Магическая Экспедиция - Звездная Елена - Страница 7

Когда шла через весь зал ресторации, была вынуждена на пару минут остановиться – как раз притушили все свечи и официанты в шесть рук вносили огромное блюдо, заполненное разными видами мяса. Венчала композицию вареная бычья голова, украшали три тушки зажаренных до корочки молочных поросят, все остальное было трудно различимо в полумраке.

Едва блюдо внесли в зал, тут же зазвучала песня «Многие сытные годные лета», и стало ясно – заезжие в столицу хутары празднуют день рождения. Пока я стояла, ожидая прохода процессии официантов, украдкой посмотрела на компанию в ярких синих шароварах, цветных полушубках и с характерными для данной народности массивными серьгами в левом ухе. У хутар женщина всегда идет слева, а женщин своих они любят, ценят и все ради них делают, а потому серьга на левом ухе, на левую сторону волосы зачесывают, левый ус тщательнее всего подкручивают и левый же сапог обычно натирают до блеска. И празднуют любое событие они обычно по-разному, в зависимости от того, есть с ними женщины или нет. Так вот, если женщин нет, тогда вот так – мясо и вино, и не более. А коли женщина хоть одна присутствует, тут все иначе – заместо мясного раздолья сладкие пироги, а тосты поднимают не с вином, а со сладким чаем или же соком. Тем удивительнее оказалось увидеть за столом девушку. Хутарскую девушку, с двумя косами, перевитыми красными бусами, в колоритной красной рубахе, в темных широких шароварах и с белой, украшенной по отвороту красными же бусинами шубкой, которая сейчас висела на спинке стула, на котором понурившись сидела девушка.

Девушка, которую, кажется, никто не замечал…

– Госпожа Радович, вы долго! – раздался недовольный голос лорда Энроэ.

– Простите, – откликнулась я и поспешила к дознавателю, думая о хутарах и этой самой девушке, которую, похоже, скрывали.

Едва я подошла к, пожалуй, самому роскошному столику в ресторации, лорд поднялся и самолично, одним взглядом остановив подавальщика, отодвинул, а затем придвинул мой стул. После, сев, поинтересовался:

– Впервые видите хутар?

– Нет, что вы, – глядя на сырые дары моря, которыми было заставлено пространство передо мной, пробормотала я, – хутарская граница недалече от Перевешек…

Сама себя оборвала, заметив, что неосознанно на деревенский говор перешла. Ох и долго я от него в университете избавлялась, даже часть стипендии на дополнительные уроки риторики потратила. Но и поныне вставляла привычные с детства слова и обороты, если начинала сильно нервничать. К счастью, все реже, но иногда это случалось.

– В смысле, – подняв взгляд на лорда Энроэ, продолжила я, – от деревеньки Перевешки, где я родилась, до границы Хутары и ближайшего хутарского городка Яжвены два дня пути. Не то чтобы мне довелось хотя бы раз побывать в Яжвенах, но хутарские торговцы и охотники в Перевешки захаживали.

Высказав все это, я вновь уделила внимание блюдам, заказанным лордом дознавателем. И его выбор мне не понравился. Нам подали сырые приморские устрицы, сырую, политую лишь кислым соусом рыбу трех видов, мясо голубого ишора, едва прижаренное открытым огнем, золотую икру белуги. Все блюда были роскошными и очень дорогими, и лорд Энроэ смотрел на меня с покровительственной полуулыбкой, явно ожидая восторгов и восхищений от меня, за возможность приобщиться к столь изысканной кухне. И я бы, может, и восхитилась с ожидаемым восторгом, если бы не одно «но» – на втором курсе, когда я наконец узнала, почему обеспеченным студентам подают особое питание и у них все магические задания получаются легко, а мы, студенты-стипендиаты, сидя на кашах и прочей дешевой еде, с трудом удерживаем концентрацию, я со всем тщанием подошла к изучению вопроса о питании магов. И благодаря этому прекрасно знала, что, к примеру, золотая икра вызывает у магов эйфорию, приморские устрицы – выброс магической энергии, а мясо голубого ишора заставляет терять связь с реальностью, не надолго, нет, но, я думаю, лорду Энроэ и четверти часа хватит для всех его целей. К примеру, заставить меня подписать кровью договор-клятву верности, который при поступлении на службу подписывают все работники его конторы.

