Камень сердолик (СИ) - "РавиШанкаР" - Страница 73

- Намале? – удивлённо подбежал к ней проснувшийся Ами. – Что это значит?

- Нам нужно одеться и позавтракать, - как могла спокойно сказала Ала, уже понявшая, что случилось нечто непоправимое и безвозвратное, - намале Адрастея сказала, что сегодня мы отправимся в путешествие.

- Здорово! – хлопнул в ладошки ребёнок. – А намале Адри отправится с нами?

Ала покачала головой. Она давно бы уже выбежала из хижины, чтобы посмотреть, что там с Адрастеей, но помнила слова нимфы, что едва она ступит за порог – окажется в своём мире. А если её тогда перенесёт одну, без Ами?

Поэтому она накормила мальчика, и оба они снарядились в дорогу.

- Идём же, - сказала Ала. – Пора…

Ами вложил ладошку в руку Алы, и они ступили за порог.

И в этот краткий миг Ала увидела Адрастею – бледную и словно прозрачную, стоявшую у глиняной чаши, наполненной багряно-золотой жидкостью с разноцветными просверками. Рядом с нимфой стояла такая же полупрозрачная коза Амальфея.

«Так вот как выглядит ихор – кровь богов…» - растерянно подумала Ала. Она хотела что-то сказать, броситься на помощь, поблагодарить, но Адрастея что-то прошептала бледными губами, и ихор в чаше вскипел, поднялся, словно вихрь, подхватил Алу и Ами, и повлёк прочь из Серого Тупика.

«Наконец-то посмертие…» - прошептали им вслед бледные губы Адрастеи, а потом Серый Тупик перестал существовать.

*Нимфа Адрастея – героиня греческих мифов. Укрыла на своём острове маленького Зевса, которого его мать Рея спрятала от отца Хроноса, имевшего дурную привычку проглатывать собственных детей сразу после рождения. Вместо ребёнка Рея подсунула супругу камень в пелёнках. Адрастея кормила Зевса молоком из рога божественной козы Амальфеи, отсюда и пошло выражение «рог изобилия». То, что Адрастея была одной из нимф-охотниц в свите Артемиды и проклятие Хроноса – вымысел автора.

**Ихор – жидкость, заменяющая богам кровь. Греки считали, что именно ихор источник бессмертия. Нимфы, хоть и младшие, но божества, так что логично предположить, что ихор заменяет кровь и им.

========== Глава 46. Личные сложности ==========

Внимание, пока не бечено!

Всю эту историю Клим услышал за несколько вечеров, проведённых у костра. Ала и не собиралась ничего скрывать - она как-то безоговорочно поверила им, потому что поверил Ами. И в этом была некоторая сложность.

Ами сразу и безоговорочно принял своего татта, а уж Палый Лист просто светился от счастья. За эти несколько дней юноша похорошел несказанно и сейчас походил на эльфа из сказки. А уж Ами… Ами был просто в восторге – как же, столько всего нового, ранее невиданного… Маленький мирок, которым был Серый Тупик за свою коротенькую жизнь любознательный Ами сумел изучить до последнего камушка, а тут… Бескрайний лес, длинная дорога, небо, не затянутое серым маревом, звёзды по ночам, дружелюбные спутники татта, смешные тильги, и, самое главное – новый друг, с которым можно было играть, болтать и учинять всяческие каверзы. Да-да, Ами и Руши подружились практически сразу, а два неугомонных ребёнка… да ещё ребёнка со способностями чудотворцев – это были нехилые сложности. Хорошо хоть, что оба вполне понимали, если им запрещали что-то, и эти запреты обойти не пытались. Но фантазия у обоих была неограниченная, а ум пытливый, вспомнить хотя бы тот случай, когда лихая парочка, отправившись нарвать ягод с ближайших кустов, обнаружила в них самку даруша с капканом, впившимся в лапу. Оба мальчишки моментально прониклись тяжёлой долей хищницы и со слезами притащили своих татта помочь бедной кисе. Если учесть, что у кисы из пасти торчали клыки длиной с ладонь, и она была жутко раздражена на всех двуногих, то спасение должно было выглядеть феерически. Палый Лист с Климом чуть не поседели, когда оба сорванца подлетели к рычащей хищнице и принялись наглаживать ей ушки и шею, шепча, что сейчас их татта уберут противную железяку.

