Алракцитовое сердце. Том II (СИ) - Годвер Екатерина - Страница 9

Не дожидаясь возившегося с костылями Ритшофа, высокопреподобный Андрий прошествовал к двери; но ему еще предстояло пережить несколько неприятных мгновений, когда Джибанд вдруг загородил проход и молча уставился сверху вниз.

– Прикажите этому уйти с дороги! – выкрикнул епископ, отшатнувшись.

– Попроси его сам, – насмешливо сказал Голем. – Или ты немой?

– Дайте… пройти, – еле слышно пробормотал епископ.

– Если ты изучал историю Империи, то должен знать его имя, – заметил Голем. – И немного вежливости не повредит. Ну же, высокопреподобный!

– Пожалуйста, позвольте пройти, гос… господин… Джеб, – выдавил из себя епископ.

На него было жалко смотреть: обращаясь к «полуживому» как к человеку, он совершал нечто для себя немыслимое и недопустимое.

– Всего вам доброго, высокопреподобный Андрий. – Джибанд шагнул в сторону.

Епископ, путаясь в роскошных одеждах, выскочил за дверь с поразительным для своих лет проворством. Ритшоф, громыхая костылями, вышел следом.

– VII –

Джибанд закрыл дверь.

– Ты быстро учишься, – сказал Голем.

– Вашими стараниями, мастер, – в тон ему ответил великан. – Что будем делать дальше?

– Выдвинемся завтра утром, когда непогода утихнет. Я не такой поборник справедливости, чтоб гнать людей под проливной дождь.

– Тебе и самому нужен отдых, мастер, – заметил Джибанд.

– Наверное.

Голем откинулся в кресле, бездумно поигрывая в пальцах железным писчим пером; в его руках оно давно уже превратилось в измятую и гнутую полоску с оплавленными концами. Уходящих он даже не проводил взглядом; мысли его занимал не епископ или Ритшоф, но тот, кто находился теперь не так уж и далеко; если «гроссмейстер» Венжар ен’Гарбдад сейчас спал – ему, без сомнения, снились кошмары.

– Ты на самом деле намерен попытаться убить его? – спросил Деян.

– Возможно, – сказал Голем. Кресло скрипнуло, когда он повернулся лицом к двери.

– Стоит ли верить… – начал Деян, но, поймав взгляд чародея, обмер, на миг потеряв дыхание от захлестнувшего его чужого отчаяния.

Так смотрел Кенек Пабал из темного угла сарая.

– Ты… – вновь начал Деян – и вновь замолчал, не в силах найти слов.

Мгновение назад он и представить не мог у Голема подобного выражения лица; но предел душевных сил чародея, как и сил физических, оказался слишком близок – или же удар был слишком силен.

Все то, за что тот когда-то боролся, о чем вспоминал если не с любовью, то с гордостью, было обращено в прах его же именем; тут было от чего утратить не только самообладание, но и рассудок…

– Верить не стоит никому, Деян. – Голем отвернулся, отбросил испорченное перо и откинулся в кресле. Каким-то невероятным усилием воли он продолжал держаться и человека, совсем с ним незнакомого, возможно, сумел бы обмануть. – Люди могут лгать или заблуждаться. Но нищета и дикость, которую мы видим, – правда. Виновные должны ответить. И Венжар, и остальные… и я сам. Ты был прав, называя нас подлецами и чудовищами. Мы и есть подлецы и чудовища.

Деян поморщился. Спорить с этим – после того, как сам не раз говорил подобное – было бы глупо.

«Хотя я тогда погорячился».

Деян рывком поднялся с кресла и принялся ходить по комнате; движение, вопреки колющей боли в лодыжке – а может быть, благодаря ей, – возвращало мыслям ясность.

– Поэтому нужно убить его, даже если это убьет тебя, мастер? – Джибанд, отошедший к стене, разглядывал свои огромные ладони.

– А у тебя есть идеи лучше, Джеб? – бесцветным голосом спросил Голем.

– Нет, – неохотно признал тот. – Но мне не нравится твоя. Мне не нравится, что ты вообще собираешься драться с ним, мастер. Он же твой друг.

– Был, – сухо ответил Голем. – Поэтому сначала я поговорю с ним. Мне нужна правда – какая бы она ни была. А потом… Как в поговорке: «Потом будет потом». Есть еще такая поговорка, Деян?

