Наследник дракона - Черрит Роберт - Страница 77

Путь через каменную толщу был долог, но все же короче двухлетнего поиска подступов к центральному ядру организации якудза. Сейчас они должны были встретиться с куромаку – так называемым посредником, который имел право и власть решать споры между отдельными организациями Сеймииши-ренго. Одним словом, с главарем этого разветвленного преступного сообщества.

Принц отстегнул привязные ремни и погрузился в медитацию – следовало очистить мысли и хорошенько настроиться на предстоящий непростой разговор. За эти два года его солдатская форма вконец истрепалась, сам он осунулся, однако во время подготовки к встрече принц лично пригласил визажистов и на пару дней отдался в их руки. Теперь он благоухал, был наряжен в вечерний костюм из темного кашемира, лицо приобрело прежнюю сановную величавость, присущую всем представителям Дома Куриты. Особенно красили их большие глаза небесной голубизны.

В них чувствовалась порода – в сознании народа это было верным признаком божественного происхождения, частичка которого пала на род Курита, происходящий от самих микадо.

Миши тоже по такому случаю приоделся, однако с седыми волосами никто ничего поделать не мог – они по-прежнему торчали в разные стороны.

Как только корабль замер, оба, не говоря ни слова, направились к люку. На причальной палубе их встретили трое одетых в черные костюмы мужчин. Теодор с удовлетворением заметил на лацкане каждого из встречающих значок со своей эмблемой. Значит, разговоры о слиянии ведущих организаций в единую сеть были верными. Он, Теодор, первым попал в эту компанию – ему и карты в руки.

Никто из высокопоставленных якудз не представился, никто не назвал свой чин, однако вели они себя вежливо. Манеры выдавали в них людей, бывающих в обществе. Вскоре они вышли из коридора, прорезывавшего толщу скалы, и оказались в огромной полости, занимавшей около трети внутреннего объема астероида. Здесь был выстроен город развлечений – знаменитый Мицутоши-Сити.

В самой середке пустого пространства полыхало искусственное солнце – удивительное творение инженеров и техников Звездной Лиги. Светило было запрограммировано особым образом и соблюдало привычный для людей суточный цикл. В его мягком сиянии город, расположенный на дне естественной каверны, посверкивал всеми цветами радуги. Все мыслимые и немыслимые пороки продавались здесь по сходной цене. Стоило Теодору и его спутникам появиться на площади, на которую их вывел туннель, как к ним тут же устремились экзотически разодетые торговцы. Чем они торговали, Теодору стало ясно спустя несколько мгновений. Каждый вел к гостям стайки едва одетых женщин – те победоносно поглядывали на соперниц и старательно улыбались гостям. Вся нарядная толпа внезапно замерла. Торговцы резво начали уступать дорогу, а женщины отвернули взоры, словно не замечая проходящих мимо мужчин. Те же, кто не мог справиться с любопытством, посматривали испуганно, с откровенной настороженностью.

Строгие здесь порядки, решил Теодор. Обслуживающий туристов персонал вышколен что надо.

Принца и сопровождавшего его Миши Накецуну провели к большому черному турбомобилю. Судя по фирменному знаку, изготовлен он был в Лиранском Содружестве. Новая модель, машине около года – наглядный урок тем, кто сомневается в силе и влиянии якудзы. Начиная с двадцать восьмого года торговля с лиранцами почти прекратилась, были введены невыносимые для посреднических фирм пошлины, закрыты границы, усилен контроль над контрабандой, но для местных боссов государственные запреты не являлись препятствием.

Трое высокопоставленных чиновников-якудз вошли в турбомобиль, пристегнулись. Следом за ними туда поднялись Теодор и Миши. В салоне находились два молодых человек, которые сели по обе стороны от принца и его спутника. Один из них закрыл дверь. Третий охранник устроился лицом к гостям. Он и дал команду к отправлению. Пилот, отделенный от пассажиров пуленепробиваемым стеклом, включил сирену и тронулся. Машина мгновенно набрала скорость, вонзилась в воздушное пространство над городом и по широкой дуге направилась к противоположной оконечности свода. Здесь пилот умело, практически без всяких неприятных ощущений для пассажиров, погасил скорость и посадил турбомобиль на стоянку, расположенную на крыше многоэтажного, одетого в строгий наряд из темного мрамора здания. Это был отель для высокопоставленных гостей, время от времени прибывающих на Мицутоши.

