На изломе алого (СИ) - Логвин Янина - Страница 18

- Да плевать! Пошли они все в задницу, уроды вшивые! Любого ковырни – в душе такая дрянь, только с виду чистенькие! Вот не жалко мне их ни капли! Что им доказывать, у них своя правда. Все равно не поверят, я знаю, - говорила Майка и была права. – Я еще в школу не ходила, когда старшего брата по малолетке посадили. Я тогда о кукле мечтала, такой, знаешь, Барби в розовом платье. Чтобы ресницы веером и волосы длинные, и чтобы только моя. Я бы ей косы плела и песни пела. Пришла в магазин посмотреть, а меня воровкой обозвали. Ну, может, и попробовала стянуть, не помню. А где мне взять-то? Разве я виновата, что у родителей девятая родилась? Что отец из отсидок не вылезает, а мать все деньги ему на передачки спускает, потому что боится? Я что просила меня рожать в эту сволочную жизнь? Они хоть знают, что такое за старшими сестрами драные трусы донашивать, когда они на колени спадают и приходиться затягивать узлы, и драться из-за конфеты? Посмотрела бы я на их рожи, если бы им так пришлось. Нет, я бы тоже хотела родиться в белых перышках, чтобы меня обдували и любили. А раз не вышло, плевала я на их мнение! Пошли они! Да, шалава! Главное внутри чувствовать себя человеком!

В то время Майка помогла ей выжить – ее смех в сером промозглом мире, и теплое присутствие рядом, и Сашка об этом помнила.

 Она достала из сумки сигарету, чиркнула зажигалкой и затянулась. Спросила у Майки, кивнув в сторону трех парней на байках, заехавших на тротуар.

- Эти с тобой?

- Ага, – Майка расплылась в улыбке, оглянувшись в сторону мотоциклистов. – Симпатичные, правда? – стрельнула карим взглядом.

- Зачем привезла? Что, снова стало скучно?

- Решила покататься, чего вечеру пропадать, - улыбка у девчонки была светлая, почти невинная, но что и покупались парни.

Сашка вздохнула. 

- Майка, я устала и хочу домой. Завтра еще рабочий вечер, а у меня на носу сдача государственных экзаменов. Хочешь, давай без меня, только не теряй голову.

Вот теперь черные глаза распахнулись.

- Какая учеба?! Завтра же воскресенье, Сань! Я всегда говорила, что только дураки в этот день работают! И охота тебе корячиться?

- А тебе? Охота? – они обе поняли, о чем спросила Сашка.

- А мне все равно, - Майка легко дернула плечами, и не думая смутиться. – С меня не убудет, а вот с них – не уверена, - девушка засмеялась, тряхнув смоляной гривой волос. – Чаечка, - шагнула ближе, прилипнув к Сашке, ласково обняла за шею, - ну, не будь занудой, а? Мы всего часик покатаемся по городу, и закинем тебя домой. А дальше я сама разберусь с самым симпатичным. Ну, смотри, какие мальчики – так бы и съела! Пошли!

Сашке было все равно. Когда направились к мотоциклам, только спросила:

- Ты их хоть знаешь?

- Спрашиваешь! - фыркнула подруга. - Конечно! Друзья Влада, - как будто это все объясняло. А впрочем, да, объясняло. Перед ними перед всеми можно было провести черту «За пределы не заходить».

- Я так и думала.

Сашка бросила сигарету в урну и села на мотоцикл. Обняла парня крепче под грудью, прижавшись к спине. Тот оглянулся и надел шлем. Смелость девушки ему понравилась, впрочем, и внешность тоже. Что-то было в ее лице, заставляющее с ней считаться.

- Что, и даже имени не спросишь? – удивленно хмыкнул, включая зажигание. Обычно он сам выбирал, кто с ним поедет.

- А зачем? Вряд ли ты мне понравишься.

Но девчонка держалась крепко, и парень пообещал:

- Ну, это мы еще посмотрим. Думаю, ты меня запомнишь.

- Докажи.

Когда садилась, взгляд нечаянно упал на Игната. Он стоял, сунув руки в карманы джинсов, и в упор смотрел на нее. Сашка закрыла глаза и опустила голову. Чертов Пух!

Заколки слетели с волос, ветер растрепал пряди каштановой копной вокруг Сашкиной головы, пальцы впились в кожу чужой куртки. Проезд загородной трассой оказался сумасшедшим. Майка была права – от быстрой езды сердце бешено билось о ребра, но дышать стало легче, и выветрился из мыслей Савин.

