Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 53

— Ариан! — Пытаюсь вывернуться, колочу его по бедру, но лишь сбиваю кулак о коленку. — Стой!

— Глупая, глупая женщина. — Он практически швыряет меня об машину, придавливает к заднему крылу, открывает дверцу на заднее сидение.

Воздух из лёгких выбит, силюсь вдохнуть, возмутиться, но не могу даже пискнуть. Ариан вталкивает меня на заднее сидение, ныряет следом и, захлопнув дверь, протискивается меж моих ног и придавливает собой. Прижимает макушкой к двери. Ему тесно. Мы застываем, глядя друг другу в глаза. Ариан тяжело дышит, я тоже, и когда вдыхаю, грудь соприкасается с его грудью.

— Зачем тебе красивое платье? — хрипло спрашивает он.

Зачем? Чувственное очарование нарушено.

— Ты идиот? — распаляюсь я. — Конечно для того, чтобы нравиться мужчинам, я же мужа ищу!

От скрежета его зубов бегут мурашки. Снова стукаю его по плечу:

— И не смей говорить, что всё это фарс и холодный расчёт! Я хочу верить, что могу понравиться и так! Хочу, чтобы за мной ухаживали, чтобы меня добивались! Исполни своё дурацкое обещание, дай всем шанс.

— Зачем тебе этот самообман?

— А что, думаешь, если они по-деловому начнут предлагать мне отношения, будто сделку заключают, это лучше?

— Так ты сможешь выторговать что-нибудь. Все эти охи-вздохи — пустые слова, а деловой контракт можно заставить блюсти, — рычит Ариан у самого моего лица.

Он прав. И это бесит больше всего, просто выжигает изнутри. В жизни иногда проводится такая же деловая сделка, когда внешность, черты характера и родственные связи обмениваются на сожительство или брак, — тут уж как повезёт, — но это смягчено романтикой, а здесь… здесь…

— Чувствую себя живым товаром на аукционе, — шепчу я и, сдерживая слёзы, закрываю глаза.

— Я тебя не продаю. — Ариан скользит губами по моим ресницам, мягко касается скулы, уха. Шепчет: — Это даже близко не так. И мне совсем не хочется, чтобы тебя кто-нибудь обманул…

Ведёт кончиком языка по моим губам, и я поджимаю их. Ариан прикусывает, тянет, принуждая разомкнуть. Но я борюсь, и он целует подбородок, шею, прихватывает кожу над ключицей. Двинулся бы и ниже, но дверь подпирает его, не даёт развернуться. Зато даже сквозь шкуры чувствую, как возбуждает его близость. Жар захлёстывает меня, вынуждает глубоко вдохнуть, и Ариан прижимается к губам. Его язык упруго проскальзывает в рот, и я могла бы его прикусить, даже почти хочу этого…

Прикусываю.

Отпрянув, Ариан вновь склоняется, прижимается клыками к шее, выдыхает:

— Что же ты такая соблазнительная, такая сладкая? И дело не в одежде… — Скользит губами, целуя, к ключицам. — Совсем не в одежде, тебе она не нужна…

Его рука оказывается под шкурами, зацепляет трусики. Они впиваются в кожу, а в следующий миг с треском разрываются. По бедру скользят когти, тянут разделяющую меня и Ариана шкуру прочь…

— Нет. — Хватая край шкуры, упираюсь локтем в спинку сидения.

— Ну ты же мужчину ищешь, разве нет? — рычит Ариан, целуя и кусая шею, мочку уха.

От прикосновения зубов по коже расползаются мурашки. Хочу напомнить, что не мужчину, а мужа, но мешает поцелуй Ариана, — не глубокий, без языка, — его ладонь, пробирающаяся ко мне между ног. Упираюсь ладонями ему в грудь, толкаю. Хватаю зубами его губу, но в последний миг Ариан выдёргивает её из захвата. Смотрит сверху, тяжело дыша, и на скулах разливается румянец.

— Нет. — Закрываю ладонью его рот. — Если хочешь, чтобы я осталась, дай сесть сверху, так я буду уверена, что ты не позволишь себе лишнего.

Вздохнув, Ариан просовывает ладонь мне под поясницу, прижимается к спинке и соскальзывает по ней, вытесняя с сидения. Прежде, чем успеваю свалиться в проход, сильные руки тянут меня на грудь Ариана. Едва успеваю протиснуть колено между его боком и спинкой. Усаживаюсь на его пах… шкура сместилась, и твёрдая плоть оказывается зажата между мной и Арианом. Щёки опаляет жаром. Выпрямляюсь и упираюсь макушкой в потолок.

