Играя с Судьбой том 1 (СИ) - "Герда" - Страница 13

— Арвиду Эль-Эмрана, вольному торговцу.

— Вот как, — слегка шевельнув бровями, после короткой паузы произнес Алашавар. И продолжил: — Как ты познакомился с Арвидом? При каких обстоятельствах? Говори!

Я отчаянно сопротивлялся, пытаясь хотя бы прикусить язык или хоть о чём-то умолчать — но тщетно. Так и не сумев ничего утаить, я рассказал все, как есть — с самого момента вызова к Холере. Неспособный молчать, выложил про реакцию на мою рыжину, сомнения Арвида, крах собственных планов, заключение договора, дорогу… про встречу с Фори и пикировку в кабинете Госье. Давясь невыплаканными слезами, выталкивая слова через перехваченное спазмом горло и мучительно желая умереть на месте, подробно рассказывал о том, что натворил в порту… И про синий сияющий камень — тоже.

Кричал я? Шептал? Бился в истерике? Повествовал безэмоционально и ровно? Ни в чем я не мог поручиться, только в том, что чувствовал себя рыбой, пойманной на крючок.

А Алашавар не перебивал. Он внимательно слушал и, странное дело, пронзительный взгляд постепенно смягчался. От того, что он не буравит меня глазами, становилось немного легче, но все равно болела душа – словно снова рвались во мне нити необыкновенной синевы. Слезы катились, обжигая щеки.

Когда я закончил повествование, Алашавар начал задавать вопросы по рассказанному мной, словно проверяя, хорошо ли я затвердил урок.

Он задавал — я отвечал. Он задавал — я отвечал. Если мог ответить. А потом, словно мироздание смилостивилось, на меня обрушились темнота и тишина.

Я предпочел бы получить разом десяток разрядов из парализатора, чем еще раз попасть на допрос. Я бы предпочел умереть прямо здесь и сейчас, но мне не дали: знакомое прикосновение ленты кибердиагноста и разъяренное шипение над ухом доказали, что я всё ещё жив. Смутно знакомое помещение и два вроде бы знакомых лица: одно костистое и встревоженное — нависает сверху, второе — усталое и виноватое, маячит сбоку-снизу.

— Ваше счастье, Алашавар, что мальчик быстро пришёл в себя, — уже почти не шипя, произнёс костистый.

— Эгрив, я уже извинился. От количества моих извинений вам ничего не изменится.

Эгрив.

Тапочки…

Фори…

Фори!

— Они живы? Со мной были два человека…

— Живы, живы, — улыбнулся мне Эгрив. На второго я старался не смотреть. — Ты помнишь, как тебя зовут?

— Рок… ше… — вытолкнул я через застывающие губы. — На... ви… гатор. Ста… жер.

— Мальчик… — негромко произнёс тот, второй. Посмотрел в лицо своими черными глазами, лишь на мгновение встретившись со мной взглядом. — Ты меня прости, пожалуйста, мальчик…

Неловкое молчание разрядил Эгрив, буркнув:

— Но вы же говорили — от количества извинений…

— Вам, Элоэтти. От количества извинений — вам.

Выпрямившись, черноглазый человек посмотрел мне в глаза и прошептал: «А теперь — отдыхай!». И меня сразу потянуло в сон. Или это был Эгрив со своим диагностом?

— Перестраховщики хреновы, — сквозь серебряный туман сонливости услышал я раздраженный голос Алашавара. — Эгрив прав, мальчишка не опасен: охрану снять, пусть передвигается свободно. — Когда мадам Арима придёт в себя, сразу доложите…

Пролог глава 6

Глава 6

Сон не шёл — хоть убейся, хоть тресни. Полчаса назад слипались глаза, думал - засну, едва коснувшись головой подушки; предложение Элоэтти оставить на всякий случай снотворное казалось в тот момент почти издевательским. А теперь я жалел, что поспешно отверг его: «Эгрив, я пилот, у меня с нервами — полный порядок». Вот дурак.

Теперь только и остаётся крутиться с боку на бок, надеясь, что противные насекомые за окном когда-нибудь умолкнут, а влажная жара всё же сменится ночной прохладой.

В Академии было спокойней: только ветер шумел, да лепил в окна снег в буранные ночи, и шаги дежурного тревожили тишину. Заснуть там, дрожа под тонким одеялом, было легче, чем здесь — в тропической влажной жаре. Да и не беспокоили тогда меня никакие посторонние мысли. Всё было простым и понятным: если есть способности — вкалывай, и станешь одним из лучших. Будешь лучшим — получишь достойный контракт, появятся деньги — будет всё. И станет совершенно неважно, какого цвета волосы у их владельца.