Самое странное, что дарушша (так называли на Фаэ самок даруша) вроде бы их поняла, прекратила рычать и огрызаться, прикрыла глаза и покорно протянула переднюю лапу, вместе с впившимся в неё капканом.

Разжать стальные челюсти оказалось не так уж и сложно, Клим это сделал на одном адреналине, а после запулил мерзкую железяку куда подальше. А Палый Лист после этого залил несчастную лапу каким-то жуткого вида зельем, после чего она перестала кровить и гноиться буквально на глазах.

А после этого дарушша облизала личики мальчишек, коротко уркнула, как-то по человечески помотала головой, глядя на Клима и Палого Листа, ехидно рыкнула на ощетинившихся М’Хаши, и бесшумно растворилась в лесных зарослях.

Пацанов после этого отчитали ВСЕ. И те вроде бы прониклись, извинились и обещали что ни-ни… но шальные огоньки, мелькавшие в глазах неугомонной парочки, явно показывали, что жизнь их татта прежней не будет уже никогда. Но ни Клим, ни Палый Лист на это не жаловались.

Кстати, когда Клим спросил Палого Листа, не хочет ли он вернуться к Лесным Сёстрам вместе с Ами, тот, скромно потупив ясные очи, заявил, что чувствует – не всё давно потерянное отыскалось. Камушек, подслушавший этот разговор, заявил, что Палый Лист прав и процитировал Марка Твена,* после чего уже и Клим задумался – не были ли слухи о казни брата Иммаира, собственно говоря, лишь слухами и более ничем?

Сложнее было с Алой. Нет, в женский коллектив она вписалась без проблем, ножом и луком владела в достаточной мере, чтобы сойти за наёмницу, и вообще вроде была весела и часто шутила, но… Клим видел тоску в её глазах, когда она смотрела на Ами, болтающего с Палым Листом. И он понимал, в чём дело. За годы, проведённые в Сером Тупике, Ала привязалась к Ами, как к родному, она пожертвовала ради него годами своей жизни, она была для него светом в окошке, самой главной, самой любимой намале… А сейчас… Нет, Ами не перестал любить Алу, он так же ластился к ней, так же стремился поиграть и пообщаться… но теперь в его жизни много чего появилось, помимо девушки… и Ала начала тосковать. Додо и Унор, дежурившие у костра две последние ночи, говорили, что девушка почти не спит – выбирается из повозки, смотрит на костёр, сидит и молчит, а на все вопросы отвечает, что у неё просто бессонница разыгралась.

К тому же, у Клима возникло стойкое впечатление, что Ала была неравнодушна к брату Иммаиру, оттого-то и взялась так охотно выполнять его просьбу. А сейчас она встретилась с тем, кого жрец действительно полюбил. Полюбил настолько, что пожертвовал для него всем, что имел – репутацией, карьерой и жизнью. И это тоже было сложно для неё. Мысль «Чем я хуже?» могла зародиться в хорошенькой головке Алы в любой момент… если уже не зародилась… а куда могут завести такие размышления, Клим примерно представлял.

Эти мысли разделял и Камушек, с которым Клим посоветовался в первую очередь.

«И что делать?» - спросил в заключение Клим.

«Поговори с ней, - отозвался Камушек. – Она неглупа, она всё поймёт. Собственно говоря, она и так всё понимает, но её переполняют эмоции. Видишь ли, когда я её исцелил, то малость не рассчитал… и мы получили вместо относительно спокойной молодой женщины девчонку с бьющими через край гормонами. И этот гормональный взрыв может быть очень опасен… и не только для неё… учитывая латентную Фаэрскую кровь».

«И о чём говорить прикажешь?» – мрачно вопросил Клим.

«В данном случае, честность - лучшая политика», - отозвался Камушек и более пока на связь не выходил. Клим сердито сплюнул. Всё-таки не артефакт ему достался, а зараза своенравная, даром что Душа Фаэ. Но, по зрелом размышлении, Клим решил, что Камушек прав, и постарался найти момент для приватной беседы, что оказалось не так легко. И Ала, и Клим всё время были не одни.