В чужой коже (СИ) - "crazyhead" - Страница 2

Мужчина был совершенно одинок, семьи не наблюдалось, как и друзей, с коллегами он предпочитал поддерживать исключительно деловые отношения, а потому все его свободное время и внимание доставалось мне. Даже иногда проскальзывала мыслишка, что если бы не отталкивающий внешний вид…

Мне нравился этот зрелый, умный мужчина. Нравилась его манера неторопливо и внимательно меня расспрашивать, не для проформы, а потому что интересно. Иногда я задавался вопросом: чем же его заинтересовал обычный в общем-то юноша, ничем не блистающий? Пришел к выводу, что все дело в одиночестве.

Самого же Пал Михалыча ординарным назвать было нельзя: всесторонне развитый, эрудированный, остроумный, язвительный. Его даже сравнить было нельзя с моими сверстниками, с их грубыми, пошлыми шутками и ограниченностью.

Мне было по душе проводить с ним вечера, хотя уже через несколько недель я ощутил некоторые… неудобства. В связи со всеобщим игнором, «физиологических» номеров в моем телефоне не осталось.

Раньше проблем с «потрахаться» не было. Звонишь какой-нибудь не замутненной излишком скромности сокурснице, ведешь в «капе», или клубешник, а вечером у тебя есть секс. С парнями я связываться не любил: были неприятные инциденты. Проще девочку выгулять.

А теперь вот: ни девочек, ни мальчиков… хоть к проституткам иди! Но на них нужны деньги. Раньше я брался за подработки и лавэ водились, теперь все пришлось бросить. Ведь я же «домохозяйка»! Раздражает, но когда припекает и я начинаю злиться и жалеть «несчастную жертву системы», напоминаю себе, что все могло быть гораздо хуже. Гораздо. Потому, вздыхаю и принимаюсь за «ручную работу».

***

Сегодня Пал Михалыч пришел позже обычного.

Пальцы на ногах выглядят хуже. Они… посинели? Запах вот уже несколько дней, как усилился. Я старался не обращать внимание: мало ли что, но, кажется, дело плохо.

Растерянно застыл с носками в руках. Потер ступню, помассировал пальцы… желтоватый ноготь задрался вверх и беззвучно отколупнулся. Я испытал нечто вроде шока: мужчина даже не дернулся, продолжил совершенно спокойно сидеть, смотреть на стену, о чем-то размышлять. В каком-то ступоре я нажал на следующий ноготь. Потом еще. Они отслаивались один за другим.

Поднял голову, посмотрел на попечителя… что-то было неладно. Черты его лица начали сминаться, как лист бумаги, поехали в сторону. Жидкая шевелюра оказалась на щеке, рот раскрылся и переполз на место носа, затем кожа начала рваться, из-под нее полезли отростки, беспокойно зашевелился живот… одежда трещала…

Тело на пуфике, бывшее некогда Пал Михалычем, зашевелилось, я с приглушенным криком вскочил на ноги, рванув в сторону ванной.

Оглянувшись у самой двери, увидел, что плоть уже слезла с головы, обнажив НЕЧТО.

Всхлипнув, я влетел в помещение, хлопнул дверью и опустился на кафельный пол. К горлу подкатила паника.

Дело было даже не в том, что хорошо знакомый, симпатичный мне человек, внезапно умер (хотя и в этом тоже), а я оказался заперт с чудовищем. Проблема в том, что я понял: мой мир разрушился.

С детства все мы четко знаем, как устроен мир. Я – материалист и в жизни не верил во всякую мистическую чушь. Я еще мог признать, что, скорее всего, есть какой-то высший разум. Наверное. Но все это казалось… не слишком существенным. Все эти тонкие материи, вроде души и ангелов и… демонов.

Истории о привидениях казались бредом помутившегося сознания, Лохнесское чудовище и Бермудский треугольник – чушью или мистификацией. И все это вместе взятое - никогда, ни при каких условиях не могло вторгнуться в мою жизнь.

У меня слишком много обычных, бытовых проблем, вроде того же подозрения в неблагонадежности, или хвостов по матану и недописанного реферата по философии. Меня никогда не волновали отвлеченные вопросы: есть ли жизнь на других планетах? Существуют ли параллельные миры? Сможет ли человечество покорить космос?

Почему это должно было случиться именно со мной? Сегодня я взглянул в серое лицо неизведанного. И запаниковал. Я впервые не мог разложить ситуацию на составляющие, мыслить четко, вычленить элементы и проанализировать их. Мои руки дрожали, ноги подогнулись, и я хлопнулся на холодный кафель, бездумно рассматривая ровные темные полосы затирки. В черепе звенело и все, что приходило в голову: «не может быть!»

Просто сидел и гонял это «не может быть», как горошину по тарелке. Слова шелестели бессмыслицей звуков.

- Артем, выходи, - произнес спокойный, знакомый голос из-за двери.

Я панически вжался в твердый бок чугунной ванны, и замотал головой, хотя говоривший никак не мог меня увидеть. Или мог? Кто знает, какими способностями оно обладает?

- Артем, я даю тебе еще пять минут, если ты не откроешь дверь, зайду сам, - голос холоден и размерен.

Рассудителен, как обычно. В нем – ни грана раздражения или злости, только констатация фактов. Этот голос – обманщик. Он принадлежит человеку, которого я знал, а теперь исторгается из горла непонятной мерзости, состоящей из усиков и бог знает, чего еще.

- Нет, - прохрипел я единственно возможный ответ.

- Молодой человек, это хлипкое сооружение, называемое дверью лишь по недоразумению, не сможет послужить мне препятствием! Немедленно выходи!

Меня аж мурашками продрало, до того манера речи походила на Павла Михайловича.

- Если не препятствие, чего же не заходишь, чудовище? – пробормотал я себе в колени.

- Артем, что за выражения! – ненатурально возмутились за дверью, я начал истерично подхихикивать от этого фарса.

На что оно надеется? Что я забудусь и отопру дверь?

Послышалось шебуршание, вздох, затем голос Павла Михайловича произнес:

- Я бы давно уже взломал мнимую защиту, но опасаюсь твоей реакции. Я этого… инцидента не планировал. Ты вообще не должен был увидеть меня в таком виде.

О.

Оно заботится о моей реакции. У меня в голове звон и руки трясутся. Мне нужна бутылка водки, чтобы это пережить.

- Зачем ты его убил?

- Кого? – помедлив спросил изумленно голос. – Артем, ты что: думаешь, что все это время жил с человеком, по имени Павел Михайлович? Не-е-ет, милый мальчик. Ты жил со мной. А это старое, неопрятное тело мне выдали по прибытии на вашу планету.

Кажется, он говорил что-то еще, но я закрыл уши руками, в голове стоял тонкий писк, мешающий думать. Я лихорадочно обдумывал сказанные слова. Самое важное: это не мистическая херь, а всего лишь инопланетянин. Всего лишь? Да. С этим смириться проще. Это вписывается в уже устоявшуюся модель мира, лишь расширяя ее, но не разрушая вдребезги.

Далее: он здесь не один. Сказал же «выдали», значит, у них уже наработанная метода. Прилетели, шебуршат тут чего-то, с аборигенами общаются. В новостях же про инопланетян ничего не было? Нет, я бы заметил… Наверное, скрываются… и тут выплывает самое важное: я нарушаю стройность системы, искривляю. Узнал то, чего не должен был. Убьет? Мог бы и сразу. Чего тянуть? Может быть, он… ну, как обычный человек – не привык лишать жизни? Вот сейчас опоит меня чем-нибудь, вызовет соответствующую службу и… чтобы не своими руками.