Телохранитель для мессии. Трилогия - Морозова Юлия - Страница 36

* * *

Едва-едва занимался рассвет, и небо нехотя, как непорочная невеста с ночной рубашкой, расставалось со своей чернильной синевой. Город просыпался, неохотно стряхивая сладкие сны. Сырая утренняя прохлада нескромно пробиралась под юбку, хватала за открытые части тела, вызывая жаркий румянец на щеках. Мы шли нестройной процессией по знакомой мне, благодаря чужим воспоминаниям, дороге. Впереди важно вышагивал рент Арвал, вещая о том какая он значимая фигура. Чуть позади я, жадно ловящая его слова, что подвигало мужчину на новые откровения. Завершал наш «крестный ход» Дику, кативший без всякой натуги неподъемную тележку, тащить которую удалось бы не каждому коню-тяжеловозу.

Спустившись с холма, на котором находился дворец и, миновав почти полгорода, мы очутились на широченной площади, со всех сторон зажатой разнообразными лавочками. Свободное пространство поделили на ряды, на которых продавали только строго определенную продукцию. Наш путь лежал в продуктовый ряд. Оставив Дику с его кошмарной телегой у входа (эта колымага передавила бы половину палаток) мы двинулись в нужном направлении. Народ, колготившийся сегодня здесь, ублажал взор помятыми физиономиями (сказалось, наверное, вчерашнее празднование по поводу бракосочетания императора). Перегаром несло от каждой третьей палатки. Покупатели, узнавая главного распорядителя слуг третьего уровня, почтительно уступали нам дорогу, разбегаясь в стороны, как тараканы перед хозяйским тапком.

Прилавки ломились от овощей, фруктов, зелени, половину названий которых не знали ни я, ни Риса. Каждый хозяин изгалялся по-всякому, лишь бы привлечь внимание Арвала. Рент придирчиво осматривал товар, брезгливо морщил нос, но стоило ему соблазниться чем-либо, осчастливленный высоким вниманием торговец загорался радостью, как неоновая вывеска казино в ожидании лопоухих клиентов. И скачками нес необходимое количество товара в ту сторону, где поджидал нас Дику. Невооруженным взглядом видно, что распорядитель просто наслаждался своим положением, и полон желания растянуть сие удовольствие как можно дольше. Не буду ему мешать, тем более что пора технично сваливать. Выбрав удачный момент, когда рент заинтересовался спелыми помидорами, которые предлагала пышногрудая и крутобедрая лавочница, я, робко потянув за рукав, жарко зашептала ему на ухо:

— Достопочтенный рент Арвал, пожалуйста, не могли бы Вы оказать мне свое высочайшее доверие, и позволить что-нибудь купить и самой донести это во дворец? Остальные служанки обзавидуются, а бабушка больше не сможет сказать, что я еще недостаточно взрослая, раз вы посчитали меня самостоятельной и поручили сделать покупки.

Не знаю, что оказало большее влияние на решение дядюшки — мой многообещающий шепот, или потрясающие воображение формы торговки и желание от меня ненавязчиво избавиться. Скорей всего последнее, так как тут же полез в карман и высыпал мне в раскрытые ладони целую пригоршню толинов.

К слову сказать, толин в империи самая мелкая монета. Восемьдесят медных толинов можно при необходимости сменять на один серебряный тален, а пятьдесят пять таленов — на один золотой тилан. Не самая удобная система счета, но люди ко всему привыкают. В ходу еще полушки и четвертушки на которые рачительные тиланцы, несмотря на строжайший императорский запрет, расчленяли толины.

— Хорошо, что напомнила, твоя бабка просила купить шпагату для перевязывания тушек птицы. Сходи-ка в предпоследний ряд и возьми два моточка. Да купи себе какие-нибудь бусы или сережки, — великодушие распорядителя не имело предела.

Повезло, так повезло. Я быстренько скрылась с глаз долой, пока он не передумал. Конечно же, я и не думала тащиться в предпоследний ряд, но следовало раздобыть денег, а то на эту мелочь больно не разгуляешься. У меня есть драгоценности, но не станешь же их предлагать каждому ювелиру. Так меня быстро схватит стража по подозрению в воровстве: откуда у бедной служанки такие цацки?

