Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ) - Канра Дана - Страница 22

Солнце мягко обогревало весеннюю черную землю и вышедших на свободу унаров, и, шагая к конюшне, Ричард почти не верил, что со дня приезда сюда прошло без малого четыре месяца. А еще он сумел перехитрить дядюшку и выжить в «загоне», как бы тот не радел об обратном! Если все так пойдет и дальше, Ричарда назовут самым живучим Окделлом за всю историю рода, после первого Горика, имевшего несчастье называться Алановским сыном, но пока рано мечтать о великих свершениях. Сперва нужно добиться побед и медалей, а уже потом надеяться.

Обрадовавшийся Баловник - он на то и Баловник, чтобы поскакать к хозяину с радостным ржанием. Видно, он тут не застоялся, конюх выводил его в числе прочих, дабы бедняга размял копыта во время отсутствия хозяина.

- Здравствуй, - юноша обнял жеребца, не обращая внимания на выехавшего следом Эстебана.

В ответ донеслось радостное ржание. Лошади все-таки умницы, в отличие от многих людей.

А Эстебан свою роль врага исполнял вполне неплохо - гарцевал на рыжем линарце так, что вся грязная вода из ближайших луж оказалась у ног Дикона, но все это напоказ. Чтобы Северин и Константин поглумились и поехали вместе с другом веселиться в какую-нибудь таверну. Появившийся вслед за тем мориск Альберто вызвал у Ричарда смешанные чувства. Не то, чтобы он завидовал своим товарищам по «загону», но невольно вспомнилась просьба сестренки о хорошей лошади, и естественно появились вопросительные мысли насчет денег, на которые их купить.

Конечно, мориски не только слишком дорогие, но и слишком норовистые, однако линарцы вполне хорошие скакуны. Плохо, что он так неважно разбирается в лошадях.

Тем временем конь Эстебана и конь Альберто встали в позу двух быков, готовых бодаться. Они явно не понравились друг другу, но если мориска Альберто еще худо-бедно удерживал, то Колиньяр бестолково дергал за поводья и призывал рыжего к совести.

- Гоган решил порезвиться, - вместо извинения выпалил Эстебан и немедленно отвел взгляд.

Дикон не осуждал его за это, ведь не каждый способен признавать собственные ошибки.

- Дядя говорил, - усмехнулся Альберто, - что зарвавшихся лошадей, как и гоганов, лучше держать в строгости.

- Как и вашего дядю, - разумеется, Ричард не смог не вмешаться.

- Моего дядю держит в строгости Его Высокопреосвященство, не беспокойтесь, - голос у Альберто утратил веселость, а темные глаза холодно блеснули.

- А что мне беспокоиться? - искренне удивился Ричард. - Это же проблемы вашего дяди, а не мои.

Неясно что-то пробормотав, Альберто предложил, дабы замять неудобную тему, проехаться с Эстебаном наперегонки до ворот, но тот все понял и поспешил уехать с друзьями. Колиньяру не хотелось присутствовать при ссоре, он боялся сорваться - Ричард это сразу понял. В прозрачной луже отражалось голубое небо и белые пушистые облачка, и, глядя на это недоступное его глазу четыре месяца великолепие, наслаждаясь долгожданным теплом, юноша молча замер в седле.

- Тебя встречают? - вывел из состояния глубокой задумчивости Паоло?

- Нет. Наверное.

Ричард оценивающе посмотрел на тяжелые черные ворота, но они открылись только, чтобы выпустить Эстебана с его друзьями, а на территорию поместья Лаик никто не въехал.

- Что ты хотел сказать о моем двоюродном дяде? - тон Альберто не сулил ничего хорошего. - Я знаю, что он убил твоего отца, но это лучше, чем Занха, не так ли?

- Предполагаю, ты прав... - осторожно сказал Ричард, - только мне хотелось бы узнать, как было дело, у него самого.

- Давай, - кивнул Альберто с прежним беззаботным видом. - Сходим сейчас или после обеда? Я намереваюсь прогуляться по Олларии, хотя она проигрывает приморским городам.

- После обеда.

Ричарду нужно было съездить в невзрачный домик, в котором кузен Реджинальд снимал комнатушку, поговорить о семье и он Надоре, между делом выведать о замыслах нечистого на руку дядюшки, однако объяснять все это Альберто не хотелось. Не из гордости - просто юноше казалось, что так будет легче воплотить сегодняшний замысел в реальность.

