Ночь Охотника - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 12

– В чем дело? – тихо спросил у него Реджис.

– Бремя, которое ты несешь, мешает тебе ясно мыслить, – обратилась Кэтти-бри к Дзирту. – Ты надеешься найти собственные черты в других – даже в орках и гоблинах. – Она покачала головой. – Но это невозможно, за очень редким исключением.

– Нет, ты точно стала слишком уверена в себе, дочка! – снова рявкнул Бренор.

Вульфгар засмеялся у него за спиной, и все с удивлением обернулись к человеку.

– Так говорит ей Миликки, – объяснил он и кивнул на Кэтти-бри; и все повернулись к женщине.

Та до сих нор даже не моргнула и лишь кивнула, подтверждая слова Вульфгара.

– Гоблины не похожи на остальные расы этого мира, – объяснила Кэтти-бри. – Они не таковы, как люди, хафлинги, эльфы, дворфы, гномы… даже дроу. В этом и состоит твоя ошибка, любовь моя. Эту ошибку все мы совершили в тот далекий день, когда согласились подписать договор ущелья Гарумна. Мы видели мир со своей точки зрения и приписывали свои взгляды и здравый смысл оркам. Возможно, потому, что нам очень хотелось в это верить, возможно, потому, что нам не дали выбора, но в любом случае мы ошиблись. И Миликки показала мне это.

Дзирт покачал головой, но скорее в смятении, чем в знак несогласия.

– Они – зло, – просто произнесла Кэтти-бри.

– Разве ты не знакома с моими соплеменниками? – иронически спросил Дзирт.

– Между дроу и гоблинами существует большое различие, – сразу же ответила она, словно ожидала именно такого вопроса. – Твой народ в большинстве своем воспитан в культуре демонической богини, которая построила систему управления, основанную на насилии. Действия дроу, согласна, часто несут зло, однако у вас есть выбор, свободная воля, несмотря на то, что общество склоняет дроу подчиняться требованиям Паучьей Королевы. Но с гоблинами и большинством великанов дело обстоит иначе.

– Знаешь, Охотнику это и без тебя известно, – бесцеремонно перебил ее Бренор, а когда все обернулись к нему, пожал плечами и засмеялся. – Ну разве не в этом был весь смысл твоего обучения, эльф? – спросил он у Дзирта.

Дзирт снова обратился к Кэтти-бри:

– Однажды я встретил гоблина, который мог бы поспорить с тобой на этот счет.

– Нойхейм, я знаю. Я помню твой рассказ.

– Значит, я ошибался насчет него?

– Возможно, – Кэтти-бри пожала плечами, – встречаются исключения, но если и так, эти гоблины сильно отличаются от остальных сородичей. А возможно, в жилах его текла не только кровь гоблинов – разумеется, бывают и неплохие полуорки, даже целые сообщества полуорков, которые мирно сосуществуют.

– Но насчет чистокровных гоблинов?.. – спросил Дзирт.

– Нет.

– Значит, мы должны принять, что они – все они, все орки, все гоблины, гноллы и кобольды – просто мусор… просто зло? – поинтересовался Дзирт, не скрывая скептицизма и раздражения. – Мы должны относиться к ним безо всякого милосердия, убивать их, даже не пытаясь договориться с ними?

– Да.

– Ты говоришь почти как верховные матери Домов Мензоберранзана, когда речь заходит об иных расах, – упрекнул он женщину.

Но Кэтти-бри снова даже глазом не моргнула, и выражение ее лица не изменилось.

– Если бы Бренор высказался подобным образом против… например, жителей Несма, тогда его речи можно было бы сравнить с разговорами ваших верховных матерей, – объяснила она. Но не мои слова. Только не мои слова о гоблинах. Эти твари созданы только для того, чтобы уничтожать, и ни для чего более. Боги предназначили их для того, чтобы насылать кару на эту землю, они – бич и испытание для тех, кто служит добрым целям. У них нет ни короля, ни даже божества, в отличие от дроу. Они не стремятся к завоеваниям сознательно, не ищут превосходства над другими расами. Истина проста, и я повторяю тебе то, что сказала мне Миликки. Гоблинов не воспитывают во зле. Они по природе своей – абсолютное зло. Различие не просто существенно, оно огромно; и горе тем, кто не заметит его.

