Любовь пиратки Карибского моря - Измайлова Ирина Александровна - Страница 8

— Но отец, всего вероятнее, не разрешил бы ему жениться, — предположила леди Дредд.

— Конечно, не разрешил бы. Но что случилось, то и случилось. Перед смертью Сайрес признался нам во всем и сообщил к тому же, что у него растет сын и этому сыну уже восемь лет. Все документы, выписки из церковной книги были в полном порядке. Отец и матушка решили привезти вдову Сайреса и его сынишку в наше родовое имение. Раз уж так все случилось. С тех пор Бартоломью рос и воспитывался как будущий граф Девонширский. Нет, нет, опять же, не подумайте, что я из-за этого переживал — мое желание стать военным было неизменно, а денег мне доставалось достаточно и по завещанию матери.

— В таком случае из-за этого, вероятно, начал переживать сэр Бартоломью? — неожиданно предположила леди Дредд.

Министр посмотрел на нее с некоторым испугом.

— Вы всегда так проницательны?

— А при чем тут проницательность? — удивилась девушка. — Вы говорите, что сын вашего покойного брата был принят и признан вашей семьей, что вы сами не собирались чинить препятствий к тому, чтобы он унаследовал родовой титул, и вдруг оказывается, что этот парень подался в пираты. Одно из двух: либо он сумасшедший, либо ему стало не по себе от того, что он встал на вашей дороге.

Лорд Джонатан вскочил со скамьи, запутавшись кудрями парика в завитках вьюна, что оплетал беседку, нервно поправил парик, повернулся и едва не угодил ногой в бассейн. 

— Тьфу, чтоб ему, этому лорду Уолполу! У него на каждом шагу то лужи, то кусты! Да, да, леди, да! Мой племянничек начал переживать свое, как ему казалось, нежеланное явление в нашей семье. Его мать, леди Виолетта, была милая, кроткая, набожная женщина, возможно, она внушала ему, что он не имеет права стать графом Девонширом, потому что Сайрес женился без отцовского благословения, а значит, брак не до конца законный. Когда же леди Виолетта умерла, Барту и подавно стало тошно в нашем доме.

— А какие между вами были отношения? — спросила леди Дредд. — Именно между вами и вашим племянником?

Лорд Адмиралтейства вновь ответил вздохом:

— Мы с ним были дружны, хоть я и намного старше. Возможно, просто больше никого не нашлось, кто бы вызвал у парня доверие. Но, так или иначе, мне он, вероятно, рассказывал больше, чем всем остальным. Однако и я не знал до последнего дня, что племянничек задумал сбежать. А он так и сделал! Исчез, оставив дурацкое письмо, в котором сообщал: уезжаю, мол, в Новый Свет и прошу меня не разыскивать.

— И вы послушались? — спросила Вероника. — Не разыскивали?

— А как бы мы его нашли? — парировал министр Адмиралтейства. — Пытались навести справки, но ведь он уехал под чужим именем. Прошло несколько лет. Умер мой отец, и вопрос с наследством повис в воздухе… Если б этот странный человек хоть написал отказ от титула и имения! Тоже пришлось бы долго мучиться, доказывать подлинность этих бумаг, платить кучу денег юристам… Но хоть что-то было бы! Наконец, пришлось обращаться к его величеству. Король потребовал найти нескольких свидетелей, которые подтвердили б, что уже более шести лет о нашем пропавшем родственнике ничего не было известно. Нашли, конечно. Послали запросы губернаторам наших колоний в Новом Свете. В конце концов получили сообщение с Тортуги, что человек, похожий по описанию на Бартоломью, служил на одном из торговых судов и умер от малярии. Переслали нам письмо, которое нашли при умершем. Письмо оказалось на имя нашего уже давно покойного отца… Оно было начато и не закончено.

— А почерк? — вновь кратким и точным вопросом перебила министра Вероника.

Лорд Джонатан пожал плечами.

— Мы сравнили бумагу с тем письмом, что Барт нам тогда оставил. Почерк был похож, хотя и отличался неровностью. Но ведь писал-то уже больной! Словом, решение наконец-то было принято. Я вступил в права наследования, стал графом Девонширом. Клянусь, это не было так уж важно: к этому времени я уже делал карьеру политика, наша партия, партия вигов, получила большинство в парламенте, лорд Уолпол стал мне доверять и добился для меня министерской должности. И вдруг!.. Представьте мое потрясение, когда два года назад я получил письмо из Нового Света.

