Идущие в ночь - Васильев Владимир Николаевич - Страница 106

– Знали? – поскучнел я. – Где я потерял осторожность? Во время охоты?

– Мы знали, что ты пойдешь за нами, еще у Знака. Во время разговора с Аншаном.

– Но откуда, Смутные дни? Я сам этого тогда еще не знал! – Я слегка повысил голос, изумляясь все сильнее.

Роэн слегка качнул головой.

– Когда живешь долго, начинаешь видеть события еще до того, как они произойдут. Не удивляйся, анхайр. Тебе этого не понять, хоть ты и проживешь дольше любого человека. Но по сравнению с нами твоя жизнь – миг. Так что прими все как есть, и пойдем к костру.

Я направился за хорингами, привычно придерживая полы плаща. Впервые я заметил, что на звездном пересве… ночью холоднее, чем любым днем. Даже синим, облачным и дождливым.

Остальные хоринги сидели вокруг костра, задумчиво глядя на пламя. Это и я любил. Есть в мире вещи, на которые можно глядеть бесконечно, сколько на свете ни живи. Например, живой огонь. Или морские волны, что одна за другой накатываются на песчаный берег.

– Здравствуй, анхайр Моран, – обратился ко мне предводитель Старших. Я узнал его. Его звали Ульфенор. Это он говорил с магом Аншаном у Знака.

– Здравствуйте, Старшие, – сказал я, стараясь вложить в приветствие все почтение, на которое был способен.

А ведь совсем недавно я и в бреду подумать не мог, что буду беседовать с хорингами вдали от Дренгерта и вообще от Юбенских земель. Да еще ночью, когда на небе вместо одного из Близнецов таинственно светят тысячи синеватых звезд, и шепчут на ухо загадки высей.

Интересно, почему среди звезд нет ни одной красной, как Четтан? Надо будет спросить у хорингов, если получится.

– Ты пришел поговорить с нами. – Ульфенор коротким плавным движением обернулся ко мне и в упор взглянул. Прямо в глаза. – Так говори.

Я задумался. Мыслей было много, но все какие-то непричесанные, неоформленные в слова. С чего начать? С того, что я слышал прошлым синим днем у Знака?

– Я вижу, ты не вполне готов к разговору, – бесстрастно сказал Ульфенор. – Мы понимаем тебя, анхайр. Садись. Такие речи не пристало стоя произносить и стоя выслушивать. Садись, выпей и говори, что думаешь. Можешь даже не слишком стараться говорить красиво – мы поймем.

Я опустился на плоский камень, нагретый Четтаном за день. Приложился к походному кубку из рога – питье хорингов было прохладным и чуть сладковатым; кажется, оно восстанавливало силы и отгоняло сон и усталость. В походе – незаменимая вещь. Вкусным я бы его не назвал – просто оно ни на что не было похоже.

– Вчера я слышал много разного, там, у Знака, – начал я осторожно. – Как я понял, мы все идем в одно и то же место.

– Ты правильно понял, анхайр. Мы идем в У-Наринну. Но не жди, что мы тебе откроем глаза на все, что уже произошло, на все, что происходит, и на все, что еще только может произойти. Этого мы не сделаем, не важно почему.

– Я догадываюсь – почему. В У-Наринне каждый должен действовать по велению сердца и разума, и лучше заранее ничего не знать. Так?

– Почти. Что касается тебя – так. Что касается остальных – отнюдь.

– Ладно. Могу я спросить, почему вы вдруг изменили отношение ко мне и… – я замялся, – моей спутнице?

– К девушке-мадхету? Но ты уже слышал – сначала мы приняли вас за посланцев Седракса. А Седракс наш враг, причем враг заклятый, с которым невозможны компромиссы и соглашения. Он рвется к власти, и мы ему мешаем. Мой народ почти исчез с лица мира – отчасти стараниями Седракса. Кстати, если Седракс победит в этот раз, та же участь ждет и вас, оборотней.

Кроме того, не забывай, что первыми на вас напали хоринги, но не мы. На вас напал Иланд, а он молод и неопытен.

Ульфенор вдруг печально вздохнул.

– Был молод и неопытен. Следовало всего лишь предупредить его о нашем пути. Тогда он, Винор и Лейси остались бы в живых. Да и Фиссен с Аэд Шанаром – тоже.

Речь шла о трех хорингах, убитых мною и Тури на перевале. И о тех, что полегли позже, когда мы сумели ускользнуть из Сунарры. Я искоса взглянул на хоринга-вожака. Похоже, он не собирался мстить мне за смерть сородичей.

