Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 89

Ламонт хмыкает в свой кусок и облизывает с пальцев жир.

— Ты молодец.

Они пускаются обсуждать строительство новых домов и необходимость модернизировать подобные поселения, современные материалы и целесообразность их использования, их влияние на экологию, цены, способы доставки, акции. Я жую мясо, и с каждой минутой растёт удивление: они же нормальные. Вполне нормальные мужчины, пусть у них вырастает шерсть, а тело изменяется на звериное, но они такие живые, естественные, ничуть не страшные. Конечно, если не решат оскалиться волчьей пастью. Они приятные. И с ними уютно.

Лерм, почесав кожу возле ожога на плече, мрачно напоминает:

— Пора собираться.

Расслабленность мгновенно развеивается. На лица, точно маски, опускается серьёзность.

— Всем мыться и на суд, — подытоживает Лерм в тишине, нарушаемой лишь повизгиванием волчат, да плеском воды в источнике, где отмокает Пьер.

— Я в душ. — Уже на лестнице оглядываюсь на оклик Ламонта.

— Тамара… держи. — Он бросает мне обезболивающий спрей. Когда баллончик оказывается в моих руках, Ламонт тепло улыбается. — Обработай ожоги ещё раз. И хорошо помойся.

Интересно, это он из-за запаха дыма сказал, или от меня пахнет Пьером?

Холодный душ — бальзам для слегка обожжённой кожи. Стояла бы и стояла, но в груди всё сильнее нарастает тревога, ощущение, что надо двигаться, собираться. И я сдаюсь этому желанию. Опрыскиваюсь холодящим спреем от ожогов. С пятнами по рукам я чистой воды гепардик. «Прекрасный» образ для явления на суд. Впрочем, платье всё прикроет.

Сжимаю висящий на шее амулет. Он холодит кожу, зовёт двигаться дальше, собираться.

Спальня залита красным жутким светом луны. От него трудно дышать. Вот это приглашение на суд так приглашение, и захочешь не пропустишь.

Платье с почти неуловимым ароматом «Антикобелина» обнимает меня щекотной прохладой шёлка. Глядя на кровавую луну, я расчёсываю волосы. Они рассыпаются по плечам послушными прядями.

«Мой дом, это мой новый дом», — нескончаемо кружится мысль.

На автомате возвращаюсь в ванную и снова заглядываю в зеркало: на лбу горит красная луна. Не так ярко, как предыдущая белая, но даже с выключенным светом она озаряет отрешённое, будто выточенное из мрамора лицо. И я не узнаю себя, я просто не могу быть такой возвышенно-холодной, и мои глаза не могут быть такими загадочно-глубокими, и в них не могут закручиваться спирали галактик, точно они — разломы пространства с видом на Вселенную.

И всё же возвышенно-холодная девушка с красной луной во лбу и галактиками в глазах повторяет мои движения, стоит в моём платье. Это я. Это лунная жрица.

Когда спускаюсь вниз, там царит тишина. Потому что в гостиной царит серебряное сияние Ариана.

— Ты понесёшь. — Он отдаёт пистолет Лерму, и тот с поклоном принимает улику. — Тамара, идём.

Ариан выходит первым. Во дворе — притихшие волчата и склонившийся Вася. Ариан опускается на землю сияющим волком, растёт, приседает, подставляя мне холку.

Судя по взглядам окружающих и по приоткрытому рту местной жрицы, тоже сверкающей алой луной на лбу и галактиками в потемневших глазах, я удостаиваюсь нереальной чести. Но я бы предпочла стандартную поездку на джипе. Ариан, конечно, зайка и мягкий, но все эти ошалелые взгляды… А что делать? Я не могу обратиться волчицей и бежать до скалы.

Намертво вцепившись в Ариана, стараюсь глубоко дышать. Он выпрямляется и первым выходит со двора. За ним выстраиваются в свиту сначала местная жрица, затем Лерм с пистолетом в зубах, за ним — Лутгард в волчьем обличье, следом — женихи, за ними — остальные волки, и уже в хвосте — дети и женщины с младенцами на руках. Позади у нас слабо дымит пожарище, и ветер доносит запах гари, а впереди — поля и дорожки, перелески.

