Песнь о наместнике Лита. Тревожное время (СИ) - Канра Дана - Страница 12

А Анатоль не выдержал и опустил глаза, сильно при этом, раскрасневшись, и у Ричарда сразу возник очередной вопрос: как быть с друзьями Эстебана, которыми он не забинтовывал израненные ноги? Разумеется, есть прекрасная вероятность, что он не станет натравливать Северина с Анатолем на своего приятеля, но оставался в наличии возможных нападающих рыжий Константин, который от мнения южанина уже не зависел.

- Унар Валентин, почему вы на меня так смотрите? - голос Арамоны дрогнул и показался Ричарду тихим, почти не басовитым и в нем даже послышался слабый, едва уловимый испуг.

- О, прошу прощения, господин Арамона.

- Все в порядке, просто мне показалось... Неважно! - робкое и жалкое лепетание сменилось привычным грохочущим басом. - Итак, унары. Вступая в фабианское братство, вы знали, что за проступок одного унара отвечает или сам виновный или все. Поэтому сегодня не будет обеда, как и ужина. Но, если я узнаю, кто дерзнул испортить изображение доверенного лица нашего короля, то сменю гнев на милость.

Унары переглянулись. Валентин оказался в числе недоумевающих, отчего наивно похлопал ресницами, а Ричарду Окделлу ничего не оставалось, кроме как сделать вывод о подозрительно частой активности унарских ресниц. Сначала Луиджи, потом Валентин... Впрочем, первый, скорее всего, точно не при чем, если только не попал случайно под обаяние Изначальной Твари.

- Хрю! - сообщил некто дерзкий, едва Ричард отвлекся от рассматривания однокорытников.

Значит, он видел, что за ним следят, и все понимал. Какая прелесть.

Почему-то капитан решил искать шутника в другой части зала, но не нашел там никого, кроме невозмутимого слуги, стирающего пыль с пока еще целой и невредимой картины, и, воспользовавшись мгновением свободы от начальства, юноши вновь переглянулись. На сей раз Ричард поймал на себе взволнованный взгляд Арно, а сам на Валентина смотреть не стал. С Изначальными Тварями борются не гляделками, а... а...

Внезапная мысль пронзила острой стрелой мозг юноши, и он чуть не подскочил от радости. Это же потрясающе! Это спасет его, Валентина, если тот еще жив, их всех! Наверное.

Отец Герман служил олларианским клириком, но разве это значит, что он не наслышан об Ушедших? В Надоре о них посвящены были многие, не боявшиеся выражать свое мнение в отсутствии вдовствующей герцогини и Лараков, а Нэн и вовсе рискнула в присутствии, когда Дикон уезжал. Хотелось верить, что бедная старуха не услышала в свой адрес множество недобрых слов от стареющей эсператистки, перед которой преклонял голову даже отец Маттео.

Если отец Герман знает, в чем суть, если он поверит, то все будет прекрасно, однако юноша не спешил верить в чудеса раньше времени.

- Снимите это безобразие, - печально-громовым голосом велел Арамона вошедшим слугам. - Унесите. Унары, - печаль загадочным образом улетучилась, - если вы что-нибудь узнаете и захотите мне сообщить, то я буду у себя.

- ...а иначе голодным останется не только граф Суза-Муза, - завершил Эстебан, грустно вздохнув.

- Тебя никогда не оставляли без еды в наказание? - уточнил Ричард, когда все остальные разошлись.

- Ни разу! - оскорбленно шикнул Эстебан.

Задумчиво глядя на поникшую радость, гордость и надежду обер-прокурора, Ричард понимал, что ему, как Повелителю Скал, придется сделать выбор: либо защищать человека, с которым они теперь просто не могут не стать друзьями, либо защищать всех остальных, и его в том числе. В первом случае уязвимыми станут все, во втором только Эстебан, но имелся и третий вариант.

Где же он? Ричард готов был поклясться, что быстрая умная мысль скользнула в голову и где-то там потерялась. Нужно ее найти, но сперва обратиться к отцу Герману, с просьбой помочь. Торопиться было нельзя, сегодня капитан Арамона зол, не дай Лит попасться под горячую руку, и Ричард решил исполнить задуманное завтра. Ночью ему спалось на редкость хорошо, несмотря на то, что живот громко требовал принятия пищи, но юноша подумал наутро, что, наверное, время от времени отсутствие обеда и ужина скорее полезно, чем вредно. Можно будет утешать себя этим при следующем вынужденном голодании.

