Месть Атлантиды 2. Королева (СИ) - "Extazyflame" - Страница 32

Сжав зубы − ему всегда было сложно преодолевать этот барьер между своей любовью и ее желанием его жестокости, − мужчина, потянувшись руками к лиловому шелку платья принцессы, без усилий потянул его в стороны. Звук рвущейся ткани заставил Элику вздрогнуть. Всего лишь миг, и невозмутимость вместе с бесстрашием покинула ее красивое лицо. В глазах вспыхнул наполовину наигранный затравленный ужас, пухлые губы дрогнули, обнажив полосу жемчужно-белых зубов, прекрасные зеленые глаза зажмурились, унося их обладательницу в мир очищающего, такого необходимого мрака. Дарк сглотнул, делая над собой последнее горячее усилие. Когда-то он этим наслаждался, сполна отыгрываясь за свое униженное положение. Потом отрицал это всеми фибрами души, пытаясь воззвать к ее сущности, стереть свою грубость нежными прикосновениями. И лишь сейчас, впустив в свое сердце любовь, смог понять все чувства этой необыкновенной девочки, прочувствовать их, как собственные, и дать ей желанную свободу и покой через боль и слезы.

Дрожь продолжала сотрясать теперь уже обнаженное тело Элики. Сейчас она была полностью в его власти. Дрожащая, желанная, покорная. Вздрагивающая от каждого прикосновения его пальцев, от тугих оков лилового шелка, за одно короткое мгновение спеленавшего ее беззащитные тонкие запястья. Окрытая его воле и желанию, позволяющая растоптать себя без остатка, в то же время будучи глубоко уверенной, что он никогда этого не сделает. Резкие, прожигающие кровь слова слетели с его губ, повергая Элику в забвение мощного эротического транса, стирающего грани, уносящую к недостижимым вершинам. И лишь одним богам ведомо, кем была она в тот момент на пике своего полета.

Не его имя она произносила в этом сладком забвении, в которое повергали выверенные удары. Не к нему рвались ее привязанные запястья в попытке обнять и прижаться сильнее.. Но только он в данный момент дарил ей эти крылья, только он один сопровождал ее полет, не подпуская близко к пламенным лучам солнца, ограждая от мощных потоков ледяного ветра, не давая упасть камнем вниз, разбившись об реальность, которая могла напугать очень сильно. Ответственность, возложенная на него, была абсолютной. В такие моменты его добровольная невольница ощущала жалящие поцелуи плети совсем иначе. Словно они впрыскивали при соприкосновении с кожей огонь жаркого удовольствия прямо в кровь. И этот бег необъяснимой энергии испепелял отраву послевкусия ее настоящей ненависти и реальной боли, которую ее заставляли терпеть, потому что раньше выбора не было.

Возвращение всегда было одинаковым. Прекрасные зеленые глаза широко распахивались, недоуменно обводили знакомый полумрак покоев, и тут же дыхание выравнивалось, призрачность изумруда достигала максимума, а счастливая улыбка словно обволакивала бальзамом сердце Дарка. Элика прижималась к нему, как к родному. В такие моменты он понимал, что, поверни колесо времен вспять, он бы не выбрал иной участи. Его любовь была обречена на провал. Без надежды. Без взаимности. Без права быть рядом. Он не особо разбирался вцеремониях брачного аспекта атланских женщин. Складывалось впечатление, что предрассудки им были неведомы. Принцесса могла бы с легкостью избрать его, и никто бы ее за это не осудил. Могла. Но он был достаточно умен, чтобы понимать, что ее сердце навсегда отдано другому, как бы онаэто не отрицала.

