Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 93

Морозец пробегает по коже.

— Не бойся, — шепчет Ариан. — Я рядом и всегда поддержу…

Но сейчас он пытается скорее подержаться за мою грудь, чем поддержать. И я опять убираю расшалившуюся руку.

— Ариан… тебя мой запах не смущает?

Уткнувшись носом в основании шеи, он шумно втягивает воздух.

— Нет, а что?

— У меня эти самые… — Лицо просто обжигает, голос понижается, — женские дни, ты что, не чувствуешь?

— Чувствую, конечно.

— Это, наверное, неприятно…

— Нет, конечно, это же твой запах. — Он вновь шумно втягивает воздух у основания шеи. А у меня щёки пылают от того, что заговорила с ним об этом. — Что-то не так?

Княжескому сиятельству моя грудь покоя определённо не даёт, снова приходится спасать её от руки.

— Мужчины не любят эти все дела…

— Мужчин Сумеречного мира веками защищали от информации о женских циклах. У нас из-за обоняния скрывать их бесполезно, поэтому тема не табуирована, её обсуждают все и свободно. И наши женщины в эти дни не могу отбращаться в волчиц, для нас это время вашей уязвимости, время защищать и заботиться. Так что расслабься, Тамара, всё хорошо… Я помогаю тебе психологически разрядиться после суда и объясняю особенности нашего менталитета.

И опять руку на грудь пристраивает, поглаживает.

— За волчиц, я, конечно, рада, и за себя тоже, но… — Останавливаю его поползновения. — Я хочу просто полежать спокойно, ладно?

Вздохнув, Ариан крепче обнимает меня за талию, муркает:

— Хорошо.

Придавливает меня, а ведь мне, похоже, надо всё-таки посетить туалет.

— Ариан, мне надо в душ.

Он, недовольно сопя, откатывается в сторону. В темноте комнаты не разглядеть его лица, только глаза мерцают белыми огоньками.

— Подсвети мне, пожалуйста. Свет слишком яркий, а ты…

Бледное лунное сияние озаряет комнатку, только источник… источник сияния — вертикально торчащая часть тела Ариана. С выдумкой подошёл к обыденной просьбе, ещё и посмеивается, сверкая глазами-лунами.

— А что? — невинно уточняет Ариан. — Он похож на настольную лампу: ножка, абажур…

— Пропорции не те, абажур маловат, — фыркаю я и сползаю с кровати.

К счастью, халат висит в изножье, и я мгновенно укутываюсь в бархат. Вскидываю руку:

— Можешь не подходить, мне и так достаточно светло.

Ариан добавляет светимости. Интересно, это он так пошло шутит или продолжает стыдливо прикрывать «некрасивую» в человеческом виде часть тела? Собирая всё необходимое из сундука, я несколько раз порываюсь спросить, но так и не решаюсь.

Но думать об этом продолжаю и в коридоре, и в светлом современном душе. И хотя Ариан уверял, что запах его не тревожит, забираюсь под душ вся целиком — на всякий случай. И так задумываюсь о собственническом поведении Ариана, что его самого замечаю только отклеивая от прокладки бумажную ленту. Белые стены зло, если в твоём доме есть белый волк. И то, что это Ариан, на сто процентов я уверена. Или его чует волчица во мне, о которой он упоминал.

Не знаю, на что надеется мужчина, вторгаясь к женщине в столь интимный момент, но явно не на удар душевой лейкой и не на полёт в него банки с зубными щётками, мыльницы и шампуней. По крайней мере, судя по воплю:

— Тамара, ты что?

Ариан обстрела подручными средствами не ожидал.

— Извращенец, — у меня получается кошаче-змеиное шипение. — А ну… уйди! Извращенец!

— Да что такого? — Виляя хвостом, Ариан мечется вдоль стены. — Я же соскучился…

А у меня пылают щёки, сердце бешено стучит, и стыдно так, что хочется кричать.

— Уйди, уйди, идиот! — Швыряю в Ариана ополаскиватель для зубов. — И не смей ко мне подходить.

На прощанье вильнув хвостом, Ариан растворяется в потоках тумана, оставив меня один на один с разорённым душем.

Вишенкой на торте следует встревоженный голос Велиславы из-за двери:

— Тамара, у тебя всё в порядке?

— Д-да, просто поскользнулась, — лепечу я, хватаясь за голову. — Всё в порядке, не стоит беспокоиться.

