Дауншифтер (СИ) - Денисов Вадим Владимирович - Страница 30

— Никита, ну я ведь сам толком ничего не знаю, торопился. Лишь то, что в продмаге услышал от покупателей. Не знаю подробностей. Помнишь же, какие там сплетни: ору много, толковой информации мало. Что-то бабы врут, а где-то и правда через брехню людскую пробивается. Спасателей в посёлок нагнали, малую авиацию, все пропавший вертолёт ищут. Участковому помощника прислали, недалёкого какого-то, так обчеству показалось… Я думаю, что район вот-вот закроют на замок, во что! — постучал он указательным пальцем по столу. — Всё к тому идёт.

Его предположение звучало вполне логично. Однако закрыть такую территорию очень и очень сложно, понадобятся огромные силы и средства. А это само по себе демаскирует, привлечёт внимание общественности. Как закрыть бескрайнюю эвенкийскую тайгу? Всех троп, речушек и ходов по ним вообще никто не знает.

— По Таймуре можно на Нижнюю Тунгуску выскочить, — прикинул я, задумываясь, — а оттуда и на Енисей.

— И что дальше? Куда ты на Угрюм-реке, в Туру? Там и хлопнут.

— Сразу сплавом вниз.

— Один патруль на КС-100 и береговой пост, — блокировал он идею, как ему показалось, окончательно. — Ладно, тут думать предстоит ещё долго и много… Наливаем, что ли? Но понемножку, мне ещё кое-что сделать надо бы.

— Огурец маринованный будешь? — ответил я вопросом на вопрос, хотя уже открыл банку и вытащил вилкой первого красавчика. Копчёную рыбу гостю предлагать не стал, вспомнив, что Новиков её особо не жалует. Потому и моторки у него нет, только древняя надувнушка.

Согревшийся сосед горячо закивал, сглотнул слюну и осторожно поинтересовался:

— Никита, я покурю? Уши пухнут.

— Давай, спокойно отношусь. А что за дело-то?

Новиков протянул руку и показал пальцем на мой ремень с кобурой. Чёрт, совсем забыл про пистолет, спалился! Сжился, что называется! Мы с ТТ как-то очень быстро и органично слились в единый комплекс.

— Вижу, уговорили тебя бичи? — хмыкнул собеседник и собутыльник.

Вот же Гумоз! Делец какой, целую сбытовую сеть организовал, ничего не боится! Интересно, сколько же они стволов продали, и не без участия ли налётчиков-живорезов, с тела одного из которых я свой ТТ снял?

— Такие времена, — повторил я слова Новикова.

— Эт да. А я что-то заменжевался, — с горечью признался он, набивая табаком огромную заслуженную трубку. — О чём теперь жалею. Очень жалею, надо было брать. Два. Так что вот такое у меня срочное дело: у тебя в хозяйстве ножовка по металлу найдётся?

— Конечно, во дворе, у верстака.

— Отлично, — далее он ничего не стал объяснять, а принялся разворачивать длинный тюк, снятый с мотоцикла. Вскоре на свет божий появилась старая горизонтальная двустволка. Надо же, курковка!

— Браконьерка-кормилица, в одном хитром схроне нашёл, — с гордостью похвастался промысловик. — Бог его знает, что с предыдущим хозяином стало. Утоп, поди, в болоте, захлебнулся. Или медведь задрал по весне. Что теперь гадать, как ни крути, хороший человек был, эвона, какое наследство подкинул. Я уж ему и свечку в часовне ставил, имени не зная. Все мы рабы Божьи… Видишь, ствол раздуло?

Присмотрелся. Точно, на последней трети левого ствола есть вздутие, такое бывает зимой, когда стволы по неосторожности втыкаются в снег, а хозяин оружия, не заметив этого и не проверив, производит выстрел.

— Неужели обрез хочешь замастрячить?

— Точно! Второй ствол нужен.

— Ты прямо мои слова повторяешь!

— Вот увидишь, сейчас все умные люди их будут повторять, — буркнул он, шумно выдохнув после двух глотков и покачивая в воздухе указательным пальцем. — Лучше стать нарушителем неподходящего для тайги закона, чем трупом, всякой нечистью разобранным, что твой лось.

— Не могу не согласиться с очевидной истиной, — солидарно кивнув, я запоздало поднял стакан. — Хорошо заходит! Вроде бы начало пробирать. Пошли, покажу, где инструмент лежит. И вот что, ты «баофенг» свой поставь на зарядку.

