Обрекающая - Кук Глен Чарльз - Страница 16

Раздались крики. Вниз с грохотом покатились глыбы. Кочевники расчищали себе дорогу.

– Пещера, – ответила Герьен. – Они расчищают вход в пещеру. Но зачем – убей, не пойму.

Над суматохой разнеслись удары деревянного барабана, рокот бубна, пение. Мудрые кочевников вели какую-то церемонию.

– Неужто они попробуют вызвать этого призрака? – спросила Скилдзян.

– Могут. Этот верлен… знаешь, могут. Мы должны их остановить.

– Их слишком много.

– Они нас не ждут. Можем попробовать вызвать панику.

– Попробуем.

Они разошлись. Следующие несколько минут Скилдзян шептала на ухо охотницам на своей стороне холма. Потом они с Герьен снова сошлись на середине.

Скилдзян и ее спутницы приготовили луки. Ма сказала:

– Когда будешь готова – ори.

Герьен на минуту закрыла глаза, глубоко дыша. Снова открыла, кивнула, наложила стрелу на тетиву, встала. Рядом с ней встала Скилдзян.

Из глотки Герьен вырвался улюлюкающий вопль. Тут же его подхватили по всему склону. Вниз полетели стрелы. Кочевники вопили, визжали, метались. И падали десятками.

Марика заметила, что стрелы Скилдзян летели в сторону Мудрых. И многие нашли цель.

Вдруг мета с дикими глазами в странной черной одежде материализовалась в нескольких шагах от Скилдзян. Она наставила на ма что-то вроде короткого тупого копья. Скилдзян и Герьен ее появление застало врасплох.

Мета выругалась на странном диалекте и уставилась на предмет у себя в руках. Потом схватила его, как дубину. Ей в грудь ударили две отравленные стрелы.

Герьен ударила вниз по склону. Все охотницы бросились за ней. Перед ними летели дротики. Кочевники метались кругами. Некоторые уже рассеялись в темноте противоположного склона. Лишь немногие решились на контратаку. Они налетели на охотниц, вооруженных трофейными мечами, и были отбиты.

Паника среди кочевников ширилась. На противоположном склоне на непонятном диалекте вопил вождь, пытаясь организовать сопротивление.

Герьен довела атаку до двух третей склона и остановилась. Сама численность кочевников должна была слишком затруднить дальнейшее продвижение. Еще несколько минут кровавой игры мечей, копий и дротиков, а потом Герьен вновь испустила улюлюкающий вой и отвела своих охотниц назад.

Растерянные и перепуганные кочевники не пытались преследовать.

Охотницы Дегнанов выпустили оставшиеся стрелы. Каждая, коснувшаяся цели, убивала – стрелы были отравлены.

Когда вылетела последняя стрела, Дегнаны побежали. За ними осталось более сотни убитых кочевников. Величие совершенного ими подвига до них пока не дошло – они были слишком заняты стремлением убить и уцелеть. Но битва и резня не были в обычае у метов. В Верхнем Понате такого не случалось. Массовая битва – это защищать частокол от налетчиков с Севера, а не нести кочевникам смерть еще до того, как они напали.

Марика ощущала восторг охотниц. Они нанесли кочевникам громадный ущерб, не получив ни царапины. Может быть, это заставит врага поискать более легкой добычи. Теперь же Дегнанам нужно было только уйти от противника.

Марика слезла с башни и бросилась в избу.

– Побуда! – ловя ртом воздух, крикнула она. – Они возвращаются. Их преследуют кочевники!

Побуда не стала задавать вопросов. Не время. Она подняла стаю по тревоге. На защиту ограды встали все, способные носить оружие, даже мужчины.

И увидели, что видеть нечего.

Марика взлетела обратно на башню и постаралась стать совсем незаметной. Она глянула вниз. Внизу стояла Побуда, уперев руки в бедра, и вид у нее был рассерженный.

Издалека донесся крик. Герьен и Скилдзян – Марика не могла разобрать, кто из них. Будто в компенсацию за недавнее совершенство на этот раз контакт даже не открылся. Может быть, Марика была слишком возбуждена.

На частоколе крик услышали. Оружие прыгнуло в лапы. На снежном поле появились темные фигуры, бегущие к воротам. Охотницы Дегнанов шли компактной группой, сильнейшие сзади, отбиваясь от наскоков кочевников, рискующих напасть на фланги. Кочевникам пока удачи не было. Но все больше и больше их шаек вылетало из леса. Похоже, что Скилдзян и Герьен будут захвачены возле собственной ограды.