– Можешь не бояться нашего гнева, анхайр. Мы понимаем, что Иланд загнал вас в тупик, и глупо с его стороны было ждать от вас покорности. Свою жизнь каждый продает подороже. Вы оказались сильнее, потому что больше похожи на людей, чем мы. Что ж, такова воля Вечности. Я преклоняюсь перед Иландом – он хотел спасти народ хорингов, но ему не повезло. В его смерти и смерти его друзей больше виноват я, не предупредивший никого из молодых магов об уходе в Путь. Я хотел сделать все сам… Быстро же пришло время первой расплаты с Вечностью!

Я вздрогнул. В словах Ульфенора сквозила странная безжалостность к себе и к миру. У людей не бывает такого отношения к событиям – бесстрастного, абсолютно непредвзятого. Хоринги же были явно способны на подобные оценки и мысли.

– К тому же Тил и Ганион отомстили вам за Иланда, Винора и Лейси. И за Фиссена с Аэд Шанаром. А значит, между нами больше нет счетов.

Я взглянул на остальных хорингов. Вроде бы я даже узнал двоих, тех, кого видел перед смертью. Они смотрели на меня совершенно спокойно, без зла, лишь с хорошо заметной грустью. Тьма! На убийцу Тури я бы не смог глядеть без ненависти, и уж точно никто не обнаружил бы у меня в глазах грусти. Наверное, это потому, что я не хоринг, а оборотень, а оборотни слишком похожи на людей.

– А Тил и Ганион тогда все еще считали нас посланцами Седракса, или уже…

– Посланцами Седракса, – отрезал Ульфенор. – Иначе вас бы не тронули.

– Понятно, – кивнул я. – Еще вопрос: вы знаете того, кто отправил нас с Тури в Каменный лес?

– Знаем. Вас отправил Ассанг. Ты скорее всего встречал его под одной из масок, и, конечно, под другим именем. Думаю, что под именем Лю-чародея.

Я усмехнулся. Что ж! Унди мог бы мною гордиться. Как я и ожидал, Лю тоже всего лишь маска. Маска мага по имени Ассанг. Ну и имя, прости добрая динна! Вильту такое носить. Или змею какому-нибудь. Так и чудится что-то холодное, скользкое и с раздвоенным языком.

– К Лю… э-э-э, Ассангу, надо понимать, вы не питаете столь теплых чувств, как к Седраксу?

Ульфенор с интересом взглянул на меня.

– Ты непрост, анхайр. Разговор ты начал как ривский извозчик, а теперь перешел на слог менестреля.

Я развел руками: «Ну, извини! Мысли в кучу собрал. Отчего же не изъясняться красиво?»

– Что до Ассанга – с Седраксом его не сравнить. Начнем с того, что он не человек, а значит, его успех в У-Наринне ударит не по нам, а по людям. Легко понять, что в случае нашей неудачи мы сделаем все, чтобы помочь Ассангу.

«Не человек! – Я даже вздрогнул. – Но кто? Явно не хоринг. Оборотень? Вряд ли. Ведь его видели в разное время и я, и Тури. А хотя почему нет? То, что мы его видели и во время Четтана, и во время Меара говорит лишь об одном: он и не анхайр, и не мадхет. Кто сказал, что не бывает иных оборотней? Я и о мадхетах-то до недавнего времени толком ничего не знал. И кроме того…»

Если Лю-Ассанг – оборотень, становится понятно, почему он послал именно нас, ведь мне его выбор все время представлялся на редкость странным и необычным. Общая же природа Лю и нас все легко объясняла.

– Если ты гадаешь, кто такой Ассанг, я скажу лишь одно: оборотень, но не такой, как ты или Тури. Подробности не спрашивай, они тебе ни к чему, да и никто из нас тебе ничего все равно не скажет.

– Ладно, – пожал плечами я. – Спрашивать не стану.

В голове у меня уже оформилась очень интересная мысль, но я не спешил ее высказывать. Успеется.

– Кто еще, кроме Седракса, вас и нас направляется в У-Наринну? – спросил я, пристально глядя Ульфенору в глаза.

Тот глаз не отвел. Встретил мой взгляд, еле слышно постукивая сапогом по камню. Я ничего не смог прочитать по взгляду – совершенно ничего. Будто глядел в пустоту. Хоринг долго молчал, словно взвешивал – стоит меня посвящать или не стоит.

Наконец Ульфенор ответил:

– Мне об этом ничего не известно. Что, конечно, ничего и не гарантирует. В Каменный лес может прийти кто угодно.