Искупление (ЛП) - Ван Дайкен Рэйчел - Страница 9

Выругавшись, я наклонилась и подняла ее. Было что-то знакомое в белом, что-то такое... Красное. В этом не было абсолютно никакого смысла, но я словно могла видеть пятна крови. Покачав головой, я встала, поместив маску обратно на стену, и обулась.

Десять минут спустя я вышла из спальни и крутанулась перед ним.

— Подойдет?

— Да, — он пожирал меня взглядом. — Я верю, ты справишься. Помни, никаких разговоров.

— Со всеми?

— С пациентами.

— Пациенты, — я вздрогнула. — Живые пациенты?

— Нет, один умер.

Я засмеялась.

Но он не засмеялся вместе со мной.

— Пошли, — он с силой сжал челюсть и повел меня к двери. — Мы же не хотим опоздать на нашу первую встречу.

Центр Сиэтла

Шесть часов спустя

— Ты раскаиваешься? — воздух потрескивал от волнения, нож мерцал в лунном свете, струящемся из окна. — Ответь мне!

Но она не могла даже ответить, ее мышцы были совершенно бесполезны благодаря наркотикам в организме.

— Нет? — нож рассек воздух. — Должен ли я помочь тебе покаяться?

Одинокая слеза скатилась по щеке связанной женщины, смешиваясь с кровью из пореза на губе.

— Хорошо, — нож коснулся кожи.

И проколол ее.

Кровь была красной. Чистой.

И справедливость в мире снова восторжествовала.

ГЛАВА 7

Разрезы на теле сделаны идеально, органы извлечены так, будто убийца — самый одаренный хирург. Полиция в настоящее время работает совместно со всеми местными больницами.

~ «Сиэтл Трибьюн»

Майя

— Ты не одет в черное, — выпалила я, когда мы оказались на парковке, взглядом просканировав отутюженную и застегнутую на все пуговицы белую рубашку и те же черные брюки, которые были на нем при нашей первой встрече.

— Какая ты наблюдательная, Майя, — Николай задумчиво положил руку на мою поясницу.

— Придурок.

Его губы дрогнули.

По крайней мере, у него было хоть какое-то чувство юмора.

— Садись в машину, — он открыл дверь черной «Ауди A8». Я скользнула на кожаное сиденье и осмотрелась. Автомобиль казался тяжелее, чем обычные седаны или спортивные машины. Я всегда любила «Ауди», но эта была не такой, как другие, которые мне приходилось видеть на дорогах.

Любопытство победило, поэтому, когда Николай сел и повернул ключ, я спросила:

— Что это за модель?

— Безопасная, — ответил он, пожав плечами, и сжал губы в прямую линию. — Брось в нее гранату, и мы уедем без единой царапины.

— В тебя, эм-м, часто бросают гранаты?

— Не стоит недооценивать безопасность.

— Хм, — я откинулась на спинку сиденья и скрестила руки, наслаждаясь классической музыкой, которая заполнила салон машины. — Так куда же мы направляемся в первую очередь?

— Просто офисное здание, ничего необычного.

— Хорошо, — я нервно похрустела суставами пальцев.

— Не надо, — он сжал зубы и положил свою теплую твердую ладонь поверх моей. — Просто… не надо, не сейчас.

— Хм, ладно, — он убрал руку. — Мне жаль.

— Тебе и должно быть, — огрызнулся он и убрал руку, словно ощущения от прикосновения к моей коже его чем-то обидели.

Отлично. Итак, я вернулась к своим сумасшедшим теориям.

Мы проехали остаток пути в полной тишине, не считая скрипки, игравшей на заднем фоне. Это казалось очень мелодраматичным. Поездка через центр Сиэтла с миллиардером в машине, которая может выдержать Третью мировую войну, и все это только для того, чтобы подготовится к моей новой работе.

На которой я — как человек — не обладала никакими правами.

Да это как ожидать плохого конца романтической истории.

Он остановил машину у 44 пирса и выключил двигатель.

— Выходим?

Не дожидаясь моего ответа, Николай просто вышел из машины. Я молча последовала за ним. А какие у меня были варианты?

