доказывай всем, что это не так! А если бы мне не поверили и тебя не выпустили? А если бы твой отец узнал? Ты же сам говорил, что у него сердце больное. А тут ты в изоляторе! Такой гордый и такой дурак! Сесть он готов, видите ли!