Волчица лунного князя (СИ) - Замосковная Анна - Страница 31

— Уложим, — отзываются братья.

Недовольно оглядываясь на Ариана, Вася идёт дальше, нервно дёргая хвостом. В общем-то, на этом ответвлении дорожки только одна площадка с домиком. Жёлтые огоньки подчёркивают тени под скатами прогнувшейся крыши, высвечивают ажур наличников. Стёкла на окнах рифлёные, за ними — темнота.

Дорожка ведёт нас сначала влево, потом загибается вправо, и только потом упирается в овальное возвышение на сваях. Пир мне понравился, но при виде этой норки с массивной дверью, ощущаю жгучее желание завалиться на кровать и поспать в тишине и покое.

Смех и подвывания загулявшейся молодёжи намекают, что с тишиной будет туго. Кого-то сбрасывают в озеро. Взрыв плеска, хохота и ругательств, и голый парнишка выбирается из воды в лодку, привязанную между кривых свай.

Вася отворяет дверь в темноту домика.

— Прошу, — во все клыки улыбается он и мстительно глядит на Ариана, вкрадчиво так сообщает: — А лунному воину уже постелили у охотников.

— Как постелили, так и уберут, а я должен всегда находиться при жрице. — Встав у порога, Ариан принюхивается. — Можно заходить.

— Конечно, можно, — рокочет Герасим, и я снова думаю о бедной Муму. — Мы к визиту жрицы подготовились.

— А охранять сон жрицы буду я. — Вася хлопает себя по груди. — Я помощнее буду.

И подмигивает мне. А меня ведёт от усталости и выпитого. Прислоняюсь к перильцам. Невыносимо жарко, хочется содрать «монашеское» платье.

Шерсть на загривке Ариана топорщится, но, глядя Васе в глаза, он произносит спокойно:

— Я знаю свою службу перед князем и его не оскорблю, а ты?

Вася косится на меня, скользит взглядом по окутанной платьем фигуре, будто раздевает. Но мне не противно, мне немного смешно. Алкоголь греет кровь и гудит в голове. Вася с сомнением уточняет:

— А точно ли удержишься?

— Мне моя жизнь дорога. — Ариан кивает на дверь. — Жрица, заходи, спать пора.

И так осуждающе взглядывает, хотя пить не запрещал. И вообще, при таком хорошем охраннике можно немного расслабиться.

Покачиваясь, захожу в тёмную комнату. Вася пытается войти следом, но Ариан рычит:

— Жрица ложится спать, я о ней позабочусь. И до утра не будите.

— Я должен лично за ней присмотреть, — воодушевляется Вася. — Будем вместе её сон охранять…

— Дверь закрой, пока я не решил князю на ваше самоуправство пожаловаться, — громче рычит Ариан. — Напоили жрицу, теперь держитесь подальше, пока она трезвость мысли не вернёт.

А пьяная жрица тем временем идёт по шкурам и ощупывает деревянный домик изнутри. Натыкается на задвинутые шторы. Находит широкую, тоже шкурами уложенную, постель и валится на неё, потому что ноженьки не держат.

— Послушай, воин… — это Герасим. — Ценим твою службу, но как-то ты много на себя берёшь.

— Жрица ещё не все этапы посвящения прошла. Напоили вы её да не подумали, что сейчас она может кого-нибудь случайно в Сумеречный мир перекинуть. Частями. На мне защита княжеская, на вас — нет, и мне нет охоты за ваши оборвавшиеся жизни перед стаей и вожаком отвечать. Сгиньте, пока чего дурного не случилось…

Веки такие тяжёлые, так им хорошо закрытыми лежать, и в шкурах тепло, уютно. Даже писк комара не мешает. Пахнет здесь приятно, мятой и ещё чем-то. По телу сладкая истома бродит.

Ариан с братьями что-то ворчат, рычат, о князе спорят. Смешные. Повернувшись на живот, закидываю руки за плечи, тяну молнию на платье, цепляюсь волосами и пальцами за ожерелье.

— Давай помогу… — Это Ариан, почти над ухом.

Сердце обмирает. Тёплые руки освобождают язычок молнии от моих ослабевших пальцев. Шуршит молния, спины касается холодный воздух, горячее дыхание. Ариан расстёгивает надетый тайком кружевной бюстгальтер. Ладонь скользит ниже, к кружеву трусиков. Обмираю то ли от удовольствия, то ли от страха перед его недовольством.

