Перенос (СИ) - Кострица Евгений Валерьевич - Страница 15

– Не знаю, – бобриха пожала плечиками. – Для Сансалы было бы лазумным экономить лесулсы. Тот же воплос ты можешь задать и сналужи: существует ли объект, когда ты от него отволачиваешься?

Как раз в эту секунду мне под ноги выкатился крохотный ежик. Не подумав, я машинально взмахнул «битой», отправив жалобно пискнувший шарик вверх по дуге.

– Не тлогай! – взвизгнула Фэй, узнаваемо по-женски закрыв пасть лапками.

Зловеще зашелестела листва. Расширившиеся глазки бобрихи ясно обозначили масштабы проблемы. Утробное урчание сзади оказалось настолько доходчивым, что я решил не оглядываться. Мы понеслись по тропе, сломя голову. Никогда не знал, что бобры способны с рыси переходить на галоп.

Сзади коротко свистнуло. Болезненный укол только добавил мне прыти, заставив обогнать Фэй. Извернувшись, я попытался на бегу ощупать пострадавшее место. Там, где сильно зудело, торчал шип, напоминающий длинное жало.

«Тут! Видишь большой камень на краю оврага? Отпрыгивай в сторону сразу за ним. Фэй уведет за собой монстров».

Еще никогда «внутренний голос» не казался мне столь убедительным. Суккуба как-нибудь выкрутится. Не в первый раз. Она у нас умная девочка.

Толчок!

Земля ушла из-под ног. Краем глаза я успел заметить, как мимо проносится Фэй, а за ней катятся несколько больших колючих шаров. Видимо, мать-ежиха с семьей.

Как же высоко…

Удар!

Ствол сосны встретил неприветливо и жестко. Разлапистые ветки смягчили падение. Я отсчитывал их с глухим стуком, точно ступеньки.

Главное, жив. А то бы кинуло на кладбище в какой-нибудь глухомани. Да и с трудом набранный опыт терять не хотелось. Сансара спятила, если подобные мобы шастают по начальным локациям.

«Качаться на ежах» – это выражение давно вошло в общеупотребительный игровой сленг. Так обычно говорили об утомительном фарме неприятных и бесперспективных мобов. Ни толкового лута, ни опыта, они, как правило, не давали. А вот неприятностей от них всегда было с избытком. Из-за ядовитых колючек «сумеречных ежей» не любили. Иглы вешали серьезный дебафф.

Вырвать шип я не решался, чтобы не сломать в ране. С такой занозой иногда дешевле умереть, чем вылечиться. А вот за мехом и дубинками «зубной работы» придется вернуться. Их потерю мне не простят.

Морщась от боли, я вновь поднялся на тропу. Деревья вдоль нее стали похожи на кактусы, словно мимо промчался взбесившийся игломет. Столь щедро растратив боезапас, ежи должны бы остаться лысыми.

Звуков погони я больше не слышал. Дубинки и рарные шкурки так и лежали в пыли. Даже теперь благородный мех таинственно мерцал синими искрами.

Какая красота… Может, оставить вместо набедренной повязки? Эдакий гламурный эльф в пушистых трусах и с иглой в спине. А если мехом внутрь? В деревне это бы произвело впечатление на кузнецов и конюхов…

Бр-р-р…

Вздрогнув, я поковылял по тропе. Босые ноги были изодраны в кровь. Забег по острым сучкам и веткам обошелся ступням очень дорого. Зато убежал. Заодно и навык регенерации прокачается.

Наверное, стоило бы сойти с тропы и спокойно дождаться Фэй. В отличие от меня, она способна легко сменить тело. Прикатится сюда тем же ежом, к примеру…

Суккуба вполне могла и выжить. Бобриха намного крепче тщедушного эльфа. Это был логичный и правильный выбор – шансов спастись у нее больше. И всё же я сгорал от стыда. Физическая боль – не самое страшное. Психологическая переносится хуже. Мне хватило и злополучного побега из Цитадели, чтобы это понять. Нет ничего хуже внутреннего унижения и самоедства.

Нет, сбегать я больше не буду. Лорд Хануван обладал врожденной гордостью и благородством. А раз у нас теперь общее тело, то есть и общие качества.

Лес выглядел по-прежнему зловещим и мрачным. Мужественно выпятив челюсть, я с отвагой и воодушевлением смотрел вдаль, где всходило солнце будущей славы. К несчастью, за деревьями ее лучей пока не было видно.

Идем искать Фэй? Хану, что думаешь?