«А может и правда, займешься воровством, тем более что удачное начало положено в императорской гардеробной».

Не-ет, там было другое, я не воровала, а брала честно заработанное, так что не надо оскорблений, хотя здравое зерно в этом есть. Нужно найти скупку краденого, но как это сделать? Не подойдешь же к первому встречному и не спросишь светским тоном: «Будьте столь любезны, подскажите, где у вас здесь ворованное берут по сходной цене?». Представляю ответную реакцию, брр… Мы пойдем другим путем.

Глава 12

Сервис был на уровне. Обсчитали быстро и вежливо

Провинциальная ротозейка пробиралась в тесном пространстве между рядами, умудряясь шустро вертеть головой по сторонам. Острые локти прокладывающих путь более опытных завсегдатаев рынка норовили ткнуть тетеху побольнее. Руки устали отбиваться от потных ладоней, жаждущих мимоходом приложиться к девичьим прелестям. Опытные торгаши, жалея на недотепу зазывающее красноречие, презрительно отворачивались. Притулившись на пятачке за крайней палаткой, дуреха извлекла из кармана передника и принялась пересчитывать скудную наличность, наморщив непривычный к таким усилиям лоб. Она старательно переложила мелочь из одной ладони в другую три раза подряд, прежде чем ссыпать звенящие кругляши обратно в карман.

Заинтересованные глаза внимательно смотрели ей вслед. Грех не воспользоваться такой удачной возможностью!

Проворная ладошка потянулась в гостеприимно распахнутый карман. Чья-то жестокая клешня вцепилась в запястье так, что онемела вся неосмотрительно позарившаяся на чужое рука.

Вором оказался мальчишка лет двенадцати, совершенно неприметной внешности, даже взгляду не уцепиться — ничем не выдающиеся глаза, нос и уши. Среднестатистический пацаненок его возраста. Вознеся мысленно хвалу в очередной (не упомнить какой) раз выучке алонии, так как не будь ее у меня, вряд ли удалось бы поймать карманника с его проворством, я подхватила его под локоток и интимно склонилась к чуть оттопыренному уху.

— Не рыпайся! — мой шепот сквозь зубы был далек от любовного. — Уходим отсюда, не привлекая никому ненужного внимания. Если не хочешь оказаться в ласковых объятьях местной стражи, веди меня в тихое местечко, где мы спокойно побеседуем о… м-мм… о вечном.

Маленький воришка проявил редкую понятливость, покорно двинувшись в сторону выхода с рынка. Впрочем, на этом его покладистость и закончилась.

— Ой, мамочка-папочка мои! А-аааааа!!! — внезапно заголосило чадо. — Заобижали вашего сиротинушку-у-у-у! Злые люди недоброе замышляют! Свести со света белого хотят! Ой, что же деется-я-аааа?! Руки лишают, окаянные! Бо-о-ольно!!! Помира-ю-у-у!

Он повалился на землю, исступленно дергая за руку, стеная и размазывая по щекам несуществующие слезы, поднимая пушистое облако желтой пыли. Правое ухо оглохло напрочь, в носу засвербело от поднятой пылищи. Одна половина посетителей базара тут же повернулась в нашу сторону с нескрываемым осуждением во взоре, другая со здоровым интересом. Лица стражников у ворот посуровели, в глазах зажегся азарт, руки поудобнее перехватили короткие копья. Я, не дожидаясь последствий, поспешила прямо к ним на встречу, волоча за собой извивающееся маленькое тело в полуподвешенном состоянии.

— Дядечки-и-и стражники-и-и, — завывания у меня получились ничем не хуже. — Ну хоть вы мне помогите поганца на путь истинный наставить!

Стража несколько оторопела от подобной просьбы. Мальчишка тоже, судя по стихшим враз причитаниям.

— Совсем от рук отбился, — не давая им опомниться, зачастила я. — По дому не помогает, младшеньких не нянчит, к гончару в ученики идти не желает. Из последних сил выбиваюсь, прокорм добывая! Ни мамки, ни папки-то нет! А ему б только по улице пошляться! Того и гляди, воровать начнет…