— Неужто от сэра Бартоломью? — воскликнула леди Дредд.

— Да нет, от моего друга, который уже много лет живет на Ямайке. Он — морской офицер, служит во флоте его величества на Карибском море. Так вот, он описал, как ему пришлось однажды сражаться с пиратским кораблем и этот корабль едва не потопил его флагманский фрегат! Капитан пиратов стоял на носу и от души веселился, хотя вокруг него свистели пули… Мой приятель сразу узнал его. Это был Бартоломью!

— А может, он ошибся? — спросила леди Дредд. — Во время морского боя сложно рассматривать противника.

— Да нет, он не мог ошибиться. К тому же пиратский капитан сам признался в том, кто он таков, да еще просил передать привет родственникам в Англию!

— Странно! То делает все, чтобы никто не знал, где он и что с ним, а то вдруг передает привет!

Лорд Адмиралтейства только махнул рукой.

— Если б вы были знакомы с моим племянником, вы бы не удивлялись, леди Вероника. Он еще более необъяснимое существо, чем мой старший брат, его отец. Никогда нельзя было сказать, чего он хочет. Пока мы с ним общались, мне казалось, он к нам хорошо относится. А сейчас я думаю, может, он нас все это время ненавидел и искал способ устроить нам неприятности?

— И тем не менее вы хотите его спасти? — Голос Вероники стал совсем низким и очень твердым. — Простите, милорд, но мне трудно вам поверить. И, тем более, не могу понять: почему все-таки я?

Министр вновь густо покраснел и попытался отвести взгляд, однако тотчас понял, что этим еще больше себя выдает.

— С вами бесполезно хитрить, леди Вероника, я это уже понял. И не стану притворяться, будто я лучше, чем на самом деле. Да, я легко смирился прежде с тем, что у моего старшего брата есть сын и этому сыну достанется титул и большая часть наследства. Но когда Барти сбежал, мы с матушкой решили, что он сам того хотел… Словом, когда в конце концов его признали умершим и права наследства перешли ко мне, мы с облегчением вздохнули: сколько же можно было жить в неведении? А теперь вот есть свидетель, даже свидетели (оказалось, что Бартоломью еще кто-то видел и узнал!), свидетели того, что он жив! И это в то время, когда я уже вступил в права наследования. Значит, необходимо, либо чтобы сэр Спенсер объявился и король решил наследственный спор в ту или иную сторону, либо чтобы Бартоломью все же отказался от своих прав, раз уж не предъявил их до сих пор. Не то мое положение оказывается совершенно двусмысленным!

Леди Дредд нахмурилась.

— Милорд! В таком случае вам выгоднее всего его смерть. Но вы же не хотите сделать из меня наемного убийцу?

— Да что вы! Нет, разумеется! И ни черта мне это не выгодно! Если вдруг обнаружится, что мой родной племянник — предводитель пиратов, если его арестуют и отправят на виселицу, тогда мою карьеру можно считать конченой! Понимаете? А губернатор Багамских островов, этот кретин Вудс, только и мечтает повесить Бартоломью! Тот ему уже так насолил, что надутый служака спит и во сне видит, как наглый пират задрыгает ногами на виселице! Да, племянник именует себя Робертсом, а не Спенсером, но ведь документы-то он увез, они могут и теперь быть при нем! А если и нет — на суде все равно может всплыть его происхождение. Или он сам испугается и отпишет мне, прося вытащить из петли. Положение — смешнее некуда! Вот поэтому мне и нужно его разыскать и попытаться вернуть в Англию. Пускай бы он, в конце концов, стал графом Девонширом, я охотно уступлю ему эти болота и развалюху — старый замок! Мое кресло в Адмиралтействе все равно останется за мной, и моя карьера не пострадает от того, что мой якобы погибший родственник вдруг объявится в Лондоне. Главное, чтобы он не был обвинен в разбое и не попал под суд!

— Ясно, — Вероника поморщилась. — Но снова и, видит бог, в последний раз спрашиваю, почему все-таки вы просите об этом меня?