Он все еще был одет в облегающую, застегнутую на все пуговицы белую рубашку и черные штаны. Почему мне нужно было переодеваться, а ему нет? Соленый влажный воздух заполнил мои ноздри, когда мы прошли по пирсу и, наконец, остановились перед красной дверью.

Я осматривалась, пока он доставал ключ и вставлял его в замок. Что такой человек, как он, мог делать на пирсе? Поздно вечером? И зачем ему нужна моя помощь?

— Ничего не говори, — прошипел он, прежде чем схватить меня за локоть и потянуть внутрь. Он обернул свою руку вокруг меня. Я не была уверена, сделал ли он это из-за переживания, что я вырвусь и убегу, или потому что в этом месте было настолько холодно, что оно могло сойти за чертову морозилку.

Я вздрогнула.

— Ты привыкнешь к этому, — прошептал он мне на ухо.

— Но я не хочу, — пробормотала я себе под нос.

Его зубы блеснули, как мне показалось, в улыбке, — я не хотела думать, что он скрипит зубами уже в самом начале наших рабочих отношений. Возможно, я пыталась оставаться позитивной.

Я снова вздрогнула и скрестила руки, пытаясь как можно дольше сохранить тепло своего тела в том адском ночном кошмаре, в который только что попала.

Николай подошел к одной из стен и щелкнул выключателем.

Огни загорались один за другим, напоминая мне о тех фильмах ужасов, где жужжание включенной лампы выглядело настолько же странным, как и внезапное их отключение.

Все, на что бы я ни глянула, было белым.

Белые мраморные полы.

Белые диваны.

И белый стол регистрации с красной буквой J, расположенной спереди. Если бы я не была так взволнованна, то подумала бы, что это место выглядит современно и круто, а не вызывающе и ужасно.

Журналы громоздились на кофейном столике в центре комнаты, в конце которой находился огромный эркер, выходящий на залив. (Примеч.: эркер — выступающая за плоскость фасада часть помещения. Позволяет увеличить внутреннее пространство жилища, а также улучшить его освещенность и инсоляцию, в связи с чем эркер обычно остеклен, часто по всему периметру).

— Клиника, — пробормотала я себе под нос.

Звонок телефона практически заставил меня столкнуться с ближайшей кушеткой и опрокинуть ее.

— Телефон, — сказал Николай веселым голосом, — это просто телефон, Майя.

Мне удалось прохрипеть слабое «да». Но было ли с ним хоть что-то нормальным? Нет, вообще ничего, так что простите меня за то, что я волнуюсь из-за телефонного звонка.

— Да, — ответил он после второго звонка, опустив взгляд в пол. Он посмотрел на часы, а затем жестом указал мне подойти к стойке регистрации. — Нет, нет, все должно сработать просто отлично, у меня новый… сотрудник, — он поднял взгляд на меня.

Не уверена, что мне понравилось то, как он произнес слово «сотрудник», словно я была доступной.

Или съедобной.

Он облизнул губы и прошелся по мне взглядом сверху вниз, прежде чем снова уставиться в пол.

— Дай мне двадцать минут, потом как обычно.

Он повесил трубку и выругался.

— Проблемы в сумасшедших владениях? — спросила я сладко.

— Не помню, чтобы в том контракте, который ты подписала сегодня, было хоть слово о сарказме. Или о разговорах.

— Возможно, вам стоило включить этот пункт, прежде чем я поставила подпись на пунктирной линии… Сэр.

Он прищурился.

— Ай-яй-яй…

— Что?

— То, что ты не поняла, что это слово было сказано с уважением… Я мог привыкнуть к нему.

— Да, держу пари.

— Повернись.

— Прости?

— Спиной, — он положил свои руки мне на плечи и повернул меня к белой двери с двумя окнами. — У меня есть ровно восемнадцать с половиной минут, чтобы научить тебя основам, прежде чем мы примем нашего первого пациента.

— Я увижу реальных пациентов?

Николай не ответил. Я начала замечать это за ним. Если он не хотел отвечать, то просто… отказывался говорить, словно ничего мне не должен.