Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 58

Толпа выкатывает шар к основанию холма. Козёл уносится вместе с двуколкой, но его не останавливают.

Вблизи видно, что от шара к нескольким волкам тянутся цепи. Самый крупный встаёт, обращаясь в человека, только глаза его сохраняют звериный блеск.

— Мы поймали стрелка! — его голос похож на тявканье.

Рывок за цепь — и шар-клетка подкатывается ближе. Ещё двое обратившихся в людей размыкают замок. Вытаскивают со дна сферы волка с рыжими подпалинами, швыряют на голубые плиты.

— Это он! — рявкает вожак прибежавших.

А я, не дыша, смотрю на медленно поднимающегося подранного волка. Он дёргано виляет хвостом. И хотя я не слишком привыкла различать оборотней, уверена — это Вася.

Глава 25

— Это не он! — восклицаем мы с Катей одновременно и снова пробегаем под аркой, приближаемся к арестанту.

Четверо охотников выступают вперёд, всем видом предупреждая, что не подпустят.

— В лесу пахнет им, — рычит предводитель их отряда.

Взволнованно переступая с лапы на лапу, оборотни рычат:

— Покушение на жрицу!

— Озёрный!

— Они завидуют.

— Хотят лишить нас жрицы!

— Убить!

Вася съёживается, вздыбливает шерсть. Так жалко его. Шагаю навстречу, и охотники тоже подступают.

— Он провожал нас до границ стаи, — рычит Ариан. — Его запах в лесу — не доказательство вины.

К накрывающему меня страху добавляется благодарность: Ариан Васю не жаловал и даже ревновал меня к нему, но на расправу не отдаёт.

— Провести сквозь арку! — взывает толпа.

Поднявшись на задние лапы, Ариан рявкает:

— Они почернеют! — Пользуясь замешательством толпы, продолжает. — Если ему и в самом деле мила жрица, то вашей стае он не друг!

— Мила! — Вася жалобно на меня смотрит. — Это не я стрелял. Я просто…

Оборотни взывают. Подступают к нему — ощерившиеся громадные. И он приседает, но всё равно кричит:

— Я побежал на выстрел!

— Ты что, идиот?! — отзывается кто-то из толпы.

Вася опускает голову. Жалобно смотрю на Ариана. Он снова стоит на всех четырёх лапах и кажется больше размером — то ли не удержался и вырос, то ли это эффект вставшей дыбом шерсти.

— Доказательства! — рычит он. — Дайте доказательства!

— Не виноват я! — скулит Вася, умоляюще смотрит на меня.

А вокруг скачут, рычат, тявкают волки. И слишком часто звучат возгласы: «Убить!»

— Принесите винтовку! — Ариан перекрикивает всех. — Именем Лунного князя требую доказательств и тишины! Тихо!

Вырвавшийся из его пасти рык больше похож на львиный.

— Видать, родственник князя, — доносится из толпы тихий шёпот.

Смотрю на чёрного волка, потому что он, похоже, тут главный, а он смотрит на своих, но то и дело косится на Ариана.

— Винтовку, — глухо приказывает чёрный.

Охотники отряда взывают. Из толпы выходят двое, тянут громадную винтовку на её ремне. Я такие, с оптическим прицелом, только в фильмах о крутых шпионах и киллерах видела. Кажется, они стреляют на несколько километров.

— Она уксусом протёрта была, — поясняет чёрный волк, — а внутри запах смазочных материалов и пороха слишком силён, так что никакой беды в том, что мои охотники её трогали, нет.

Волки укладывают винтовку перед Арианом и, пригибаясь к земле, пятятся, скалят зубы.

— От Василия пахнет уксусом? — Ариан поворачивается к чёрному волку.

Тот медленно подходит к Васе. Склоняется, нюхает его лапы. Морщится и нехотя признаёт:

— Не пахнет. — Нависает над Васей. — Видел кого-нибудь?

— Нет. Я сначала за Томарочкой хотел бежать, а потом, когда сообщение услышал, рванул к месту выстрела, да было поздно.

Металлический бок винтовки ярко отражает лунный свет. Большая и наверняка дорогая. Почему преступник не взял её с собой? Боялся, что продвинутый князь экспертизу гильзы и пули устроит? Так пуля смята, а гильзу можно было с собой утащить.