Молчание. Видимо, опять отрубился. Сейчас я ему даже завидовал. В растительном существовании есть и свои плюсы. Там нет ни сумеречных ежей, ни сладкоговорящих «сотрудников сервиса». А меня не оставляют в покое даже в фальшивой реальности.

Решившись, я отправился на поиски Фэй, где мою храбрость ждало новое испытание. Бравый закадровый марш сейчас оказался бы не лишним. Траектория погони легко угадывалась по утыканным ежиными иголками соснам, а место финальной схватки – по мерзкому запаху. Пара дохлых ежей жутко воняла. Бобриха нашлась быстро – под одним из них торчал плоский лысый хвост.

– Жива? Прости! У меня запущенная ежефобия… – оправдываясь, забормотал я, прикидывая, как вытащить Фэй.

– Добей! – прохрипело из-под колючей туши.

– Не бойся, он уже мертв. Ты укокошила сразу двоих. Остальные сбежали! – восхищенно объявил я.

– Идиот! Меня! Меня добей!

– Потерпи! Я спасу тебя! – схватив валявшуюся рядом корягу, я использовал ее как рычаг, чтобы откатить монстра в сторону.

Уфф… Какой же он тяжелый!

Шар поддался и сдвинулся, но бобрихи под ним уже не было. Пронзенная иглами, она теперь переместилась наверх.

– А-а-а! Клетин! Дулья башка! Больно же! – яростно зашипела Фэй, щелкнув резцами. Мне сразу же расхотелось снимать ее с «кактуса».

Выглядела она неважно. Шерсть превратилась в один слипшийся от крови комок, а несколько игл прошили ее тело насквозь и торчали снаружи. Выносливость саблезубых бобров воистину поразительна. Вероятно, причиной столь феноменальной живучести был истинный уровень самой Фэй.

Я не знал тонкостей игровой механики для «чернокролей». Кажется, их способности ограничены телом, которое они временно занимают. Обычный бобр тут выжить бы точно не смог.

Снимать с игл тяжелораненую саблезубую тварь представлялось делом хлопотным и опасным. К счастью, она вовремя потеряла сознание. Или только сделала вид, чтобы цапнуть больнее?

Осмотрев торчащие иглы, я решил ничего не трогать. Их зазубренные кончики походили на наконечники стрел. Вытащить такое можно только с приличным куском бобриного мяса.

«Тут! Сломай иглы прямо под Фэй. В деревне их вытащат. А лучше добей».

Ты спятил? Что несешь-то?

«Она легко найдет себе новое тело. Как ее тащить собрался?»

Нет! Сделаю носилки. Я всё еще чувствую себя человеком.

Возможно, я просто хотел побыть героем. К своему стыду, я понимал, что не смогу скрыть эти мысли от Хану.

«Идиот. Впрочем, как хочешь. Надеюсь, ты хорошо помнишь, как болят открытые раны? Фэй настоящий боец, но нелепые сейчас добродетели обойдутся ей дорого».

Я не стал его слушать. Хануван любит её, но во что он превратился? Жаль, нельзя заткнуть уши, чтобы избавить себя хотя бы от «внутренних монстров».

Осторожно сломав иглы, я снял Фэй с ежа, а потом перевернул его, чтобы добраться до брюха. Оно оказалось распорото – еще теплые внутренности вывались прямо мне на ноги. Видимо, бобриха убила ежа, когда тот прыгнул, раскрывшись в ближней атаке.

Воспользовавшись скребком, я вырезал из мягкого подбрюшья кусок шкуры и растянул между дубинок, перевязав кишками и жилами. Получилось подобие волокуш-носилок, на которые я осторожно положил Фэй.

Сгодится. До деревни уж как-нибудь довезу. Должно быть, она совсем рядом. С юга аппетитно тянуло дымом и запахом горячей еды.

Переход с тяжелым бобром выжал меня почти досуха, и всё же я добрался до речки. За ней и нашлась деревня. У моста стояла наспех сколоченная сторожевая вышка, а в ее тени пряталась будка, выкрашенная в грязно-белую полоску. Дорогу на другой берег перегораживал хлипкий шлагбаум, собравший вереницу едва одетых людей. Похоже, почти все они были такими же новичками, как я.

Таможенный пост? Карантин? Вербовочный пункт?

Несколько человек в разнородной и плохо подогнанной экипировке жарили кого-то на вертеле. Они мало походили на солдат, скорее, на шайку разбойников. Ржавые алебарды больше являлись символом власти, чем боевым оружием, а мятые и изрядно поношенные доспехи жалобно гремели даже при легком движении.