После необъяснимого полета страсть брала верх. Жаркая, пылающая, схожая с одержимостью, требовательная и не терпящая возражений. Элика задыхалась в его руках, неистово отвечая на яростные поцелуи, не уступая его желанию в своей жажде единения... Ни с одной женщиной прежде прославленный воин кнута не испытывал ничего подобного. Но счастье было таким недолгим и так жестоко прерванным, стоило желанному девичьему телу в его сильных и умелых руках напрячься в приближении сладкой развязки. Ее губы, искусанные в кровь, казавшиеся алее лепестков розы, в безумном забытье произносили все то же ненавистное имя. Именно с ним на устах возносилась она к новым вершинам удовольствия. Именно его призрак, его бессердечный каменный идол стискивала она изо всех сил своими тонкими руками, именно ему предлагалось испить соленую боль ее слез во время сладких судорог. И в этом замкнутом мире, где страдание и ненависть шло под руку с ослепляющей, отрицаемой всеми силами любовью к своему врагу, Дарку больше не было места.

Готовый выть и рычать от колотых ран, осязаемо разрывающих его сердце, он, все же, убивая себя, уничтожая свою гордость и отчаяние, улыбался своей госпоже-невольнице, шептал на ушко ласковые успокаивающие слова, снимал такими же горячими и искусанными в кровь − от неимоверного страдания и душевных мук, в отличие от девушки − губами ее очищающие слезы, снимал отголоски боли с неглубоких отметин наее прекрасной коже. Какая жестокая, бесчеловечная цена за право быть с нею рядом! Любовь − боль. Любовь − яд. Любовь − ранение в сердце. Но мог ли он желать лучшей участи?

Им никогда не быть вместе. Скрепя сердце, он это принял. Разобрав баррикады рассудка, шагнув навстречу осознанному выбору. Потому что он не хотел иной любви. Будь она трижды взаимной, другой такой, как принцесса Атланты, в его жизни больше не будет.

И сейчас, прижимаясь к нему в благодарном объятии, шепча жаркие слова благодарности и восхищения, Элика словно разрывала струны его души, ненамеренно, безжалостно, неосознанно. Серые глаза воина, переполненные душераздирающей грустью, не могли укрыться от ее внимания. Горячая ладонь легла на его губы, слегка погладив гладкую кожу щек, словно пытаясь снять печать этого страдания.

- Почему? - хрипло спросила девушка, заранее зная ответ. И впервые Дарк ответил, воспользовавшись возникшей между ним крепкой связью, движущим моментом которой было доверие.

- Не мое имя произносила ты в забытьи в чертогах Эдера. Не мои руки врачевали твое прошлое, отдавая взамен свое, когда песня плети звучала с полной силой. Не я держал твои ладони там, куда мне никогда не суждено добраться, ибо нет мне там места.

Элика закусила губы. Он был прав во всем. Их, двоих, не существовало.

- Я знаю, кто занял твое сердце. Боги не имеют привычки задавать вопросы перед тем, как наделить нас чувствами. Иногда они играют нашими душами. Возможно, они нам завидуют, ибо сами разучились любить.

- Дарк, - прикрывая грудь разорванным лиловым шелком, с горечью произнесла девушка. - Ты не понимаешь... Меня любить нельзя. За тем, кого я против воли полюбила, останется выжженная земля и сотни смертей. Знаешь, он мне говорил, что его любовь − не повод радоваться, а повод сдаться и перестать существовать. Уничтожить свою гордость и волю... А я недалеко отошла от него в этом! Я убью его, как бы не истекало кровью мое сердце. Я это сделаю.

- Но он останется жить в нем вечно. И ты прекрасно это понимаешь.

Элика завернулась в шелк, завязав его на груди. Затем, справившись с дрожью, тихо произнесла:

- Мой дорогой друг, завтра я отправляюсь в путешествие по округам. Тур Пламенной Речи, как его называет моя мать. Но перед этим, я подпишу все необходимые бумаги. Ты свободен. Возьми столько солнечного металла, сколько сможешь унести. Ты никогда не был моим рабом. Ты всегда был и будешь для меня самым близким человеком.

- Нет. Прошу, госпожа... Нет. Позволь мне остаться с тобой. Невидимой тенью, оберегающей тебя от ветра. Хранящим твой покой и твою жизнь на поле боя. Позволь умереть за тебя, но не отдать в его руки живой. Я не дам уничтожить тебя снова. Я просто не позволю ему это. Как бы я хотел сказать, что ты достойна иной любви! Но теперь я знаю, что нам не дано право выбора ни в чем.