Устроились неплохо, отметил принц, разглядывая бункеры, откуда торчали короткие дула лазеров. Куда ни бросишь взгляд, повсюду следящие системы, тридивизионные камеры, панели с сенсорными датчиками, посты наблюдения и артиллерийские точки.

Как только турбомобиль прочно лег на посадочное место, кто-то из команды обслуживания отворил дверь. Следом резко сошел на нет гул двигателей. Прибыли! Принц отметил, что на уровне крыши сила тяжести заметно меньше, чем в городе, но вскоре панорама открывшегося центра развлечений напрочь захватила его. Отсюда все виделось в ином, куда более изящном, детальном виде. Что можно сказать? Город строили выдающиеся архитекторы по единому плану – то-то слава о нем шла по всей Внутренней Сфере. Практически неограниченные средства, малая сила тяжести позволили им воплотить в жизнь самые сумасшедшие проекты. Правда, все они были выдержаны в классических стилях тех или иных эпох – заказчики настаивали: как можно меньше отсебятины; дерзость хорошо, но не надо пугать клиентов; эксперименты допустимы только в отдельно расположенном квартале, куда туристов заманивали осуществленной мечтой о городе будущего.

Районы города, выстроенные в стиле различных эпох и культур, удачно сочетались друг с другом, но более всего понравилось Теодору отсутствие незримого давления машин, транспортных средств, всяческих трубопроводов, столбов, рекламы, назойливых уличных торговцев, отягощающих человеческую психику.

Наконец гостей проводили к лифту. Через несколько минут их ввели в просторную комнату, стены которой были отделаны панелями из дорогих древесных пород. Здесь было много зеркал и мало мебели. Одна из отражающих поверхностей одновременно служила тридиэкраном. В одной из стен открылся проем, откуда выдвинулся стол, на котором попыхивал древний антикварный самовар. Другая стена являлась сплошным окном, через которое открывался вид Мицутоши-Сити.

В комнате гостей ждали двенадцать мужчин – принц тщательно пересчитал их. Девять человек сидели под аркой лицом к гостям, трое стояли впереди, у письменного стола. Все были постарше, чем встречавшие их красавцы. Ясно, что это ойабуны. Теодор удивился, заметив среди них Язира Нецуми. Этот человек отказался принять их в своем заведении – оттуда, собственно, и началась их одиссея. Хозяева и гости поклонились друг другу.

– С вашей стороны было милостью пригласить нас сюда. Мы оценили ваши добрые намерения, – сказал Теодор.

Если в первый момент он еще раздумывал, как вести себя с этой компанией, то теперь решил – только как наследный принц, в чьем формальном ведении они все находятся. Все равно им известно, кто он такой, поэтому странными в их глазах были бы его уловки скрыть свое происхождение. Но ни в коем случае не афишировать, тем более кичиться своей близостью к трону.

– Позвольте отблагодарить вас, – добавил он и передал ближайшему ойабуну пакет из рисовой бумаги, в который были завернуты девять тысяч кредиток Комстара.

Тот принял пакет и не глядя положил его в ящик стола.

– Пожалуйста, садитесь, – предложил другой ойабун. Он жестом указал на пару кресел, стоящих у стола для совещаний. Теодор и Миши заняли места, однако три босса так и остались стоять.

– Довольны ли вы оказанным вам приемом? – спросил один из них.

Странный вопрос, если учесть, что два года Теодор и Миши упорно пытались найти выход на верхушку якудзы. Что его интересует – испытывает ли принц радость от самого факта встречи или доволен он городом и отелем? В этот момент Миши неожиданно закашлялся, эти звуки сняли обнаружившееся вдруг напряжение. Что-то человеческое, обыденное позволило как гостям, так и хозяевам немного расслабиться. Удивительно, никто из боссов не занял переднего места, выступающего из рядов кресел, стоявших под аркой. К тому же один из них говорил чаше и чуть громче, чем двое других. Язир Нецуми только однажды позволил себе задать вопрос.