Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 56

— Хорошо, — выплёвывает он и, трепеща ноздрями, опускается на шкуру.

— Вместе идти веселее. — Катя радостно потирает руки. — Скорее бы отправиться в путь.

— У меня есть ещё несколько часов. — Ламонт осторожно касается моей щеки. — Сейчас время летит так быстро. А когда ты уедешь, до положенного нам свидания будет ползти, точно черепаха, я просто уверен в этом.

В груди разливается тепло, мои губы растягиваются в улыбке.

Ариан едва слышно фыркает. И я хмурюсь: он неисправим.

Только неспешно шагая бок о бок с Ламонтом, понимаю, что он мне нравится. Не так взрывоопасно страстно, как Ариан, но нравится, как может нравиться красивый, ухаживающий за тобой мужчина. Нравятся розы по утрам, хотя это немного глупо.

Пусть Ламонт не мастер ухаживаний в стиле любовных романов, но его мягкая манера, предупредительность, его терпение в отношении нарывающегося Ариана и то, что он провожает меня, лишь дольше побыть вместе, производят слишком приятное впечатление, чтобы не предположить, будто у него есть надежда завоевать моё сердце.

Если Ариан его из состязаний не вышвырнет.

— Раньше я думала, что браки по политическим соображениям — это ужас, — признаюсь я. — Но теперь…

— Ужас-ужас, — ворчит шагающая впереди Катя. Она в волчьем обличии, и пакет с её вещами пока несёт Ламонт. — Пережиток прошлого, от которого надо скорее избавиться.

Ламонт улыбается, и эта улыбка красит его почти зажившее лицо.

— Кто-то печалился, что драки за невест отменили, — весело напоминает он, — а ведь это такой же пережиток прошлого.

— Нет. — Обернувшись, Катя хмуро смотрит на него. — Драки — это романтика, без которой любые отношения становятся пресными.

— Драка может кончиться слезами на кладбище, — странно слышать это от зачинщика драки Ариана.

— Чья бы корова мычала, — бубню я под нос.

После таких разговоров признаваться Ламонту, что он понравился, как-то глупо. Ну в самом деле, как сейчас сказать: «Но теперь, познакомившись с тобой, я изменила мнение, и брак по расчёту кажется не таким уж наказанием…»

Мы всё дальше уходим от города стаи Свэла, а я никак не придумаю начало разговора. И может, Ламонт мучается тем же… А я снова затылком, спиной и даже попой чувствую тяжёлый взгляд Ариана. В голове полный бардак. Всё запуталось. Если бы тогда в машине не поддалась соблазну, сейчас было бы проще. Но я поддалась.

Когда наступает время прощаться, я слишком вымотана физически и морально, чтобы давать какие-то авансы. Даже, пожалуй, я хочу быстрее продолжить путь, добраться до места и завалиться на гору шкур.

Но я, ни словом не выдавая своего желания, жду, что скажет Ламонт. Он уже минуту сжимает мои пальцы в своих горячих ладонях. Глядя на землю между нами, молчит. Вздыхает. Закусывает губу и снова вздыхает.

— Тамара, можно я тебя поцелую? — робко шепчет Ламонт.

Прежде, чем успеваю сообразить, Ариан рыкает:

— Тогда тебе голову сам князь откусит! Жрица со стаями знакомиться, а не женихов на вкус пробует!

Приподнявшись на цыпочки, коротко чмокаю Ламонта в губы. Поспешно отступаю, чтобы ему не досталось за мою дерзость.

— Буду ждать свидания, — машу рукой и пячусь дальше.

— Я тоже. — Ламонт растерянно машет мне вслед.

Шесть на загривке Ариана стоит дыбом, но он, не глядя на соперника, шагает дальше. Катя почему-то усмехается.

Ещё немного пройдя спиной вперёд, разворачиваюсь. Между полей и лесов стелется дорога к следующей стае и новому жениху… Что же меня там ждёт?

Глава 24

Говорили мне, что упрямство до добра не доведёт.

Предупреждал Ариан, что пешком идти неудобно.

Но не предупреждал, что идти так далеко!

А мы идём. И идём. Дорога всё не кончается. Я бы подумала, что он нарочно издевается, провоцирует перейти в Сумеречный мир и дождаться машины, но Катя, весело повиливающая хвостом, не возмущается странным выбором маршрута, а значит, до следующей стаи действительно просто далеко.