Сейчас же — тревога беззубо пережёвывает душу, а в голове по кругу одни и те же мысли, одни и те же сомнения.

Арвид не приказывал мне лететь на Ирдал. Арвид не приказывал — находясь в бессознательном состоянии, он и не мог этого сделать. Слишком поздно до меня дошло – я вляпался по полной. А у торговца может оказаться собственное мнение о том, что я завез его на Ирдал. Вот скажет, что я все вытворил с умыслом: взял его в заложники, угнал корабль – тогда амба. И неважно, что если бы мы не вмешались, его бы убили.

Я сел на кровати, опустив ноги на пол. Поговорить бы с мадам! Откуда во мне была эта уверенность — что она расскажет, не став лгать, я не знал. Просто — чувствовал. Но Фориэ в тяжёлом состоянии — ранение в печень, критическая кровопотеря, на Ирдал я привёз полутруп. Никто не позволит мне тревожить ее.

И всё же я встал, оделся и вышел в слабо освещённый коридор. Вспомнилось, как утром навстречу двинулись охранники. Но теперь караул убрали и предоставили свободу. Подумалось, я могу спокойно выйти из здания — никто не задержит. Могу бродить хоть до утра по острову — и никто не вернёт под замок. Могу попробовать дойти к ней. Вдруг повезет?

Размечтался…

Стоило двинуться по коридору, как из-за дальней неприметной двери вышел человек в униформе медика и поспешил мне навстречу. Я мысленно выругался, узнав Эгрива.

— Что, не спится?

В голосе звучала искренняя тревога, и желание ответить ему дерзостью сдулось.

— Жарко, — жалкое объяснение. Но уж лучше такое, чем признаваться, что смятение треплет хуже лихорадки.

— Жара и влажность вместо холода и сухости. Ещё - сутки Ирдала короче Лидарийских, иной спектр солнца, кислорода в атмосфере больше, магнитное поле сильнее, — одарив меня информацией, медик вздохнул и продолжил: — Ну, и о нервах. Они у тебя не стальные, так же как яйца. Можешь мне не рассказывать, что полёт проходил в штатном режиме, два полудохлых пассажира на борту — норма, а плен и допрос у Алашавара — нисколько не стресс.

Элоэтти сунул мне в руку блистер с капсулами прежде, чем я успел что-то возразить.

— Две штуки под язык — и в койку. Хорош уже шарахаться. День у всех был нелёгким.

Повертев упаковку в руках, я убрал её в карман и упрямо посмотрел в глаза медику.

— Что-то ещё? Ужин был недостаточно плотным? Или наоборот, переел, на ночь глядя? Так санблок прямо в палате, — проговорил он участливо, но с тщательно скрываемой насмешкой.

Ужин… ужин был нереально хорош. Большой кусок свежайшей настоящей (не эрзац и не синтетики) рыбы с гарниром из тушёных овощей, хлеб, фрукты и сладости на выбор без счёта и ограничения…

Когда я ел, Элоэтти смотрел на меня с великодушной доброжелательностью существа подобравшего бездомного котенка в подворотне. И, кажется, на то, как я жадно поглощаю еду, пялился не только Эгрив. Да-а. У меня запылали уши.

— Хотел спросить, — выпалил я неожиданно для себя самого. — Мы можем поговорить?

— Сейчас? — Элоэтти иронично взглянул на часы, зевнул, а потом решительно кивнул: — Можем. До утра, как я понимаю, оно не подождёт.

Он жестом пригласил меня следовать за собой, выйдя на улицу, поднялся чуть вверх по склону холма к беседке, увитой плющом и, усевшись на широкой скамье, проговорил:

— Итак, что тебя мучает?

От невозможной, недопустимой участливости его голоса у меня перехватило дыхание.

— Почему ты заботишься обо мне, Эгрив? — произнес я совсем не то, что хотел. — Какой тебе в этом прок?

Тишина в ответ. Точнее — долгая пауза. Прислонившись к колонне, поддерживающей купол, я всматривался в едва виднеющееся в темноте лицо медика, понимая, что если он решит солгать, я этого не пойму. Просто не увижу — ближайший фонарь далеко, у самого входа в корпус, да ещё и полускрыт за деревьями. Ветер раскачивал ветви, и тени метались сумасшедшим хороводом, надёжно скрывая настоящее выражение лица ирдалийца.