– Король Обальд видел иной способ существования, – не унимался Дзирт. – Лучший путь для его народа, и благодаря его силе… – Он смолк при виде хмурого лица Кэтти-бри.

– Это был обман. Обманулись мы, обманулся Обальд, – сказала женщина. – Он получил великие магические дары от шаманов Груумша Одноглазого и от самого Груумша. Физические дары, например огромную силу, – он сильнее любого орка. Но кроме того, ему даровали мудрость и способность увидеть лучший путь для орков, и он поверил в него, и благодаря его могуществу его народ следует новым путем.

– Значит, ты все же неправа! – воскликнул Дзирт.

– Права – потому что все это было военной хитростью, – твердо продолжала Кэтти-бри. – Скрываясь за спиной Обальда, Груумш создал общество орков, государство, подобное остальным королевствам Серебристых Болот, но лишь по одной причине. Он считал, что они смогут уничтожить соседние королевства только изнутри. Даже при помощи организованной им армии Обальд не смог бы завоевать Серебристые Болота. Десятки тысяч достойных воинов погибли бы в этой войне, но королевства Серебристых Болот не пали бы. На сей раз, похоже, Груумш потребовал от своих подданных большего – безликого пушечного мяса.

– И мы отдали ему это, – с сожалением в голосе произнес Бренор.

Дзирт в тревоге взглянул на него, затем снова на Кэтти-бри, во взгляде которой тоже промелькнуло сожаление – сочувствие, возможно; но отказываться от своих жестоких слов она не собиралась.

– Это не люди, – мягко проговорила она. – Это чудовища. Так нельзя сказать о других расах, даже о тифлингах, которые называют себя потомками демонов, потому что они, в отличие от гоблинов, обладают свободной волей и разумом, сознанием и даже совестью. Да, у некоторых из них есть совесть! А у настоящих чистокровных гоблинов ее нет, говорю я; так говорит Миликки. Представь, что ты нашел львенка и вырастил его у себя в доме; это гораздо безопаснее, чем найти и вырастить детеныша гоблина, потому что гоблин наверняка убьет тебя, когда ему этого захочется, ради денег или просто ради удовольствия.

Дзирт почувствовал себя так, словно пол вдруг заходил ходуном. Он не сомневался в словах Кэтти-бри, и не сомневался в том, что она повторяла содержание песни Миликки. Это всегда было для дроу источником больших страданий – для дроу-отступника, который нашел в себе силы покинуть свой народ и отказаться от его жестоких обычаев. Была ли Кэтти-бри права в своей оценке? И, самое главное, была ли она права в оценке его самого?

В ушах Дзирта еще звучали ее слова: «Бремя, которое ты несешь, мешает тебе ясно мыслить». Он не хотел в это верить, хотел найти какое-нибудь логичное возражение ее доводам. Он подумал о Монтолио, своем первом наставнике в Верхнем Мире, но воспоминания о тех днях лишь подтверждали правоту Кэтти-бри и не подтверждали правоту дроу, потому что Монтолио никогда не высказывал суждений о характере гоблина или орка. Дзирт считал Монтолио Де Бруши одним из лучших людей, которых он когда-либо знал, но согласился ли бы Монтолио подписать договор ущелья Гарумна?

Позволил бы Монтолио гоблинам существовать мирно?

Дзирт даже не мог себе представить подобного.

Он жалобно посмотрел на Кэтти-бри, но эта женщина любила его слишком сильно, чтобы предложить ему легкий выход из положения. Он вынужден был выслушать ее приговор, слова, подсказанные ей Миликки, богиней, живущей в сердцах Дзирта и Кэтти-бри.

Ему хотелось верить, что Обальд руководствовался благородными намерениями. Ему хотелось верить, что орк, или гоблин, подобный Нойхейму, может подняться над уровнем своей расы, потому что если они смогли сделать это, значит, сможет и он, и наоборот: если он смог, значит, они тоже могут, или должны, измениться.

– Гоблины – это не народ, – говорила Кэтти-бри. – Это не люди, не дроу, они совершенно отличаются от любой другой расы. Ты не можешь судить о них, не можешь относиться к ним так же, как к представителям прочих рас.

– Ты права, чтоб мне провалиться! – вмешался Бренор. – Дворфы знали это много веков!