— Всё, я повержен, — томно рычит Ариан и тянет меня за бёдра, принуждая скользнуть по его горячей плоти.

Внутри полыхает настоящий пожар острого желания, злости, стыда и наслаждения шальным выражением лица Ариана, пылающих глаз. Говорят, возбуждение — лучший инструмент, чтобы добиться от мужчины желаемого.

Соскальзываю на прежнее место. Снова поддаюсь предложению сдвинуться вперёд и снова откатываюсь назад. Склоняюсь, дразня дыханием его приоткрытые губы.

— Хочу красивые платья… — шепчу Ариану в губы, прихватываю осторожно и снова двигаю бёдрами, обещая ему желанное проникновение. — Оочень красивые.

Задыхаюсь от желания, это делает игру почти невыносимой. Как останавливаться-то потом?

— Я подарю тебе очень красивые, — шепчет Ариан, и его руки, гладящие мои бёдра, дрожат, — и очень длинные платья.

От возмущения, но ещё больше от накатившего желания, не могу вымолвить ни слова. А горячие ладони скользят под шкурой выше, добираются до груди. Его ласка почти груба, но всё во мне отзывается на неё. Вырывается предательский стон, и я понимаю, что надо отступить, но не могу отказаться от наслаждения плавиться под этими сильными руками.

— И косметику хочу, — сбивчиво бормочу я, пытаясь выровнять сиплое, в такт давлению его пальцев, дыхание. — И украшения…

Ладони соскальзывают по бокам, по бёдрам, снова возносятся к груди. Меня трясёт, и Ариана тоже, и ласки его почти болезненно торопливы. Никогда бы не подумала, что буду вытворять что-нибудь подобное в машине, не думала, что могу позволить такое мужчине, который не имеет серьёзных намерений, но… но…

Вновь меня сотрясает дрожь нестерпимого желания. И ногти, оказывается, уже впиваются в плечи Ариана. Внизу живота просто горит, от возбуждения почти больно.

И сверху я тоже не пробовала. Опираясь ладонью на грудь Ариана, приподнимаюсь, помогаю ему рукой и снова опускаюсь. Вскрикиваю от накрывшего меня удовольствия. Ариан тянет меня, вжимаясь бёдрами, и я сотрясаюсь в сладких судорогах, задыхаюсь, теряюсь в ослепительных вспышках.

Позволив в полной мере насладиться этими мгновениями, Ариан приподнимается. Придерживая меня, в несколько движений разворачивается, так что теперь он сидит, опираясь на спинку. Одной рукой обнимая, другую запускает мне в волосы, вынуждая запрокинуть голову. Целует шею, подталкивает в затылок, прижимает мои пересохшие губы к своим. И потихоньку раскачивает, призывая двигаться вверх-вниз. И вроде бы попросить его о чём полезном, но каждое движение, каждый поцелуй слишком большое удовольствие, чтобы отвлекаться на слова.

Ухватившись за плечи Ариана, подталкиваемая его сильной рукой, я продолжаю упоительное скольжение на грани просто удовольствия и экстаза…

Жизнь всегда подбрасывает что-нибудь новенькое, умудряется опрокинуть твои представления о действительности. Но иногда и подтверждает уже известное. Так я теперь точно знаю, что валяться вдвоём на заднем сидении джипа неудобно, даже если ты на горячем широком теле. И быть сверху, оказывается, очень даже приятно и легко. А рассказы о том, что было так здорово, что потом сидеть и ходить никак — не преувеличение ради красного словца.

Но ещё удивительнее: море удовольствия можно получить, можно довериться на все сто процентов, даже вне долгих отношений, почти не зная друг друга. А ведь я считала это невозможным, очередной выдумкой для оправдания распущенности.

И вот я лежу на Ариане, с которым знакома меньше месяца, который ничего мне не обещал, ничего не предлагал, и всё случилось в машине, но, чёрт возьми, это лучший раз в моей жизни!

— Хорошо, — шепчет Ариан и проводит рукой по плечу. — Но надо возвращаться, пока нас не хватились.

— Всегда можно списать отсутствие на спонтанное перемещение, — утыкаюсь ему в шею, скулой ощущаю пульсацию жилки.

Слишком хорошо, слишком хочется ещё полежать в его объятиях.

— И тогда за тобой отправят других жриц.

Эта простая фраза разворачивает передо мной персональную бездну тоски: всё же Ариан стыдится отношений со мной. Нет, конечно, дело может быть в поиске убийцы, в надежде поймать его на смотринах, а смотрины вряд ли продолжатся, если невесту найдут в объятиях мужчины, и всё же обида стискивает сердце ледяными когтями.