— Я привык, что мои приказы исполняют, — шепчет Ариан и шире раскрывает на спине платье. Тянет с моих плеч вместе с ожерельем.

— То бельё надевать ты не приказывал, — бормочу в мех. Вокруг темно, но почему-то боюсь, что он увидит, как я краснею.

— Мне кажется, я выразился довольно ясно. — Подхватив под живот, Ариан неожиданно легко освобождает меня от верхней части платья. Тянет его с моих ягодиц, накладывает ладони на кружевные крылья трусиков, словно ощупью определяет, какие именно на мне. — Я тебе тоже подарки дарил — бельё, наряды. Но такого восторга они не вызвали.

— А я думала, это приданное, — прыскаю в шкуру, стискиваю длинный ворс. В груди так томительно и весело, легко и тяжело. И ослабевшие ноги покрываются мурашками, пока по ним сползает ткань подола. И, кажется, я теперь знаю, как это — бабочки в животе.

Ариан выдыхает мне между лопаток. Мурашки охватывают меня всю. Снаружи затягивают песню с подвываниями. Вздохнув, Ариан вытягивается рядом, так и не обнажив меня до конца. Накрывает ладонью бедро, чуть сжимает и отпускает, но руку не убирает.

Так лежим с минуту. Измаявшись неопределённостью, требую:

— Давай, обращайся и укладывайся на коврик возле кровати.

— Ты меня только помыла, я не могу так пренебрежительно относиться к твоему труду, — Ариан дышит мне в плечо.

— Ещё раз искупаю, если потребуется. И разве к моему приезду здесь всё не надраили?

— А вдруг они плохо пол вымыли?

— Разве утром на мне не почувствуют твоего запаха? — шепчу я.

— Если захочу — не почувствуют.

Сердце пропускает удар. Перекатываюсь на бок, прижимаюсь спиной к груди Ариана. Он обнажён, и его горячая плоть скользит по моему крестцу.

— А что мешает тебе захотеть? — сипло уточняю я, но не уверена, слышит ли он меня за воем сородичей. — То, что я человек?

— И это тоже.

Знала это, ожидала, но всё равно больно. Обида пронзает меня ледяным клинком. И в этот миг я, наверное, ненавижу всех оборотней вместе взятых. Если дело в человеческой крови — я никогда не стану достаточно хорошей для Ариана.

И чего это я? Я же на его свободу покушаться не собиралась. Тогда почему так горько сейчас?

Ладонь Ариана скользит по животу, пробирается под кружева. Перехватываю его запястье, вытаскиваю из трусиков и откатываюсь на край просторной кровати.

— Спать хочу, — ворчу в мех пахнущей пижмой шкуры.

— Не сердись. — Ариан придвигается, целует в плечо. — Всё…

Он застывает. Я представляю, что он хочет сказать: всё сложно, дело в его статусе, он должен выбрать себе настоящую волчицу…

Вскочив, Ариан сгребает меня в охапку. Оглушительный треск, грохот. И мы проваливаемся. Нас захлёстывает вода, наваливаются доски, бьют по бокам. Вода накрывает с головой.

Глава 13

Мощным рывком Ариан выдёргивает меня на проток ручья. Вода брызжет в лицо.

Кричат. Где-то кричат пронзительно, но забившаяся в уши вода гасит звуки.

— Тамара, — Ариан помогает приподняться над потоком воды. — Тамара, ты как?

Усаживает, проворачивает за подбородок, разглядывает голову. Касается плеч, рук, ощупывает бока и колени.

Трясу головой, точно зверь. Резкость звуков возвращается: громко кричат и воют. Разворачиваюсь на звук: оборотни бегают по дорожкам, те трясутся, скрипят. Лодчонки стекаются к уходящим под воду мосткам. Голые мужчины размахивают с лодок факелами, некоторые ныряют.

— Надо сказать, что мы живы, — хрипло напоминаю я и вскидываю руку.

Перехватив запястье, Ариан прижимает меня к себе, шепчет на ухо:

— Нет.

— Что? — поворачиваюсь к нему: в глазах полыхают луны.

— Сваи кто-то испортил. Наш домик не случайно под воду ушёл. Думаю и мост, что развалился после того, как по нему проехали, тоже не без посторонней помощи упал.

В груди вдруг становится пусто: а все были такими милыми.

— Уверен? — дрожащими губами спрашиваю я.

— Очерёдность визитов определена публично, подготовка к твоему приезду во всех стаях началась заранее. Аристарх тщательно следит за крепостью опор, неладное я заподозрил сразу после первого разрушения.