- Тогда приезжай к улице Мимоз, спроси любого горожанина, и он подскажет.

- Хорошо. Удачи.

И марикьяре галопом ускакал прочь, попутно перемахнув через огромную лужу, а Ричард решил не медлить, чтобы все успеть. Времени ему полагалось не так уж и много, даже если Арамона не затеял никакой пакости специально для неблагонадежного унара. Мимо проехали близнецы Катершванц, одновременно помахали ему руками. Они стали хорошими приятелями, но не друзьями, и сожалеть сейчас об этом бессмысленно.

Молчаливые суровые стражники опустили перед унарами мост, и Ричард неспешно поехал в самом хвосте, пытаясь вспомнить, где находится тот самый дом. Свобода плескалась в лицо вместе с порывами прохладного ветра, и впервые за минувшие четыре месяца юноша позволил себе недолгую роскошь счастья и спокойствия. Хотелось безмятежно улыбаться и просто ехать вперед, пока Лаик не останется далеко позади, но, видимо, Четверо решили вручить Ричарду целый ворох испытаний

И первое началось с подъехавшего на толстеньком коне Реджинальда, который с бесхитростным выражением на лице предложил съездить в гости к эру Штанцлеру, и не то, чтобы Дикон был в восторге от этой затеи, но понимал, что врагов семьи, а также ее друзей, включая тех, кто этими друзьями старательно притворяется, надо знать, как следует.

Поэтому они с кузеном поехали в дом к кансилльеру, и там Наль оставил его с извиняющейся улыбкой, оправдываясь, что «полно дел». Значит, не все, что он должен услышать от Штанцлера предназначено для Реджинальдовых ушей, интересно получается. И Ричард, присев за неказистый стол в пустом кабинете, с тоской рассматривал бедноватую обстановку, удивляясь тому, что кансилльеры нынче мало зарабатывают. Или это напускное? Денег много, но на роскошь Люди Чести ее не тратят, дабы не нарушать самими же выдуманные правила.

Разговор со стариком оказался душевным и спокойным, однако именно этого следовало опасаться больше всего - доброта опасна и лишает бдительности. Ричард вскользь произнес пару слов о Арамоне, упомянул о призраках, чтобы казаться откровенным, но его объяснения слушать не хотелось, ведь Штанцлер не верил Ушедшим, и искал причину в несуществующем эсператизме. А спорить сейчас относительно веры - последнее дело.

- Паоло сказал, что должен передать кое-что принадлежавшее мне. «Их было и всегда будет четверо, но у них одно сердце, и оно глядит на Закат».

- Старая вера, - охнул кансилльер. - Это опасно, Дикон.

- Не для меня.

- Что еще ожидать от сына Эгмонта...

- Я читал, что анаксы Надорэа приносили человеческие жертвы Абвению Литу, но я не собираюсь этим заниматься, - немного честности для разнообразия не повредит.

- А что говорил олларианец?

- О, много всего. В основном советовал быть осторожным.

Кансилльер призадумался.

- Боюсь, что унара и священника уже нет в живых, Дикон.

- Да, - кивнул юноша, - потому что они приходили ко мне без теней.

- Что?!

- Но вы не бойтесь, я наученный. Ничего не брал из их рук, к ним самим не прикасался, и по именам не называл.

- Вот и хорошо, - облегченно вздохнул старик, видимо довольный, что жизни его верной марионетки ничего не угрожает. - Давай поговорим о Фабиановом дне. Тебя готовы взять Людвиг Килеан-ур-Ломбах и Ги Ариго. Что ты об этом думаешь?

Думал Ричард об этом много чего и добрую половину не очень цензурного, но высказать хотя бы часть - значит, выпасть из роли марионетки, чем резко усугубить свою участь. Лучше подыграть, а потом отправиться к двоюродному дяде Альберто и предложить достойную сделку.

- Я бы предпочел Ариго.

- Брат королевы, - загадочно улыбнулся Штанцлер. - Понимаю... Талигойская Роза прекрасна душой и лицом, но ей приходится не легче, чем нам всем.

И Ричард мысленно подытожил, что от Талигойских Роз, Гиацинтов и прочих ароматных цветочков ему нужно держаться на почтительном расстоянии.

- На какое место в выпуске ты рассчитываешь?