Элиминация (СИ) - Русая Василиса - Страница 16

Когда дверь перед нами открылась, то я не смог сделать и полшага. Зеленая растительность, шум реки, пение птиц, бабочки… я буквально не верил своим глазам! Высокий потолок был обвешан ультрафиолетовыми лампами, одно из растений обматало прожектор и тень падала на камни полосками.

Двери закрылись, а мы продолжали стоять на месте.

— Ты когда-нибудь видел что-то подобное? — спросила меня Даша и я наконец стал приходить в себя.

— Я уже несколько лет не видел такое большое обилие растений… живых растений, зеленых.

Те немногие вековые деревья, что остались стоять после Вспышки стали серыми, словно были покрыты пеплом и пылью, которую нельзя было убрать, а листья и цветы давно отпали и исчезли в холодной земле.

Мы шли молча вдоль узкой каменной дорожки, вдыхая аромат настоящих цветов, запоминая глазами обилие красок, словно такое можно увидеть раз в жизни.

— Я жил рядом с Ботаническим садом. — Вдруг промямлил я. — Я помню красоту и свежий воздух.

— Я провела в Ростове половину своей жизни, когда случилось то, что случилось мы просто собрались в центре города, а потом разбежались кто куда. Некоторые не успели укрыться, они попадали на месте под прямыми солнечными лучами, другие смотрели на солнце из окон и это их спасло, а потом тоже отключились. Я спряталась за прилавком магазина, а когда проснулась, то услышала выстрелы, крики… Выглянула из-под прилавка и увидела бойню. Совсем рядом с дверьми магазина один пожирал другого, меня затошнило и он услышал это. — Ее дыхание сбилось. — «Оно» медленно вошло в помещение, все в крови, серое и с огромными черными зрачками. А я стояла, как вкопанная, и не могла пошевелиться. Мне было так страшно, что я не знала — бежать мне или отдаться ему.

Мы встали на мост посередине парка и смотрели на протекающую речку под нами. На соседних деревьях обосновались два белых пушистых голубя, они смотрели на нас и прижимались друг к другу, а мне казалось, что это очень романтично. Даша перевела взгляд наверх и я заметил, как по ее щеке пробежала слеза, которую она тут же вытерла.

— Дверь снова открылась и чудовище упало к моим ногам. Позади него стояла кудрявая смуглая девушка в окровавленном топике и шортах, в руках у нее была деревянная швабра. Оказалось, она стукнула его ей по голове с такой силой, что пробила ее. Я должна была закричать, но не смогла. Она назвалась Катей, закрыла дверь и попросила меня помочь ей опустить жалюзи. После чего объяснила происходящее. Мы собрали в рюкзак и мою сумку всю еду и воду, которую смогли уместить, а еще я достала молоток, который сколько себя помню валялся под прилавком, и покинули здание. Мы держались вместе слишком долго и это… ну… сблизило нас. В лагере было мало наших погодок, по большей части это были мужчины или взрослые женщины. Детей не было вообще. Денис и Дилана — наши, так сказать, опекуны, потеряли двоих сыновей в первый же день. Но не сдались. Спустя пару месяцев Дилана вновь забеременела. Не самое подходящее для этого время, верно? Они заботились о нас с Кэт. Знаешь, за то недолгое время, что мы были вместе — она сделала из меня самого настоящего бойца. Дилана и Денис были в хорошей физической форме и я старалась поспевать за ними, упражняясь в беге и небольшим приемам самообороны. Но однажды ночью что-то случилось и стены рухнули, а на нас надвинулась толпа безумных. Лагерь умер за пару часов. Уже спустя пятнадцать минут не было даже криков. Мы с Кэт, Денисом, Диланой и еще парой взрослых бежали через окна на втором этаже, но Дилана упала и приземлилась прямо на… на живот. Ее крик услышали все безумные в округе. Взрослые сразу же разбежались, оставив нас вчетвером. Дилана не могла встать, а Денис не смог ее оставить. Он приказал нам уходить, сказал, что мы встретимся снова в Москве. Кэт схватила меня за руку и мы удрали, сама не помню куда. Выстрелы. Много выстрелов. А потом тишина.

— Но ты сказала, что видела их здесь.

— Да, я встретилась с ними в столовой и уронила поднос, благо пустой. Они и сами не ожидали меня увидеть.

— Как ты рассталась с Катей?