Или убийца бросил винтовку из-за её веса? Не сбежал в Сумеречный мир, не спрятал там, а бросил здесь. Что, на этот раз жрица не участвовала? А ведь если бы я спряталась в Сумеречном мире, меня там при свете дня было бы проще застрелить.

А если жрицы не было, то почему? Занята? Испугалась? Её убрали, как свидетельницу?

— Проваливай, — рявкает чёрный волк. — И чтобы я тебя здесь не видел!

Поджав хвост, Вася снова жалобно на меня смотрит. Оставить бы его, подлечить, напоить, накормить. Стая сверлит его злобными взглядами. Чёрный волк рычит.

— Береги себя. — Надеюсь, по моему взгляду Вася поймёт, что о случившемся я сожалею.

На его морде отражается облегчение, он разворачивается и осторожно подступает к толпе. Оборотни рычат, щёлкают зубами, но пропускают его. И он, всё быстрее и быстрее, уходит от нас. А, оказавшись вне толпы, припускает так, что только пятки мелькают.

На последнем видимом изломе дороги Вася перекидывается в человека, поворачивается и с улыбкой машет мне рукой.

Кажется, не всё так плохо.

Вслед ему воют, и он уносится прочь.

— Продолжим, — рычит чёрный волк и косит взгляд на разглядывающего винтовку Ариана.

Толпа рассеивается вмиг. Мои сопровождающие, кроме двух подхвативших винтовку, выстраиваются в прежнем порядке. Мы снова проходим под аркой. Ариан демонстративно топчет газон.

Скользя взглядом по мерцающим голубым плитам дорожки, думаю о Васе: как он? Не поймают ли его ещё раз, подальше от моих глаз и присмотра Ариана? На сердце тревожно из-за милого волчишки.

Оглядываюсь на Ариана: он мрачнее тучи, в глазах слишком ярко вспыхивают отблески света. И шерсть на загривке дыбом. И, кажется, шкура посветлела.

Меня отвлекает движение впереди: округлые створки распахиваются в стороны, хотя никто их не трогает. Впечатление магии быстро рассеивают едва заметные в верхней части дверей обыкновенные земные механизмы.

В белых внутренностях дома всё столь же покато и округло, как в наружных частях домов. Стены идут лёгкой волной, потолок скруглён. Точечки светодиодов напоминают светлячков. Не сказать, что освещение очень яркое, но ярче лунного, теплее и привычней для моих глаз.

Ни ковровых дорожек, ни фанфар, только всё громче, насыщеннее рокот: то ли мотор, то ли отзвук множества голосов. И с каждым шагом всё таинственнее кажется лабиринт коридоров, изгибающиеся колонны небольших холлов.

Процессия постепенно замедляет шаг, а рокот всё громче, ближе. И внутри всё вибрирует от него. Катя приникает ко мне боком, поджимает уши. Но Ариан смело шагает рядом, и это вселяет уверенность, что стая, несмотря на нежелание слушать лунного воина, князю всё же лояльна.

Впереди показываются голубые двустворчатые двери неровной органической формы. Мы минуем предваряющий их холл с колоннами-грибами.

— Добро пожаловать, жрица. — Чёрный волк, а следом за ним и остальные, отступают в сторону, и створки приходят в движение.

Пахнет жареным мясом. Пиршественный зал огромен, два десятка похожих на сросшиеся сталактиты и сталагмиты колонн поддерживают вогнутый тёмный потолок со светодиодами в форме созвездий. Всепроникающий рокот, почти мучительный гул — это возгласы барабанов, на которых пляшут размалёванные белой краской женщины и мужчины в шкурах.

Длинный с ответвлениями стол петляет по полу, складываясь в растительный узор, и гости сидят за ним на скамьях и стульях: хмельные, но чинные, в шкурах и цветных тканных сорочках — что мужчины, что женщины. На всех блестят, вспыхивают в сиянии электрических свечей украшения: серьги, бусы, ожерелья, браслеты. И зубы, зубы у всех сверкают рекламной белизной.

Меж узоров стола тянется красная дорожка к изгибу стола на возвышении, где на золочёном кресле с медвежьими мордами по бокам сидит мужчина в шапке с перьями и золотым орлиным клювом, свисающим над его острым ноздристым носищем. Кожа мужчины отливает бронзой, тёмные волосы спутаны с пёстрыми кожаными косичками и бусинами. На широких плечах скреплена бурая медвежья шкура, и лапы свисают на мускулистую грудь.