Работал Новиков споро, ловко. Любо-дорого смотреть.

Чувствовалось, что руки у этого мужика заточены правильно и растут они из нужного места. Ещё бы. В таёжном отрыве приходится любую возникающую проблему решать самостоятельно, в короткий срок находя неожиданные решения. Можно сказать, что у таких людей вся жизнь проходит в инновациях.

— Шестнадцатый калибр. Стрелял из такого? В СССР он основным был, и на всё его хватало. Это уже потом охотники наши в американскую моду ударились, все двенадцатого захотели.

— Слышал, но не застал.

— Хороший патрон. И отдача поменьше будет.

Бережно зажав ствол в тисках через деревянные плашки, чтобы не повредить металл, он быстро и ровненько отхватил ненужный кусок, затем убрал заусенцы. Несколько раз примерившись, с небольшим запасом отпилил приклад по пистолетную рукоять, и на том грубая работа у верстака была закончена. Взяв набор напильников и шкурку, мы вернулись в зал, где Димка принялся своим охотничьим ножом медленно снимать лишнее дерево, выводя общий профиль спинки. Одновременно он продолжал рассказывать.

— Значит, так, поехал я на кордон… По пути встретился приисковый бортовой «Урал» с какими-то людьми, больше никто не попался. Уже стемнело. Подруливаю к избе, и что же я вижу? Родная хата расстреляна, прикинь! В решето! Словно по заимке очередями били! — он немного торопился, старательно пытаясь горстями непослушных слов донести суть недавно пережитого.

— Очередями и били, — подтвердил я и, заметив, как он выпучивает глаза и широко открывает рот, поспешил предложить: — Да вы рассказывайте дальше, гражданин Новиков, рассказывайте, не останавливайтесь! Следствию всё интересно. А потом уж и я расскажу вам кое-что важное.

Кто-то вскрикнул в таёжной тьме. Непонятно, был ли это дикий смех охотящейся совы или прощальный плач схваченного острыми когтями зайца, а может, просто мертвенный скрип кренящейся лиственницы… Если вскрик, вопль, скрип или силуэт не разъясняются сразу, то неизбежно возникает страх, такова наша естественная защитная реакция на неведомое. Она спасительно подсказывает, что единственно правильное поведение в такой ситуации — просто быть наготове, иначе долго не проживёшь.

Мы напряглись, но промолчали. Хорохорились. То, что дозволено в одиночестве, неприемлемо в компании двух мужиков. Стыдно показывать свой страх. Разозлившись на это внутреннее откровение, я привстал и рывком задёрнул занавеску. Тяжело сидеть в ярко освещённой комнате перед чёрным окном, выходящим в ночной лес, и ждать. Ждать, когда за стеклом неожиданно возникнет вжавшаяся в стекло морда свирепого чудовища. Хорошо, если нитроглицерин поможет.

— Убытков на мильён! Генератор разбит, в рамах ни одного целого стекла! Ну, ладно, это какие-то особенные сволочи постарались… Но ясно, что люди. А теперь слушай! — Новиков отложил в сторону нож и, приглядевшись, взял один из напильников. — Хорошо, что снегоход в посёлок уволок… Дровянка у меня от косого дождя толстой тканью прикрыта, экран из бельтинга, кореша подогнали с горного комбината. Так его содрали и располосовали в лоскуты, как ножиком! Но не ножиком… И везде непонятные следы! Я ведь следопыт, Бекетов, тут не без хвастовства скажу. Работаю по пушнине, все жизнь разный наслед изучаю и наслед куницы от норки мгновенно отличу, хотя они очень похожи. А с такими следами никогда не сталкивался! Ты отпечатки лап гориллы видел?

— Откуда? — развёл я руками.

— Ну, может, в Африке бывал…

— Бывал, но там как-то без горилл обошлось, тьфу-тьфу.

— Жаль. Вот и я не видел. Но думаю, что те следы вокруг избы чем-то похожи на горильи. Короче, стало мне ясно, что нужно смываться… У тебя марганцовка есть, чтобы пятно закрасить?

— Найдём. И куда ты отправился?

— В Кресты же, куда ещё! В зимовье без инструмента и нормального транспорта ничего не починишь, работы непочатый край. Забрал я проклятый польский термостат, выехал на магистраль. Там никого. Еду себе, фарой дорогу освещаю. И друг километра через два увидел каких-то тварей, прямо на дороге! Высоченные, страсть божья! Я ведь знаю, какой у обочины подлесок, они стояли рядом с ним, так что…