Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 81

Первые мгновения эта дикость, мельтешение рук, вырывание кусков чуть не изо рта, больше похожи на кошмарный сон, но хмель затирает во мне цивилизованно-брезгливые нормы, гасит привычное человеческое, и в битве за лучшие куски мяса я нахожу очарование первобытной силы. Лучшие самцы — каждый как с картинки: сильный, широкоплечий — сражаются за еду, хищный азарт преображает их лица, движения полны звериной грации…

Сидящие рядом Вася и Дьаар ухватываются за один стейк, тянут каждый на себя, порыкивая и скаля белоснежные зубы. Резко дёрнув, Дьаар заваливается набок, и вылетевший из середины кусок стейка приземляется на Пьера.

— Ты мне трусы испачкал! — подскакивает тот и оттягивает кружевные оборки с тёмными пятнами жира. — Мои любимые!

Ответ ему — всеобщий взрыв хохота. Обиженно поджав губы, Пьер садится и оттирает любимые трусы салфеткой. Шутливая борьба за мясо и вино продолжается…

— Вот всё, что ты просил, — нежнейший женский шёпот выталкивает из темноты, где Пьер, обхватив меня за плечо, качает красными трусиками и сетует:

— Понимаешь, они все прикалываются, а я просто кружева люблю, фетиш у меня такой. Я их просто люблю.

— Спасибо, — отзывается Ариан, окончательно вырывая из объятий кошмарного сна: когда вчера подвыпивший Пьер доверительно жаловался на шутки над своим фетишем, он сидел на полу рядом, меня не трогая, и качал бокалом вина, а не подаренными мне кружевными трусами. А я боролась с желанием спросить: «Порка тоже твой фетиш?»

Укрытая одеялом почти с головой, ещё разморённая со сна, до конца не переварившая обильный затянувшийся ужин, приоткрываю глаза: на кресле у двери сидит девушка. Молочная кожа будто светится в полутьме. Каштановые кудри окутывают плечи, но не тугие полушария грудей. Изгиб талии достоин красоваться на полотнах классицистов. Ноги крепкие.

Но хуже того: Ариан стоит, прислонившись к косяку, в человеческом виде. Хоть бёдра полотенцем с сердечками обвязаны и то ладно. Но всё равно впервые вижу, чтобы он перед кем-то, кроме Ксанта, раскрывал своё инкогнито. Сердце мерзко сжимается.

— Вот отчёт. — Девушка протягивает планшет. — С драконами пока договориться не удалось. Они вообще отрицают, что принимают в Солнечный мир перебежчиков.

— А когда им напоминают конкретные имена?

— Посол говорит, что такого не было, — с горькой усмешкой отвечает она.

— Ящерицы, — тянет Ариан.

Но почему, почему перед ней он открылся? Обида и гнев окутывают меня холодом и жаром, дыхание сбивается, пальцы впиваются в одеяло.

Ариан и девушка одновременно поворачиваются ко мне, их ноздри трепещут, а в глазах мерцает белый свет. Значит, ночная гостья — жрица. И вновь вопрос: почему перед ней Ариан не притворяется, как перед другими?

— Извини, что разбудили, — мягко улыбается она. — Ариан опасается отходить далеко.

Придерживая одеяло, я, объятая жаром ревнивого гнева, сажусь на постели.

— Всё-всё, ухожу, — девушка подскакивает.

— Нет, Олка. — Ариан вскидывает руку, останавливая её перед дверью. — Ты у меня запланирована для демонстрации.

— А предупредить? — Жеманно сетует обнажённая Олка. — Должна же я подготовиться к демонстрации. Кстати, что демонстрировать? Надеюсь, не прыжки сквозь кольца и умение подавать лапу?

Постыдное желания зарычать на неё раздирает лёгкие. Так бы и оскалилась, хватанула зубами. Совсем с этим зверинцем озверела.

— Тамара, Олка моя племянница. Помнишь, я обещал тебе её показать как пример счастья в сговоренном браке. Вот тебе счастливая жрица, мать двоих детей и моя родственница, с которой у меня исключительно платонические отношения.

— Пф, всего лишь такая демонстрация? А я думала, хоть палить по мишеням велишь или самцам носы хвостом утереть в гонке на скорость. Правда, то, что у вас на первом этаже отсыпается, сейчас и щенок обгонит.

Племянница… и всё равно внутри кипит от раздражения: вот она стоит перед ним абсолютно нагая, ничуть не стыдясь. И Ариан это позволяет, и даже слова не говорит о приличиях. Может, ему нравится, когда голые девицы рядом?