– Удивительное дело с этими хутарами, – не дождавшись моего восторга и от того слегка хмурясь, произнес лорд Энроэ, – совершенно неожиданным образом прямо в центре столицы соизволила сбежать и раствориться их княжна.

Мне определенно стало интересно.

Заметив мой интерес, дознаватель продолжил:

– Естественно, в ее «побег» никто не поверил, хутарские женщины своевольны, но не до такой степени, однако и за руку поймать этих лжецов пока что не удалось.

Он улыбнулся мне, дал знак официанту и, едва тот наполнил наши бокалы рубиново-черным вином, поднял свой со словами:

– За вас, госпожа Радович.

Я взяла бокал, отсалютовала лорду Энрое и сделала вид, что отпила глоток, на деле не ощутив даже винного вкуса – и проблема не только в нежелании пить, просто, учитывая выбор имеющихся блюд, я не могла гарантировать, что это вино не является очередной ловушкой.

– Прекрасный букет и аромат, не правда ли? – пристально глядя на меня, поинтересовался тайный королевский советник.

Виновато улыбнувшись, я пожала плечами и ответила:

– Простите, не могу разделить вашего восхищения данным напитком, к сожалению, я не разбираюсь в винах.

На губах лорда дознавателя заиграла странная улыбка, и он с намеком протянул:

– Мы это исправим, Милада, причем в самое ближайшее время.

И он выразительно… очень выразительно посмотрел на меня, сначала в глаза, затем ниже и еще ниже. В этот момент я подумала, что, быть может, вариант быть съеденной новым Владыкой не так уж и плох? И даже невольно оглянулась, чтобы посмотреть, а не ушли ли еще драконы?

И вздрогнула всем телом, едва не расплескав вино в бокале, который все еще держала в руках!

Потому что в отличие от драконов, которые более не наблюдались в ресторации, сам Владыка обнаружился сидящим рядом! Совсем рядом! Рядом настолько, что я практически соприкасалась с ним плечом, а рука Гаррата вольготно устроилась на спинке моего стула.

– Ты чего вздрагиваешь? – невозмутимо поинтересовался дракон, насмешливо глядя на меня провалами абсолютно черных глаз. – Возвращайся к беседе, у вас тут самое интересное началось, видишь, даже я возлюбопытствовал.

Я вернулась. В смысле, медленно повернулась обратно и посмотрела на заинтересованно наблюдающего за мной лорда Энроэ, который, сдержав победную усмешку, успокаивающе произнес:

– Все в порядке, просто легкая степень опьянения. Еще глоток?

Тут я содрогнулась повторно всем телом, с ужасом посмотрев на свой бокал – это что же за вино такое, что даже от одного глотка могут быть такие последствия?! Хорошо, что не выпила!

В этот момент к нашему столику подошел подавальщик, который точно подавальщиком не был – слишком цепкий взгляд, слишком сильные ладони легли на стол, когда мужчина, наклонившись, уперся в столешницу, слишком было все. Так что я даже не удивилась, едва этот явно не официант произнес:

– Номера хутаров обыскали, княжны нет.

У лорда Энроэ дернулась щека, после чего он с выражением холодной ненависти взглянул на подчиненного и отчеканил:

– Торн, она должна быть там.

Его подчиненный, явно маг, так как при одном взгляде на имеющийся набор блюд заметно скривился, посмотрел на начальство и повторил:

– Княжны там нет.

Лорд-дознаватель, с трудом сдержав ярость, повернулся и глянул на шумное сборище пирующих хутар, видимо, совершенно не замечая уныло сидящую среди хутаров княжну. А этот самый Торн вдруг посмотрел на меня и одними губами произнес: «Не ешь!» Затем взгляд его переместился на бутылку с вином, и он добавил: «И не пей». Посмотрел в мой бокал и, пользуясь тем, что лорд Энроэ все еще с откровенной ненавистью взирал на колоритных пирующих, едва уловимым жестом фокусника что-то быстро высыпал в мой бокал. Вино помутнело, утратило запах и вновь вернулось к первоначальному виду. Я поняла, что теперь его действительно можно пить.