Утром Изначальная Тварь с загадочным именем написала на парадной лестнице с помощью угля и крупными буквами:

«Свинья должна быть свиньей, а не капитаном».

Столпившиеся и уже насытившиеся завтраком унары восторженно смотрели на это безобразие, и лишь Ричард всеобщей радости не разделял. Тревожное предчувствие никак не позволяло успокоиться, и вообще гнало в библиотеку искать книги с древней гальтарщиной, но прежде всего - отец Герман. Развернувшись, он медленным спокойным шагом отправился искать клирика, стараясь не замечать, как ему в спину зло и холодно смотрят чьи-то немигающие глаза. Это было страшно.

Война между ним и Тварью началась с того момента, как Ричард призвал однокорытников к совести, очевидность сего факта не подвергалась сомнению, и все-таки юноша не переставал на что-то надеяться.

Он постучался в келью, отделенную от всех общих комнат, затаил дыхание и какое-то время терпеливо слушал приближающиеся шаги.

- Унар Ричард?

- Отец Герман, нам нужно поговорить.

- Проходите.

Обставлена комнатушка была не лучше, чем комната унара, разве только побольше книг и бумаги на столе. Ричард шагнул внутрь, плотно прикрыл за собой дверь и обеспокоенно взглянул на священника. Тот ответил прохладным вопросительным взглядом.

- Отец Герман, - начал юноша с тяжело бьющимся сердцем, - одному из унаров нужна ваша помощь.

- Присаживайтесь, унар, - клирик указал на кресло с высокой спинкой, которого прежде юноша не заметил.

- Благодарю...

Все-таки, меблирована комната лучше, чем помещение для жилья обычного унара. Кресла оказалось два, а на кровати лежали красивые подушки с непонятными узорами, но сейчас разглядывать обиталище отца Германа совершенно не было времени.

- Валентин Придд, - продолжил Ричард. - Его тело захватила Изначальная Тварь, а жив ли он, я не знаю. Хочется верить, что жив и даже умудряется контролировать нечисть, иначе бы здесь не осталось ни единой живой души. Разумеется, вы можете счесть меня безумцем, но у себя в родовом замке я читал книги о древней Гальтаре и знаю, как определить Тварь.

- Интересно... - промолвил священник, окинув юношу задумчивым взглядом. - Вы производите необычное впечатление, унар Ричард.

- Благодарю, но речь не обо мне. Валентин...

И с такой горячностью он собрался интриговать в Лаик!

- Я понял, молодой человек. Так же я понял и то, что вы склонны считать своего товарища причастным к последним происшествиям в поместье?

Дикон вздрогнул.

- Я этого не говорил.

- Но все-таки склонны? И не желаете, чтобы о ваших подозрениях знал капитан Арамона, ввиду его глупости и недальновидности?

- Да.

Этого человека юноша не боялся, по крайней мере, то, что отец Герман поможет ему, теперь не приходилось сомневаться. Пусть этот человек лишен настоящих эмоций, пусть говорит с неискренней приветливостью, без тепла в глазах, но довериться ему можно. По крайней мере, сейчас.

- Мы поможем вашему товарищу, унар Ричард. Расскажите все, что знаете.

Сбивчиво Ричард рассказал об угрозах Валентина, его же слезах, острых зубах, и прочих признаках наличия в теле Твари. Где же настоящий граф Васспард? И что они, унар и священник, скажут супрему, если в процессе изгнания чудовища выяснится, что души нет вовсе? Вот будет весело - одного на заточение в монастырь или как там наказывают священнослужителей, второго - в Багерлее или в Надор. Бррр! Осталось только пожелать бурной фантазии утихомириться и предоставить возможность отцу Герману заниматься проблемой самому. Хотя бы попытаться.

- Хорошо, - наконец проговорил священник, выдержав небольшую паузу после рассказа Ричарда. - Мне надо подумать обо всем этом и почитать старые книги. Зайдите ко мне через пару дней, унар.

- Благодарю вас.

- Пока еще не за что, молодой человек.