Жмот и Жозефина (СИ) - Шабалдин Константин - Страница 29

14. Оазис, ... , 2112 года

- Беспокоит меня, что там она про золото сказала, - нахмурился Жмот. - Как это - золото никому не будет нужно?

- Тебе лишь бы карман набить, - ехидно сказала Финка.

- Уверена прямо так? - зло спросил Жмот и с размаха запустил слиток в Поле.

И гордо прошагал к шлюзу. Ну а то, что в память зарубкой врезался куст, под который увесисто шлёпнулось золото - он не виноват, просто рефлексы хорошие.

Шлюз был распахнут настежь, охраны не наблюдалось. Это могло означать только одно - весь мир сошёл с ума. Или, например, весь Оазис вымер от внезапной эпидемии. Или под купол ворвались мутанты. Ошеломлённые Жмот с Финкой вошли внутрь, держа оружие наготове. Мрак и запустение. И затхлый воздух: система вентиляции явно дала сбой, и это подтверждало худшие опасения. Жмот с омерзением к себе почувствовал в глубине души удовлетворение от того, что на входе не пришлось платить обычную мзду таможенникам.

В мусорной куче копошилась женщина средних лет, выискивала пищевые отходы. Жмот узнал её. Это была дочь Президента, мать Наташи. Когда-то, молодую и беззаботную, он видел её по телевизору. Теперь в этой ссохшейся ведьме, прежними остались только глаза. Жмот дал ей банку тушёнки.

- Где все? - спросил Жмот.

Но женщина схватила еду и опрометью бросилась в темноту туннеля. И уже оттуда, невидимая, ехидно прокричала:

- Никого нет, все ушли на фронт! - и захохотала. Она была явно безумна.

В зоопарке Иванидзе сосредоточенно разделывал кабанчика.

- На котлетки? - спросил Жмот.

- Раньше из ёжиков делал, - согласился Иванидзе. - Прямо из колючек. Вообще-то,несъедобными ёжики считаются, но я их просто варил долго, а потом в мясорубку. Никто не додумался, а Иванидзе додумался. Я умный. Теперь фермеров не стало, полярников не стало, ёжиков не стало. Из свинины котлеты будут.

У этого с головой тоже явно было не в порядке. Финка хотела пристрелить Иванидзе, но Жмот молча рукой отвёл ствол автомата. Ясно же, не в себе человек.

А дома у папы с мамой как обычно пахло борщом. Мама подливала, а папа, Манечка и Рубильник сосредоточенно работали ложами. Ну а что ещё делать такой милой компании? Жмот очень кстати припомнил, что «компания» так и переводится - сотрапезники.

- Здрасьте, на фиг, - сказал Жмот, усаживаясь за стол.

И тут же получил тарелку борща щедро сдобренного соевой сметаной. Финка тоже получила свою порцию. Некоторое время все молча хлебали, а мама, сложив руки на переднике, с умилением наблюдала. Было уютно и спокойно. Жмот подумал, что не хватает музыки и тотчас зазвучала удивительно светлая, щемящая сердце мелодия. На странном языке какой-то парень напевал: «It’s time to spread our wings and fly». И Жмот соглашался, да, правильно - почему бы нам не улететь, уехать куда-нибудь далеко-далеко, быть вместе...

Первой, по фермерскому обычаю облизав ложку, заговорила Манечка, а Жмот на всякий случай решил не уточнять, одному ли ему слышится чудесная музыка.

- Дрищ уничтожил Поляну «буравчиком», - сказала Манечка. - Сцедил живую воду в канализацию, узнав, что к нему переселяются фермеры.

- А они переселяются? - спросил Жмот.

- Деваться-то больше некуда. Ленинградцы в Кирзачах собрались бомбу взорвать. То есть зажечь. Мы думали в Поляне отсидеться, а там засуха.

- И как же?

- Бригадиры Дрища побили, выкинули за стену аномалий, начали скважину бутить.

- А он?

- В Изгорвол жаловаться побежал.

- А они?

- Заступиться за него хотели, отряд вооружённый прислали.

- И что?

- Ленинградцы всех перестреляли. Тогда Кащеев взял Поляну в осаду, все подступы обложил. Сергушин по «телефончику» попросил помощи у Оазиса.

- А ты?

- А мне Комлева говорит - беги отсюда девочка, здесь теперь смерть. Ну а мне сомой уже невмоготу было за этим Президентом таскаться, думаю, лучше уж в спецназ, как Финка. Я через оцепление пробралась, добрела до купола, а тут мобилизация полным ходом идёт. Всех подряд под ружьё ставят. Каторжников, рабочих, домохозяек. Набрали целую армию, вооружили, чем попало и как раз вчера они на войну и ушли.