Не привыкла я к нравам оборотней. Постоянно всплывает что-нибудь новое, странное, выбивающее из колеи…

О том, что реакция была неоправданно бурной, я задумываюсь в пустой тёмной спальне. Зарываясь в одеяло, устраиваясь в мягкие объятия перины, вспоминаю горячие руки Ариана, ощущение его тела за спиной. Не приставай он, было бы хорошо просто лежать вместе…

Скольжу пальцами по шее и груди, но там нет шнурка и амулета удачи, который подсказал бы, как поступить, по ощущениям дал бы понять, правильно я прогнала Ариана или стоило умерить пыл и вспомнить об отличии его мировоззрения от моего. Возможно, с его точки зрения в таком подглядывании не было ничего предосудительного.

В памяти вдруг вспыхивают потоки текущей к алой луне крови, и я сворачиваюсь калачиком. Как Ариан может выносить запах крови после того, что видел и делал? Как может так легко это переносить?.. Или он переживает это нелегко, и столь развязное поведение — признак нервного перенапряжения, почти срыв, попытка утешиться? А я ещё прогнала…

В комнате всколыхивается воздух. Перина прогибается под чужим весом, одеяло приподнимается. Ариан прижимается к моей спине, почти полностью повторяет позу эмбриона. Я словно мягкая сердцевина ореха в скорлупе его сильного тела.

На этот раз он просто обнимает меня, утыкается носом в волосы.

— Спокойной ночи, — шепчу я.

— И тебе, луна…

К утру Ариан исчезает. Никто не пытается меня разбудить и призвать к местным порядкам: я вдоволь нежусь в кровати, принимаю душ. Нельзя сказать, что дом вымер: то и дело слышатся шаги, голоса, пение и смех.

Когда я расчёсываю волосы, одна из младших девочек приносит поднос с кашей, пряниками и молоком.

— Ты опоздала на завтрак и обед, — сообщает она без особых эмоций, хотя при строгости Велиславы логично ожидать здесь жесткого расписания дня и тревог по поводу его нарушения.

Зато разглядывает меня девочка с нескрываемым любопытством.

— Что-нибудь хочешь спросить? — улыбаюсь я.

— Интересно посмотреть. — Она несколько раз моргает. — Ты красивая. Понимаю, почему за тобой столько женихов ходит.

В груди разливается тепло. Я отвечаю ещё более широкой улыбкой. И давлю готовое сорваться с языка объяснение, что, будь я даже уродкой, нуждающиеся в жрицах стаи предоставили бы женихов: пусть малышка ещё немного поживёт в мире, где жриц выбирают не только по расчёту.

— Спасибо, милая. Когда подрастёшь, проси у князя состязание за руку и сердце.

Большие тёмные глаза затягивает поволокой глубокой задумчивости.

— Попробую, — кивает малышка и уносится прочь.

Кажется, я Ариану готовлю новые сватовские хлопоты. Ну а что, сам говорил, что все эти брачные игры забавные. Пусть наслаждается.

По-прежнему улыбаясь, медленно прочёсываю пряди. Давно у меня не было возможности так обстоятельно и неспешно с ними возиться.

Посередине комнатки всколыхивается туман, выплёвывая бледного с вытаращенными глазами Ариана в джинсах и майке.

— Тамара, ты говорила Велиславе что-нибудь о нас? — встревожено шепчет он.

— Э… нет.

— Фух. — Ариан приглаживает растрёпанные волосы и, покрутившись, упирается в меня диковатым взглядом. — Точно? А что ты говорила?

Он на взрыв в квартире отреагировал спокойно, снайперов не боялся, а тут паника-паника, даже странно. Крутой у Велиславы нрав…

— Я лишь раз спросила, когда ты вернёшься. Возможно, ты выдал себя ночным появлением?

— Нет, я подчистил запах. Если бы она меня засекла, так бы стразу и сказала.

— А что она сказала? — Складываю руки на колени, зубья расчёски впиваются в ладонь, и я волевым усилием расслабляю руку.

Ариан продолжает внимательно на меня смотреть. Запускает пятерню в волосы, почёсывает затылок.

— Да ничего определённого, об отце заговорила и его проблемах из-за нарушения княжеского слова, о сестре моей. В общем, темы, которых мы обычно не касаемся…