Белфаст в марте (СИ) - "Piona Raw" - Страница 8

 «Пригласить? Куда?»

 «На второй этаж. Комната №3. Жду!»

 Комната номер три? Но все комнаты одинаковы и номеров на них нет. Билли остановила фильм и пошла на второй этаж. Дома никого, дети с Пандорой в кино, Боно с сеньором Почето на вечерней прогулке. В тихом доме не было ни звука, но на втором этаже явно что-то происходило. Какая-то старая мелодия, что-то классическое и до боли знакомое. Ряд дверей, и какая из комнат третья?

 Билли засмеялась, на одной из дверей гостевых спален розовый стикер с цифрой три.

 —Хавьер, что за шутки? —Билли вошла в спальню. Невзрачная, однотипная, в доме таких много, пустуют годами, но тут явно сделали не так давно уборку. Зачем?

 —Никаких шуток, у нас свидание! —он был на балконе. В чёрной рубашке, такой красивый и молодой. Кто скажет, что ему за пятьдесят? Кто не полюбит его? Волосы седые, да, но что это в сущности значит? У него щетина, колючий. Глаза светятся, она на час может замереть перед ним и смотреть ему в глаза, какие же они бесконечные.

 —Хавьер... —Билли подошла к нему и спряталась у него на груди.

 —Нет, нет. Мы будет танцевать!

 Он взял её руку, балкон просторный, они будут танцевать под старую музыку. Какая красивая музыка, какая невероятная ночь, как сильно она сейчас любит. Они танцевали и были одним целым. Она и Хавьер, они идеальная пара. Она так хочет, чтобы он был вечен,

 как и этот незамысловатый танец. Они не мастера танцевать, но уж покружиться в вальсе могут.

 —Я очень счастлив, Билли. Ты сделала мою жизнь лучше.

 —Я надеялась, что смогу.

 —Ты счастлива сейчас? —у него голос, как у Фел. Успокаивающий, только его голос пробирает до мурашек. Внутри сладко ёкает и хочется обнять его так крепко, чтобы сердца бились как одно.

 —Я счастлива всегда, Хавьер.

 ***

 Эстель всегда оставляла в холодильнике печенье и молоко для Агнеты, которая была уже достаточно взрослой, чтобы не подогревать молоко в микроволновке, но недостаточно взрослой, чтобы обходиться без этого совсем. В первый раз Билли пришла к Агне с молоком и печеньем, когда ей было почти девять. Они тогда совсем не общались, но Билли уже знала, что Агне очень любит книги, а читает очень медленно. Это был последний день, чтобы прочитать «Хоббита», конец учебного года, последняя контрольная, а Агне не прочитала ещё и половины. Она мучилась, пыхтя над сложными именами хоббитов, психовала, но никак не могла бросить книгу и прочитать краткое содержание. Билли в тот вечер взяла тарелку шоколадного печенья, два стакана тёплого молока и пришла в спальню Агне.

 —Хочешь, я сама тебе почитаю? Вслух, —спросила она.

 —Я уже не маленькая, чтобы мне читали вслух, —Агне нахмурилась, она была совершенно серьёзна.

 —Ну какая разница? Зато это будет очень быстро. Тебе осталось всего несколько глав, да?

 —Тут много... несколько часов читать!

 —Думаю, что я справлюсь! —улыбнулась Билли, вручила Агне печенье и молоко, а сама взяла книгу.

 К тому моменту, как Билли прочитала: «Рассмеялся в ответ Бильбо и протянул кудеснику табакерку.», Агне уже еле держала глаза открытыми. Она дожевала своё печенье еще две главы назад, с того момента слушать было уже совсем тяжко, а уж как тяжко было Билли и говорить нечего, она мягко говоря устала говорить, а горло пересохло.

 —Неужели всё? —спросила девочка, пролистывая странички с примечаниями в поиске новой главы.

 —Всё, спи. Теперь ты прочитала Хоббита.

 Так Билли завоевала когда-то Агне, а теперь уже который год, каждый вечер повторяла свой подвиг. Вот и теперь Билли спустилась на кухню за молоком и печеньем, чтобы читать с Агне и Фел «Гарри Поттера». Она открыла холодильник, и зачем-то уставилась в него. Постояла какое-то время, закрыла. Вспомнила зачем пришла и снова открыла.

 —Молоко и печенье? Почему ты ещё не жирная? —спросил Ксавье.

 —Почему бы тебе не лезть не в своё дело? —Билли нервничала, утром приходили адвокаты, чтобы официально зачитать завещание Хавьера ещё раз. Ксавье оказался недоволен тем, что Билли досталось семь процентов доходов, а дом будет принадлежать ей ещё пять лет, пока не станет совершеннолетней Агне.

 —Ты мне грубишь. Мне не нравится, —он забрал у Билли стакан молока и выпил половину.

 —Что-то ещё не нравится?

 —Твоё присутствие тут, —ещё глоток молока. Билли покосилась на всё ещё открытый холодильник, проверяя есть ли ещё молоко. —Твой высокомерный вид. Твои мелочные цели. То, что ты пытаешься привязать к себе девочек, —он поддел пальцами тарелку с печеньем и она полетела на пол. —То, что какая-то девятнадцатилетняя шалава пришла в дом моего отца, —он наступал, Билли поторопилась убрать стакан, который всё ещё держала в руках. —То, что она считает этот дом своим, —он был так близко, будто сейчас достанет нож и пырнёт в живот. Билли боялась, очень сильно, но ничего сделать не могла. Да и он,что может? Ударить? Выгнать на улицу? Лишить всего? Она была уверена в себе, потому что ей всегда было куда пойти, потому что он бессилен во всём, что касается детей, потому что правда не на его стороне. —То, что она наивно полагает, что я ничего не смогу с ней сделать. Ты откажешься от всего. Рано или поздно. И уйдёшь. И больше никогда не скажешь ни слова моим сёстрам или племяннику, —момент был крайне напряжённым, воздух густел от ужаса, а сердце билось в ушах. Необычное, странное чувство. —Бу!

 Она вздрогнула, ударилась о стол копчиком, он засмеялся. Это было его персональное: «До свидания!». Сделать больно и уйти.

 Билли согнулась пополам, часто вдыхая и выдыхая. Она не видела раньше неприкрытой злости, не видела откровенного нападения на себя. В этом доме она всегда была в безопасности, это её дом. Даже если через пять лет её выставят отсюда с чемоданом.

 Всю ночь Фелиса провела у постели Билли, которая лежала с высокой температурой. Анна поставила укол, но температура не спадала почти до самого утра, вероятно оттого, что Билли периодически начинала плакать и тихонько скулить. Она каталась без сна по кровати, а Фел пыталась ей хоть как-то помочь. Читала, пела колыбельную, разговаривала с ней, молчала, приносила ромашковый чай и тёплое молоко, но Билли только изучала тени на потолке и просила Фел хоть немного поспать и не беспокоиться.

 —Что с тобой? —в который раз спрашивала Фелиса.

 —Не знаю, —в который раз бормотала Билли. —Фел, открой окно, пожалуйста, и закутайся, чтобы не продуло.

 И снова Билли катается из стороны в сторону, Фелиса не понимала что произошло. Билли редко болела, температура почти никогда не поднималась, она была тем, кто заботился обо всех. Билли варила бульон и готовила чай по ночам, когда Эстель уже уходила к себе спать. Билли ездила в любое время суток за таблетками, если у Анны чего-то недоставало, она сидела у постелей больных и вытирала им сопли. И вот сама Билли не может уснуть из-за сильного жара.