Полетели стрелы. Кочевники стали падать. Передовые остановились. Скилдзян и Герьен построили своих охотниц кольцом и стали двигаться медленнее, отступая спиной в открытые теперь ворота. Быстрый полет отравленных стрел держал преследователей на расстоянии. Марика заметила, что ма несет предмет, который держала странная мета в черном.

Скилдзян вошла в ворота последней, захлопнула их, а Герьен тут же задвинула засов. Вернувшиеся охотницы рассыпались вдоль частокола и заняли свои места, выкрикивая в адрес кочевников оскорбления и насмешки.

Противник в бешеной ярости бросился вперед. Атака захлебнулась, не достигнув подножия ограды. Уцелевшие позорно бежали. Те, кто не участвовал в атаке, выкрикивали издали зловещие угрозы и обещания.

Марика слезла с башни, пока внимание всех было направлено в другую сторону. Она бегом влетела в избу и забралась под одеяла, где попыталась сжаться рядом с Каблином в как можно меньший комочек.

3

Это случилось поздней осенью, но пораньше, чем история с Пошит на скале Стапен. Небеса хмурились и нависали, обещая то, что должно прийти потом. Ручьи часто выходили из берегов от непродолжительных, но злобных бурь. Все приметы сулили недоброе.

Но стойбище Дегнанов наполнял дух радостного возбуждения. Приходили и уходили каждый час гонцы из других стойбищ. Высланные на дальнюю разведку охотницы переправляли вести, которые тут же разносили по соседним стаям только что вышедшие из щенячества Дегнаны.

Не видно, говорили вести. Не видно. Не видно. Но каждое такое сообщение только подхлестывало ожидание.

Марика была возбуждена больше других в стае. Эта осень была вехой в ее жизни. Она впервые побежит со стаей как ученица охотниц.

«Скоро. Скоро, – обещали Мудрые, читая приметы на небе и в дуновении ветра. – Скоро стада пойдут. Еще день. Еще два дня. На небе верные приметы. Скоро побегут передовые».

Высоко на Зотаке месяц или больше уже как собирается кропек. Молодняк окреп и может выдержать миграцию на юг. Кочевники пощиплют стада с флангов, но они редко когда объединялись, так что им все равно не обеспечить себя на долгую зиму.

Осенняя охота на кропека – главное, что объединяет оседлые стаи Верхнего Поната. Конечно, бывали там иногда и ярмарки. Бывало, что три-четыре стаи сходились на праздник. Но лишь в период осенней охоты на кропека все действовали сообща. Хотя иногда даже не видели друг друга.

Сперва надо обнаружить стадо, ведь оно никогда не идет на юг одной и той же дорогой. Потом надо его повести, заставить свернуть туда, где охота будет более удачной.

А потом, после охоты, все стаи свежевали, выделывали шкуры, коптили, солили – и это была своего рода гигантская ярмарка. Случалось, что в это время приходили торговцы. И нередко сердобольные матери договаривались с ними о судьбе любимых щенов, спасая их от куда более опасной доли поиска новой стаи.

Кропеки были животными небольшими, но упрямыми. Самые крупные достигали в холке трех футов. Мощные ноги, широкая крепкая грудь, толстая шкура и массивная голова. Нижняя челюсть почти как лопата. У женских особей к зрелости развивались страшные торчащие вверх клыки. Оба пола хорошо дрались.

Летом кропек держался небольшими семьями чуть пониже тундры, питаясь травой и кореньями. Но они были всеядными, способными съесть все, что не съест сначала их самих. Охотиться они не охотились, будучи слишком для этого ленивыми. Овощи не убегали и не отбивались. Единственным приключением в жизни кропека были весенние и осенние миграции.

Меты Верхнего Поната охотились на кропека только осенью. Весной, в брачный сезон, мясо кропека было несъедобным. От него начиналась рвота и сильнейшие боли в животе.

В стойбище вбежала молодая охотница. Высоко в долине Плентцо, отходящей от восточной ветви Хайнлина, заметили передовых кропеков. Ближайшая часть этой долины была всего в двадцати милях от стойбища Дегнанов. Возбуждение достигло апогея. Уже много поколений кропеки не спускались по долине Плентцо. Широкая долина была удобной дорогой, но давала метам хорошее пространство для маневра. Там были такие места, где стадо можно было подставить под плотный огонь стрел, а охотницы оставались недосягаемы для контратак.