Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 96

— Ариан-Ариан, — вздыхаю я, но опрыскиваюсь спреем: мало ли какие лунные традиции свиданий.

И только после этого обнаруживаю в обувной коробке не изящные туфельки, а кроссовки. Голубые, с вышитыми цветочками, но кроссовки. И это к вечернему платью! Только выбора нет.

Во двор с запертыми воротами я выхожу, нервно стискивая кулаки.

Велислава сидит на крыльце, распуская побитый молью свитер в корзинку с волнистой пряжей, словно не ей через четверть часа сдавать меня на первое свидание.

— А можно мне туфли?

— Можно, конечно, — негромко подтверждает Велислава, — но в кроссовках по лесу и полям ходить удобнее.

— А придётся?

— Да.

Волнистая нить пряжи, повинуясь сноровистым пальцам Велиславы, ряд за рядом соскальзывает со свитера. Порой обрывается, но Велислава тут же подхватывает погрызенный молью хвостик и снова тянет нить.

— Шерсть лунных овец? — растерянно уточняю я.

— Она самая, — вздыхает Велислава, — твоя непутёвая спутница дверь на склад открыла, моль и залетела.

А, понятно, почему Кати не было: после такого проступка её наверняка выставили вон.

— Где она? — прислоняюсь к столбику крыльца.

— Катя похитила Васю. Или он её. Показания свидетелей разнятся.

— Что?

Велислава поднимает на меня задумчивый взгляд, и руки застывают на свитере.

— Кто-то кого-то будет утешать или спасать от неудачного брака, — спокойно произносит Велислава. — Время покажет, что это значит. А пока… пока это детские шалости, хотя Златомир за такое может хвост Ваське сломать.

К весело болтающемуся Васиному хвосту я привыкла, будет жаль, если такая красота пострадает.

— Можно это как-нибудь урегулировать? — Сцепляю пальцы. — Вася ведь хороший.

— Сначала надо узнать, что произошло, — Велислава смотрит снизу, но полное ощущение, что взгляд её направлен сверху вниз, — а потом уже регулировать.

— Да, пожалуй, но… надо быть готовыми, наверное…

— К этим двоим трудно быть готовым, один другого в непоседливости переплюнуть готов. Но сейчас они по лесам шастают, никто им не указ, а тебе стоит о своей супружеской жизни думать.

К щекам приливает кровь.

— Я думаю.

— Ты не только думай, смотри внимательно, чтобы ни одной детальки не упустить, а что они значат, на досуге обдумаешь. Смотри: порой взгляд, слово или интонация могут сказать больше, чем тысячи заверений и объяснений.

Невозможно не подумать, что это о нас с Арианом: по деталькам всё поняла, и его объяснениям не верит.

Удары по металлическим воротам похожи на удары гонга.

— Я пришёл за жрицей!

Мурашки бегут по спине, сердце ёкает. Вроде понимаю, что меня на свидание зовут, но страшно, словно за мной толпа религиозных фанатиков с вилами, охапками дров и факелами явилась. И почему такая ассоциация не понимаю. С испуга?

— Ксааант, — вполголоса зовёт Велислава.

Над нами открывается окно, через миг перед крыльцом приземляется Ксант в плавках.

— Привет, хорошо выглядишь, — подмигнув, он потягивается. — Так, кандидат номер один пошёл. И мы пошли. Идём, Тамара.

— А… — Прикусываю губу, чтобы не спросить, где Ариан, и краем глаза замечаю пристальный взгляд Велиславы. Детали высматривает. — Ты в плавках пойдёшь?

— Ну не голым же, — фыркает Ксант. — Я тоже отравлен Сумеречным миром и стесняюсь причиндалами в человеческом виде трясти.

— Но не говорить об этом, — бормочу под нос.

— А пока я о них говорю, но не показываю, можно думать, что они фантастически прекрасны, — Ксант направляется к воротам. — Порой фантазии намного лучше реальности.

— Удачи, — желает Велислава вслед.

Рассеянно поблагодарив, я с замиранием сердца смотрю, как Ксант сдвигает засов. Ворота отворяются почти бесшумно, но вместо одного жениха перед нами стоят двое.

— Я требую встречи с лунным князем. — Выпалив это, Ламонт застывает со стиснутыми челюстями. На разрумянившемся от гнева лице ходят желваки.

Пьер, в греческой короткой тоге похожий на какого-нибудь Аполлона, довольно щурит глаза и прячет улыбку в уголках губ.