Ещё и дорога всё больше в гору.

И через тёмный сосновый лес. Я прямо красной шапочкой себя ощущаю. Тем более серый волк не сводит с меня взгляд. Тяжёлый такой.

Густые кроны пропускают лунный свет только над узкой дорогой. Жутко. Холодно.

— Хватит! — рявкает Ариан. Вздрогнув, оглядываюсь. Он бредёт, хмуро глядя перед собой. Рычит: — Я тебя чувствую, выходи!

Останавливаюсь, и мои сопровождающие тоже встают. Глядя в глубину леса, Катя машет хвостом. Там, в сумраке, вспыхивают зелёным глаза, и к нам что-то скачет.

Рыжеватый волк вылетает к моим ногам, прыгает, тыкается мордой в колени. Виляет хвостом так, что кажется, тот отвалится. И по этому-то вилянию я его и опознаю:

— Вася!

— Я-я-я. — Он продолжает скакать, припадать к земле и подпрыгивать. Утыкается в колени, лижет. Смотрит преданно. — Тамарочка!

Прихватив платье зубами, судорожно покусывает его, будто блох выкусывает.

— Эй. — Дёргаю обслюнявленный подол. — Блох у меня нет.

— Точно? — виляет хвостом Вася и снова утыкается мне в колени, смотрит преданно-преданно. — Тамарочка…

Ариан наблюдает за нами со странным выражением морды: то ли разочарованно, то ли устало, то ли презрительно. Васиного поведения стыдится? Разочарован моей снисходительностью?

— До границы можешь с нами идти, — бросает Ариан и продолжает путь размеренно и важно.

— Спасибо, лунный воин. — Скачет Вася. — Спасибо-спасибо-спасибо! Ты хороший, не то что предыдущий. Спасибо!

Что-то Ариан слишком добрый… Или опасается, что, если он подерёт Васю, я за тем ухаживать начну?

Или получил своё, и теперь всё равно, с кем я?

И почему мне вдруг сейчас мучительно стыдно за то, что поцеловала Ламонта?

Мы продолжаем путь. Вася носится вокруг меня, притаскивает палки, грибы, выдранные зубами кусты ягод, смотрит преданно. А у меня в душе полный и беспросветный разлад. Тяжко так, что впору сесть и разрыдаться.

Что делать? Как вести себя с Арианом? Кто я для него? Просто приманка?

Свет, очерчивающий валы холмов на горизонте, даёт надежду на скорый отдых.

В спину доносится вой оставшегося на границе Васи. Границу обозначала горка зацементированных звериных и человеческих черепов, так что покладистость Васи, не решившегося зайти на территорию стаи без приглашения, можно понять.

И, конечно, не последнее влияние оказал Ариан: от его мрачного настроя, хоть и не выраженного ни единым словом, погрустнели оба моих дружелюбных спутника. И Катя всё тревожнее взглядывала на него. Возможно, её пугал его запах.

Вой впереди отвлекает от мрачных размышлений. Он множится, уносится к желтоватому горизонту. Возвращается новой волной воя.

— Подвезут нас. — Катя, потянувшись, усаживается на землю. Зевает. — Давайте подождём, что лапы топтать.

Бросив сумку с её немногочисленными пожитками на обочину, сажусь сверху. Оставшийся стоять Ариан задумчиво смотрит на луну. Она ласкает его светом… Серебряное сияние скользит по узкой морде, окутывает мощное тело, мерцает на шерсти. А ведь Велислава не права: Ариан и простым серым волком хорош!

Отворачиваюсь. Так и сижу, пока не раздаётся топот.

Поднимаюсь, прихватывая Катину сумку, вглядываюсь в источник шума.

По дороге к нам, понукаемая десятком разноцветных волков, несётся двуколка.

Запряжённая белым козлом. Козлом!

Стая удивляет с самого начала.

Оборотни подлетают, встают полукругом. Только один, чёрный, подбегает ближе, мордой тормозит козла и бодро предлагает:

— Садись, жрица.

Вроде бы надо чёрного волка разглядеть, вдруг жених потенциальный, но смотрю на козла: мощный, с громадными рогами. Наверное, какой-нибудь горный. На домашних совсем не похож.

— Вдвоём влезем. — Катя запрыгивает в изножье двуколки. — Давай, поехали.

— Не бойся, — посверкивает глазами чёрный погонщик. — Такое сокровище не провороним.