Манечка замолчала и дальше рассказывал отец:

- Все словно обезумели с этой мобилизацией. Никогда я не видел под куполом такого единодушия. Народ просто кипел ненавистью к фермерам, а Карпов только подогревал ненависть.

- Кто?! - поразилась Финка.

- Карпов. Главнокомандующий Армии Умиротворения. Такие речи говорил - заслушаешься. И почему-то все верили, что фермерам, которых ещё вчера под куполом сильно недолюбливали, необходимо помочь, во что бы то ни стало, разделаться с ненавистным Изгорволом. Верите - я ведь и сам чуть не свихнулся, собрался в армию записываться. Хорошо мать мозги вправила, а то бы ушёл.

- А ты? - спросил Жмот у Рубильника.

- А я тебя пришёл повидать. Только не спрашивай, откуда я узнал, что ты сегодня придёшь. Мы все этого не знаем. Но только нам вдруг стало очевидно, что тебя именно сегодня надо всем здесь ждать. Не знаю только зачем мне тебя ждать. Я бы тебя ещё сто лет не видел.

Жмот вдруг понял, что решение идти в Оазис пришло к нему точно так же спонтанно. Ведь не собирались они с Финкой в Оазис, но как только вышли с белоземья, сразу, не сговариваясь, отправились на юг.

- А скажите мне, какое сегодня число?

- Праздник сегодня. Седьмое ноября, День заселения в Оазис, - сказал Рубильник.

- Как седьмое? - шёпотом спросила Финка. - Мы что, почти месяц?..

А Жмот спросил:

- Рубильник, а почему ты «рубильник»?

- Фамилия у меня - Рубин, - пожал плечами Рубильник. - И нос большой.

- А показания на меня, зачем подписал?

- Очень хорошо заплатили, - признался Рубильник. - Не смог устоять.

- Это я понимаю, - сказал Жмот.

- Ты жмот я жлоб - мы отличная пара, - кивнул Рубильник.

- Что ж теперь будет? - спросила Финка.

Отец Жмота быстро встал и, вытащив из кучи в углу потрёпанную книжку, открыл на закладке.

- Будет так, что все обретут смысл в деяниях не постыдных, наполнят чашу стяжательства и высушат любовью болото корысти, - прочитал он и в голове у Жмота опять зазвучала волшебная музыка.

Отец швырнул книжку обратно и продолжил своими словами.

- Нет, зомбиапокалипсис не случился. Не было глобального потепления и гигантского астероида. Геномодифицированные продукты остались в прошлом, вирусы нас не убили, атомная война не разразилась. Но бесконечно изменяя природу природы для собственного комфорта, мы получили ответочку - Большую Лажу. И пережили её. И Новую Лажу переживём, и пятую, и десятую. Всё это уже было, так или иначе. Поэтому мы починим вентиляцию, выберем себе очередного бездарного правителя, будем, с большим или меньшим успехом, плодиться и размножаться. Всё наладится.

Жмот ничего не ответил, но подумал - ты ошибаешься, старик, ох как ты ошибаешься.

15. Кирзачи, 8 ноября , 2112 года

Над Кирзачами сияло маленькое сиреневое солнце. Даже издали было видно, как от него идут горячие волны, выжигающие Поле. Структура пространства изменялась там на молекулярном уровне, всё живое гибло, оставляя пепел и смрад. Там был поставлен мощный барьер влиянию Поля на природу.

- Помнишь, Наташа всё время повторяла «свет погасить»? - спросила Финка.

- Вот ты и погаси, - сказал Жмот.

- Как я?

- Ты. Очень просто. Также как аномалии гасишь.

- Нет, - не согласилась Финка. - Понимаешь, аномалии это Поле. Я могу ему противостоять. А этот свет - это не Поле, понимаешь? Этот свет зажгли люди.

- Этот свет зажгли мутанты. И сделали его, скорее всего, тоже мутанты. Значит это порождение Поля.

- Хорошо, я попробую, - сказала Финка и легко погасила свет плазмы над Кирзачами.

И энергия Поля с новой силой хлынула в мир. А Рубильник с Манечкой вцепились друг в друга мёртвой хваткой. Рубильник держал Манечку за горло и душил, а она, хрипя, пыталась выцарапать ему глаза, пинала ногами, извивалась всем телом. Жмот с Финкой растащили их, Жмот дал Рубильнику по шее, Финка отвесила Манечке несколько тяжёлых оплеух.