До Сашкиного квартала не доехали. Вместо спокойного вечера, попали компанией на шумную вечеринку в чью-то квартиру. Музыка громыхала еще на входе, и внезапно это Сашке тоже понравилось, как и веселая толпа. Парня звали Антон, и он доказал – она запомнила его имя. Но не лицо. Да и какая разница? Вслед за Майкой ушла танцевать в гущу народа, и было все равно, кто здесь хозяин, а кто гости. Играла известная композиция Linkin Park, и через полчаса отрыва получилось почти забыться.

- Привет, - чья-то рука легла на взмокшую талию и развернула девчонку. – Чайка? Вот это сюрприз. Не ожидал тебя здесь увидеть.

- Эй, Артур, она со мной! – оказывается, Антон крутился поблизости, но его не услышали. Высокий темноволосый парень притянул к себе Сашку, легко отодвинув знакомого плечом.

- Уже нет, Тоха…

Чвырев давно вытянулся, еще в школе, а за последний год заметно подкачался и набрал вес. Под тонкой футболкой угадывались плотные мышцы. Черные волосы кудрявились на челке и висках длинными прядями, крупный рот уверенно щерился. Он стал похож на старшего брата и так же, как Влад, носил на шее бирку опасного парня. Это нравилось девчонкам, и Майка была помешана на Артуре. Наверное, он был хорош собой, если бы Сашка захотела это разглядеть.

Танцевать не перестала, но чужую ладонь с себя сняла. Тряхнула волосами, подняла руки, повернувшись под музыку. Повела стройными бедрами не для посторонних взглядов, для себя. Над поясом брюк мелькнула полоска голой атласной кожи – белой и шелковой, и Артур сглотнул.

- Не борзей, Чвырев. А вдруг я с ним? – ответила, но даже не взглянула на Антона.

- Нет, Шевцова. Ты сама по себе, я давно это понял.

- Вот и молодец, - девчонка ухмыльнулась, изогнулась под музыку, а глаза остались холодными. Невидящими. Словно его не было перед ней.

Артура это всегда задевало и заводило, сколько он себя помнил – ее равнодушие. Он не раз думал: такая ли она бесчувственная, когда спит с другими? Ее подруга не оставляла сомнений, что они обе весело проводят время, и мысль злила. Мальчишкой он мечтал ее обидеть, а потом, когда  понял, чего хочет, его стало преследовать навязчивое желание раздавить Чайку собственным телом. Уничтожить собой. Он бы не сразу ее отпустил – буйная фантазия рисовала заманчивые картины и подогревала желание. Он бы вспомнил ей каждого, кто был до него. А потом, возможно, простил. Его хотели девчонки, и он многим нравился, так почему, твою мать, не ей?

Артур не сдержался:

- До поры, Чайка. А потом будешь со мной.

Вот теперь Сашка остановилась. Отбросила пряди волос с влажных щек и подняла изумленное лицо – точеное и по-девичьи нежное. Отодвинула от себя насунувшегося парня.

- Ты рехнулся, Чвырев? С чего бы вдруг?

- Считай, что я так хочу. Я сегодня именинник, мне все можно, а ты у меня в гостях.

Сашка нахмурилась. Оглядела хорошо обставленную гостиную, в которой толпилось человек тридцать, не меньше.

- Ну давай, Чайка, потанцуем, раз уж ты пришла без подарка, – Артур дернул подбородком в сторону Антона. - Он точно против не будет. Правда, Тоха?

Антону не очень понравилось, но имениннику отказывать нельзя, а прав на девчонку у него не было: он кивнул. Как будто что-то решал. Смешно.

- Черт с тобой, Чвырев, - сдалась Сашка, - давай.

Жадные руки тут же оказались на спине и прижали ее к груди, заключили в крепкое кольцо, напомнив клетку. Сашка рванулась, и парню пришлось отступить. Приобнять за талию, не больше. Но это было уже кое-что.

За их спинами грустно вздохнула Майка.

Вероника Маршавина скучала. Не то, чтобы сегодняшняя компания ей не нравилась – нравилась и даже больше. Она очень постаралась привлечь к себе внимание и попасть в избранный круг учеников выпускного класса. Ее друзьями стала элитная молодежь, любимые дети из богатых семей, и девушка ни разу не пожалела, что уговорила родителей перевести ее в платную школу вслед за Игнатом Савиным. И пусть это здорово било по семейному кошельку ее семьи, благополучие единственного ребенка того стоило. Вероника сверкала и отчаянно старалась соответствовать новым подругам и их интересам. Поход на чистку лица к косметологу? Модный шопинг по выходным? Поздняя вечеринка в субботу? Легко! А дома можно и истерику закатить, что ей мешают жить. В конце концов, они все достаточно взрослые, многим уже исполнилось восемнадцать, чтобы самим решать, как распоряжаться собственным временем.