— Прекрасно выглядишь, Тамара, — он подступает ко мне и, подхватив ладонь, целует. — Я не мог дождаться встречи.

Стрельнув в нас гневным взглядом, Ламонт повторяет:

— Я требую князя.

— А что случилось? — Перевожу взгляд между мужчинами.

Судя по безмятежности Ксанта, он понимает, из-за чего негодует Ламонт.

Появление Ариана ощущается всем телом будто лёгкий толчок пронизывающей, пригибающей силы. В глазах Ламонта и Пьера отражается его свет, и они склоняются. Наши блеклые тени дрожат, сдвигаются при приближении Ариана. Мы с Ксантом одновременно расступаемся, давая ему дорогу.

Сияющий Ариан застывает между нами, и его сильный голос полон вселенского льда:

— Я слушаю.

— Почему мне отказано в свидании по лунным обычаям? — Ламонт поднимает голову. — Все остальные…

Голос Ариана прерывает его несмелые претензии:

— Ты водил жрицу Тамару на свидание по обычаям твоей стаи, когда она гостила у Свэла. Если позволю второе свидание, это будет несправедливо: все должны быть в равных условиях.

Уголки губ Ламонта скорбно опускаются, он закрывает глаза и наклоняется ниже. Печаль. Только печаль и ни капли гнева или желания оспорить решение, хотя, наверное, можно поспорить… Но слово князя — непререкаемый закон.

— Прошу, моя леди. — Пьер протягивает руку. — Пора отправляться.

А мне больше хочется спросить, почему Ариан отправляет меня с Ксантом. Умом, конечно, я понимаю, но сердцем…

Туман окутывает меня, Пьера и Ксанта, выплёвывает в стрекочущую темноту Сумеречного мира. Перемигиваются на небе звёздочки, острее пахнет травами. Невдалеке едва заметен дом Ариана. А может, мне он лишь мерещится, ведь там ни огонька.

Сжав мою ладонь, Пьер тянет куда-то в сторону:

— Доставка на место будет немного не в лунном стиле, но зато быстро.

Пик! — откликается сигналка, мягко урчит двигатель, и габаритные огни озаряют чёрный внедорожник. Пьер галантно открывает дверцу пассажирского места и помогает забраться в кожаный салон. Ксант ныряет на заднее сидение человеком, но устраивается там уже чёрным волком. Когда он успел стянуть плавки, я не заметила, но на звере их точно нет.

Сев за руль, Пьер улыбается:

— Ну что, поехали?

Можно подумать, у меня есть выбор. Но я улыбаюсь. Свидание по традициям Ламонта было милым, несмотря на пакости Ариана, интересно, как принято ухаживать в стае Пьера.

— Вы на месте, — ласково сообщает навигатор на безликом речном берегу.

Сонная, разморённая с дороги, я жду, когда Пьер обойдёт машину. Он бережно снимает меня на землю. Рядом уже потягивается Ксант, на тёмной траве заметный только по шелковистому блеску шерсти.

Держа меня за руку, Пьер умилённо улыбается, словно кот, увидевший сметану.

— Перенеси нас в Лунный мир, — просит он.

— А фары выключить?

Хлопнув себя по лбу, Пьер кидается в салон, отключает фары, захлопывает двери. Я вдохнуть лишь пару раз успеваю, как он снова сжимает мою руку:

— Пойдём.

Зажмуриваюсь. Без Ариана перемещаться страшновато. Без него вообще плохо, по спине пробегает озноб. Я прошу перенести нас под свет огромной луны. Меня окутывает что-то влажно мягкое, едва уловимое. Стрекот насекомых сменяется шелестом воды, словно рядом плотина или маленький водопад.

— Можно открыть глаза, — почти шепчет надвинувшийся на меня Пьер.

Мы стоим на краю сложенного из плит амфитеатра в форме месяца. С рожек две речушки падают в круглые водоёмы чёрного и белого камня, из них по блестящим в лунном свете каналам обтекают каменный комплекс вроде Стоунхенджа, только здесь кольцевых ярусов штук тридцать, и верхние перекладины живы, хотя кое-где затянуты плющом и мохом. Сверху сердцевину не видно, смутно чернеют окружающие поля и лес вдалеке.

— Лабиринт любви, — повторяю название места свиданий в стае Ламонта.

— Сердце зверя, — мягко поправляет Пьер и тянет вниз, к ступеням в камне.