— Пожалуй, я пойду. — Олка, опускаясь на четвереньки, превращается в белоснежную волчицу.

— Попроси Ксанта поторопиться. — Ариан отворяет ей дверь.

Махнув роскошным хвостом по большому пакету у порога, Олка мелодично желает:

— Удачи.

С её уходом наступает тяжёлая звенящая тишина.

Умом понимаю, что причин ревновать нет, но первые мгновения осознания, что Ариан так доверительно общается с нагой девушкой, да ещё пока я сплю, ещё давят, отголоски этих испепеляющих эмоций слишком сильны.

Под пальцами Ариана щёлкает замок. Планшет находит место на комоде возле двери. Ариан плавно надвигается на меня, и в глазах сияют луны.

— Всё хорошо. — Усевшись в изножье, он находит под одеялом мои стопы, пробегается пальцами. — Не злись.

— Я не злюсь, — почти рычу я.

— Мм, — кивает Ариан, щурит сверкающие глаза.

Высвободив ноги из его тёплых рук, отворачиваюсь. Щёки пылают от стыда: глупо себя веду, ещё и при его родственнице чуть не сорвалась. Ариан придвигается и вновь находит под одеялом мои ноги. Тёплые прикосновения напоминают, как на ужине Вася, пользуясь всеобщей расслабленностью, изменил голову на волчью и вылизывал мне ноги. Катя тогда сказала: «Даже из недостатка сумел сделать достоинство». Я не поняла, и Лерм пояснил: «Хорошей считается только полная трансформация, частичная — детский недостаток». «А по-моему, виляние хвостом выглядит миленько», — вступилась я за Васю. И тогда все остальные, кроме затянутого в штаны Ламонта, вырастили хвосты и дружно ими повиляли.

Сейчас и Ариан виляет хвостом, смотрит хитро.

— Только ноги не вылизывай, — предупреждаю я. — Иначе целоваться с тобой не смогу.

— Бедный Вася, он так старался, — ухмыляется Ариан.

Кажется, я понимаю, что чувствует он, когда кандидаты вокруг меня крутятся. Пальцы уверенно скользят по моим стопам, разминают, согревают.

— Расслабься. — Ариан тянет за ноги, укладывая меня на постели. — Осталось немного.

— Да тут даже весело.

— Вот видишь, а ты боялась Лунного мира и его обитателей, — улыбается в ответ Ариан.

А ведь он прав: после этого безумного вечера все мои женихи не то что бы стали родными, но что-то близкое к друзьям. Не страшные волки в духе Красной шапочки, а вполне нормальные молодые мужчины с несколько необычными для меня увлечениями: охотой, изготовлением украшений, кружевами…

— Все вы хорошие, когда спите зубами к стенке, — чисто из упрямства ворчу я, и Ариан понимающе усмехается, растирает мои стопы.

— Или когда в зубах несём что-нибудь вкусненькое.

— Но только если при этом не роняете.

— И не прижимаем к другим частям тела.

Вспомнив, как с паха Васи «смотрел» на меня окосевший поросёнок с яблоком в пасти, я заливаюсь смехом.

— Вот так-то лучше. — Ариан массирует свод стопы. — А теперь отсыпайся, завтра тебя ждёт новое испытание.

— Какое?

— Похмельные оборотни. Не всё вино было от Амата, так что головы у некоторых будут болеть и плохо влиять на характер.

— Откуда ты знаешь, что не от Амата? Ты же и глоточка не сделал.

— У меня свои источники информации, которые я поведаю только своей законной супруге.

— О. Ну что ж, тогда не буду покушаться на сокровенные тайны. — Опускаю веки, но исподволь наблюдаю за Арианом.

Он гладит и мнёт мои ноги, но смотрит на лицо. После некоторого молчания, разомлев и успокоившись, наконец уточняю:

— Зачем приходила Олка?

— Передать отчёт Ксанта и кое-что из заказанных вещей.

— Дай угадаю: целомудренное платье.

— В точку, — кивает Ариан.

Остаётся только усмехнуться. Не паранджа и то хорошо. Хотя, предложи он мне паранджу, самому бы её носить пришлось. В воспитательных целях, так сказать.

Остатки ли хмеля или волшебство расслабляющих движений Ариана тому виной, но я снова проваливаюсь в сон. В этом сне с огромным сачком и паранджой я по лесу ношусь за белым волком, уговаривая его примерить замечательный наряд. Но когда белый волк попадает в сачок, вместо паранджи в руках у меня оказывается алая кружевная комбинация.