– Есть, – кивнул Деян, хотя слышал ее впервые.

Вбежали два лопоухих мальчишки, принявшиеся собирать со стола недопитые кружки и тарелки с объедками. Следом вошел Ян Бервен; с лица и волос молодого майора-чародея, пока он топтался у двери, капала вода.

– Я… – начал Бервен, когда мальчишки вышли с нагруженными подносами вон, и снова надолго замолчал, опустив взгляд. – Я сожалею о том, что вам пришлось сегодня услышать, милорд. Мне стыдно за тот прием, что мы вам оказали.

– Забудьте. – Голем искоса взглянул на него. – Вы принесли?..

– Да. Рад услужить хотя бы в этом. – Осторожными шагами подойдя к чародею, Бервен поставил перед ним маленькую серебряную флягу с зельем, очень похожую на ту, что все еще висела над столом. – Но осмелюсь надеяться, оно вам не потребуется…

– Наследие Влада? – Голем взял флягу.

– Да.

– Погодите: я перелью.

– Не надо! – Бервен отступил к двери с такой поспешностью, будто Голем собирался его ударить. – Оставьте себе. Так будет правильно. Дед и отец сделали из нее последний глоток, а я… У меня все равно никогда не хватит мужества. Я поклоняюсь богу, в которого не верю, служу правителю, которого не могу уважать. Я не достоин этой вещи. Не достоин своего имени!

– Не ваша вина, что так вышло, Ян; но в том, что вы продолжаете жить так, как живете, вам некого винить, кроме себя. – Голем, наконец, удостоил молодого чародея того, чтоб повернуться к нему. – И вам не на кого надеяться, кроме как на себя. Влад Бервен, которого я знал, не родился настоящим мастером: он им стал. Нашел в себе силы, потому как видел перед собой цель. А вы?

– Я ищу ее, милорд. – Бервен опустил взгляд. – Прощайте.

Он вышел, но тут же вернулся.

– Я сожалею, что мой учитель был груб с вами… Прошу, милорд, не судите его строго: мастер Варк совсем не такой человек, каким кажется.

– Пусть его судит Господь, в которого он так истово верит. – Голем криво усмехнулся. – Как вышло, что чародеи теперь служат сладкоречивым проповедникам? Так только в Дарвенском королевстве? Или повсюду?

– Не везде, но много где… Мастер Варк говорит, что в смутные времена лишь Церковь проявляла должную заботу о простых людях; за это ей и почет, – ответил Бервен.

– А вы как думаете?

– Не могу знать. Но иногда мне кажется, – Бервен слабо усмехнулся, и его мягкие черты приобрели выражение недоброе и хитрое, – что Святые Отцы оказались ловчее других, только и всего. Прощайте, милорд, прощайте, господин Джеб… И вы, господин. Пусть сопутствует вам удача!

Деян на миг растерялся, поняв, что последний вежливый кивок адресовался ему, и не сразу сообразил ответить тем же.

– И вам всего наилучшего, Ян, – сказал Джибанд, с укоризной взглянув на Голема, – но тот молчал.

– Прощайте, – повторил Бервен.

И наконец ушел.

– Зря ты был так нелюбезен с ним, мастер, – сказал Джибанд. – Он же оказал тебе услугу.

– Может, и зря, – равнодушно согласился Голем. Епископ со свитой уже выезжали со двора, и больше ему не было до них никакого дела.

Глава вторая. Ночь

– I –

В наступившей тишине Деян принялся вновь ходить по комнате. Колдовская сфера с флягой висела над расстеленной на столе картой, как луна над землей; левый угол карты весь пропитался светло-красным соком, выплеснувшимся из кувшина от неловкого движения мальчишки-прислужника, когда тот убирал посуду.

«Если Господь есть… Если Он не всесилен, но справедлив, – быть может, Он смотрит на дела наши с таким же выражением лица», – подумал Деян, украдкой наблюдая за Големом. На душе было муторно.

Чародей прошептал несколько слов, и сфера погасла. Фляга, упав, загремела о столешницу.

Взяв ее и ту, что принес Бервен, он осторожно отвинтил крышки и перелил зелье – к досаде Деяна, не пролив ни капли, хотя движения его были очень неловки; в дрожании пальцев угадывалась что-то большее, чем просто душевное смятение; быть может, вернувшиеся от сильных переживаний последствия пережитой в детстве болезни.