— Мы шли несколько дней почти без остановки, ориентируясь на бумажную карту в которой обе толком ничего не понимали. Иногда мы натыкались на людей, одни помогали нам, другие пытались убить. Вторые то нас и поймали. Обезумевшая баба с тремя сыновьями переростками и мужем с большим топором. Они были людоедами. Привязали меня к столу, а Кэт уволокли куда-то. Один из мальчиков хотел меня изнасиловать, расстегнул штаны и брызжа слюной подошел ко мне, я не могла пошевелиться, рот был заклеен скотчем, я дергалась и мысленно молилась, чтобы все это уже закончилось. Потом вошла его сумасшедшая мамаша и ударилась сына прямо по… «С едой не играют, жалкий кусок дерьма» — повторялась она и била все туда же, «никчемный уродец», «жертва аборта», она схватила его за волосы и кинула в другую комнату, а потом замокла и послышался звук падения. Из-за двери показалась Кэт с топором их чертового папаши. Она вся была залита кровью. В какой-то момент мне даже показалось, что она безумная. Кэт освободила меня, мы принялись бежать вон, она крикнула мне «ты впереди, я за тобой», и мы просто бежали. Не знаю сколько и в какую сторону, не знаю как долго, в один момент я просто упала и свалилась в канаву. А когда отдышалась и оглянулась, то поняла, что сзади меня никого нет. Кэт не было нигде. Так я ее и потеряла.

Даша замолчала и я вернулся в реальность вместе с ней.

— Они все живы. Ты должна знать, что твоим друзьям повезло намного больше, чем большинству населению планеты.

— Мы еще проведем с Кэт много времени за разговорами.

Я накрыл ее руки своими и она наконец повернулась ко мне.

— Знаешь, однажды, это все закончится. Я верю в то, что мы победим.

Она смотрела мне в глаза, ее губы находились слишком близко к моим. Мы поцеловались. И это был мой первый поцелуй за 5 лет. Ее, я думаю, тоже.

Глава 17. Август

ДИСПЕТЧЕР, МЫ ПАДАЕМ, ОТВЕТЬТЕ! МЫ ПАДАЕМ! — Последние слова полученные с самолета, сбившегося с курса и упавшего в центре Москвы.

Я открываю глаза и вижу свой бледно-бежевый потолок, родные стены и соседнюю кровать на которой спит брат, а за окном лето, солнце бьет своими лучами к нам в стекло и освещает лицо Вадима, но тот не просыпается. Он лежит на спине, вытянув руки к ногам и на долю секунды мне кажется, что он не дышит. А потом я слышу крики, их много, они доносятся с улицы и в ту же секунду толпа безумных пробегает по дороге, они забираются в соседний дом, из окна которого выглядывала Маргарита Васильевна, наша соседка, а я, тем временем, падаю с кровати, и ползу по полу к брату с надеждой, что может они не заметят нас?

— Вадим! — Толкаю я его в бок. — Просыпайся, скорее.

Но он не просыпается. Тогда я стягиваю его с кровати и тот с грохотом падает на пол, моя единственная надежда на то, что никто из безумных не стоял рядом с окном и не услышал этого. Вадим лежит сбоку от меня, а я, тем временем, выглядываю из-за кровати. Безумных нет. Их словно и не было. Тишина и покой. Кое-где даже слышно пение птиц. Маргарита Васильевна, протирая окно в гостинной на первом этаже, замечает меня и ее улыбка исчезает, лицо становится невозмутимым, а указательный палец направлен в мою сторону, однако ее взгляд будто уходит за меня, я резко разворачиваюсь и вижу, как безумное лицо моего брата находится в паре сантиметров от моего.

Тяжелый вздох, и я вновь просыпаюсь, но уже не в своей постели, а в клетке. Однако, на этот раз, подушек подо мной нет, мое тело лежит на каменном холодном полу, а вокруг темнота, она бесконечная и я боюсь пошевелиться, потревожить то, что сидит напротив меня, я слышу его рычание, и вспоминаю, что безумные тоже спят, они проживают в самых глубоких станциях метрополитена, наваливаются друг на друга и создают небольшие горки. Сам я такого не видел, лишь по рассказам наслышан, что неживого может разбудить даже элементарный вздох, они просыпаются, голодные и злые, разрывают на части незваных гостей и вновь отправляются в царство Морфея.