Мерное покачивание на спине Ариана делит путь на равные промежутки абстрактного времени. Лунный мир в красном свете выглядит зловеще, он словно ждёт беды. В воздухе звенят далёкие завывания. Но страшнее всего — безмолвие идущих рядом. Волки похожи на призраков.

Бесконечное шествие мохнатых привидений, которое не смеют нарушить даже младенцы. Шелест травы. Алый удушающий свет и смотрящая отовсюду тьма.

А потом новые красноватые призраки: огромные стаи, стекающиеся к чёрной скале. Волков не сотни, их тысячи, намного больше, чем на прошлом собрании, где решалась моя судьба.

Такое чувство, что всколыхнулся весь лунный мир. Но чем ближе к трону, тем тише становятся оборотни, даже шаги их гаснут в вязкой тишине. Те, что уже заняли места, не шевелятся, лишь взгляды провожают нас в коридоре между гигантскими секторами.

Стая Лерма занимает свою часть сектора с какими-то ещё стаями, — а может, это его оборотни, просто из других поселений, — и тоже застывают.

На этот раз свободного места перед скалой оставлено намного больше. Там ждёт Ксант в набедренной повязке. На площадку выходит только Ариан, Лутгард и несущий пистолет Лерм. Последний кладёт пистолет на землю и пятится к своим, тоже застывает почтительно склонившимся изваянием.

Ариан укладывается на брюхо. Руки и ноги сводит от ужаса, пальцы я разжимаю с огромным трудом и соскальзываю на землю. Обратившись сияющим человеком, Ариан одним небрежным движением ставит меня на ноги. Его уже ждёт сверкающая серебром дорожка к трону, и он восходит в небо второй луной, садится на засиявший при его приближении трон.

— Да начнётся суд! — прокатывается по долине и полям громовой голос лунного князя.

От красной луны на Лутгарда падает мощный луч серебряного света, ярко выделяет его в кровавом сумраке. Где-то далеко гремит эхом:

— Суд-суд-суд…

Глава 35

— Лутгард, твои объяснения, — сотрясает всё мощный голос Ариана.

На этот раз Лутгард не шагает вперёд. Он превращается в человека и поднимает лицо к кровавой луне.

— У моей стаи хорошие связи на межмировом чёрном рынке, — многократно усиленный голос Лутгарда проносится над долиной вторым громом. — Лучше, чем у княжеского Охотника. — Лутгард кидает короткий взгляд на хмурящегося Ксанта. — Моему связному попала информация, что лунная жрица просит убежища в Солнечном мире.

Ропот пробегает по долине. Вздохнув, Лутгард закрывает глаза и продолжает столь же громогласно:

— Точнее, что за неё просит оборотень, учащийся в Сумеречном мире, и жрица вроде как ещё свободная, а мне должна была достаться такая, и других на выданье не было. Я решил проверить этого оборотня.

Долину сотрясает ответ Ариана:

— Лунные жрицы подсудны только мне, ты должен был рассказать и ждать моего решения.

— Окажись это правдой, жрицу за намерение уйти в мир Солнца и похоронить там дар казнили бы, и моей стае пришлось бы ждать полтора года, пока не повзрослеет другая жрица.

За сиянием не видно лица Ариана, не понятно, как он относится к сказанному, но молчание подтверждает: ему бы пришлось убить жрицу Ладу. Самому.

— Я решил выяснить подробности. Нанял полукровок, чтобы в случае чего сохранить репутацию жрицы. Дениса из стаи Лерма, её возлюбленного, мы нашли перед самым отправлением Лады ко мне. Рядовой оборотень, конечно, не мог надеяться на брак со жрицей, которую ты княжеским словом обещал мне. Парень хорошо держался, настаивал, что собирался бежать в Солнечный мир с волчицей правящего рода, а не жрицей, и представитель Солнечного мира его не так понял. Их выдало голосовое сообщение на телефоне. Жрица редко появлялась в Сумеречном мире, поэтому он ей так информацию передавал. Однажды она до него не дозвонилась, а запись он не удалил. Видимо, слушал её воркотню перед сном. — Губы Лутгарда презрительно вздрагивают. — Такая романтичная наивная любовь без малейшего понимания последствий.

— И ты его убил.

— Это было лучше, чем терять жрицу. — Лутгард вздыхает. — Я поручил полукровкам подчистить следы и похоронить Дениса в поле. И ушёл встречать жрицу, чтобы удержать её от глупостей.