Принц и Лишний - Юраш Кристина - Страница 22

Я отошла подальше от юрт, чумов, шалашей, палаток, шатров… я точно не знаю, как они называются, и стала искать точку возврата. Точка возврата была аккурат в том месте, где унылыми, грубо вытесанными мордами на меня смотрел целый пантеон местных божков. Какая-то меткая птица оставила свой привет Гимнею, доставив мне морально-эстетическое наслаждение. Он стоял, суровый и уродливый, трогательно роняя белую слезу птичьего помета.

Через минуту я была в офисе и набирала номер Галины, которая, судя по разговору, готова была ждать хоть вечность. На такой быстрый результат она вообще не рассчитывала, поэтому попросила подождать. В пять часов она пришла. С сумкой. Судя по звуку, в сумке звенели банки с «купоркой», какие-то «подарки», а поверх все это было по-хозяйски проложено газетой.

— Ну что, Галя… Теперь ты — не просто Галя. Ты теперь — богиня! Тебя там на руках носить будут! В честь тебя кого хочешь вырежут! — порадовала я невесту.

— Эх… — напоследок задумчиво заметила Галя. — Из дерева — это хорошо… Колька-то недавно по пьяни всю свою семью вырезал…

После отбытия ждуняшки у меня в запасе оставался час. Я подошла к зеркалу и стала думать над своим обликом. В голову лезли красавицы из кино, которые, трепеща внушительными бюстами, театрально признаются в любви шикарным мужчинам. Грудь четвертого размера у меня получилась. Правда, выглядела она совсем не эстетично, обвиснув, как уши спаниеля. Я тут же вспомнила про корсет. Да! Так намного лучше. Одежда у меня, кстати, получалась неплохо… Длинные ноги выглядели так, словно все комары в округе собрались ради коллективной вендетты, застав меня в коротких шортах. Ничего. Юбочкой прикроем. С талией я чуток переборщила. «Все целы?» — я устроила перекличку внутренним органам. «Да… — сдавленным голосом ответили внутренние органы, чувствуя себя как в переполненной маршрутке. — Не дыши, не ешь, не наклоняйся…» Прическа вышла что надо! Маркиза де Помпадур! Класс! А теперь надо что-то делать с лицом. Часы тикали, я мучилась… Нос никак не хотел становиться на законное место, один большой глаз сполз вниз, зато рот получился чувственный и симпатичный. Я посмотрела на свою физиономию и поняла, что даже чужой, решивший отложить свою личинку, побрезговал бы и поскакал искать себе другую жертву. Маска! Отлично! На моем лице появилась красивая маска, украшенная какими-то стразиками. О! То, что надо! У меня есть отличная мотивация ее не снимать. И есть замечательный повод не раздеваться. Даже два обвисших повода.

Скрипнула дверь, а я тут же приняла свой обычный облик.

— Нет… Нет… Это что? Прямо срочно надо? А до завтра потерпеть не может? Никак? — послышался знакомый раздражительный голос. — Да не кричи ты! Мать твою! Я сказал, мать твою и ее кота я сейчас никуда не повезу! У него заново отросли? Мы его год назад возили кастрировать… А… другой… Тот сдох… Прости, не сдох, а умер… Хорошо… Умер бедный котик… Сейчас я с Любовью решу вопрос… Нет! Ты меня не так поняла… Я никуда не…

— Ты че копаешься? — влетел в комнату разъяренный Гимней Гимнеич, зажимая трубку. — Ты время видела? Тебе особое приглашение надо? Одевайся быстрей…

Для супруги, отличающейся отличным слухом, информации было достаточно.

— Я не тебе! — рявкнул в трубку Гимней Гимнеич, глядя, как я принимаю облик таинственной незнакомки. — Это я своей Любови или Любви… Короче, Любе… Да не кричи ты! Я разговариваю со своей сотрудницей… Хорошо, я сейчас подъеду… Да… Повезем… Конечно, я уже еду… Мама ждет у подъезда? Минут через двадцать… Хорошо, через пятна…

— Приличные девушки на свидание всегда чуть-чуть опаздывают! — ответила я, шагая в портал. Прости, котишка… До свадьбы заживет…

Глава седьмая

Театр одной актрисы

Я прошла по знакомому дворцовому парку, поздоровалась с караульными у входа, которые тут же бесцеремонно обсудили мой внушительный капот и аппетитный багажник, отмечая, что настолько щедро обласканные природой девушки давненько сюда не приходили. А по сравнению с недавней мадам, я вообще красавица. Я не стала ставить их в известность, что скульптор-природа, работая над моими формами, решила устроить себе отпуск на моем лице. Причем отдохнула она так здорово, что фотографий по вполне понятным причинам не делала.

— Ха! Я посмотрю, какой она будет утром выходить! — шепотом заметил один из караульных, когда я прошла в коридор. — Ваше высочество! Хнык… хнык… Мы же еще встретимся? Да? Да? Скажите «да»! Я вас умоляю! Или как та блондинка, что рыдала под окнами!

Я смерила презрительным взглядом прислугу. Они явно недооценивают Любовь. Рыдать под окнами, с осознанием того, что социальный лифт застрял между этажами в тот момент, когда в спальне погас свет, я не собираюсь. «Это диспетчер? У вас тут социальный лифт застрял!» — «Не паникуйте, сейчас мы вас спустим в моральный подвал».

Тайна, покрытая потом от волнения, уже поднималась по «социальным» ступеням, придерживая подол своего неудобного платья. Я чувствовала себя злым гением, вынашивающим план мести за то, что в бытность добрым и наивным ребенком лишилась печенья по вине какой-то бессердечной твари, за что озлобилась на весь жестокий и несправедливый мир.

Пройдя мимо зеркала, я посмотрела на себя. Судя по фигуре, я просто секс-бомба с часовым механизмом, который фиксирует почасовую оплату! И если бы за это еще и платили… Я расстроилась, почувствовав себя волонтером. Ничего, ходят же люди проведывать больных и немощных, помогают животным, собирают деньги на лечение? Вот и я иду к больному на голову принцу с благотворительным концертом, отрабатывать ремонт чужой машины.

Я постучалась в дверь, но створки неожиданно распахнулись сами. На меня смотрел голубыми глазами самый красивый и трезвый принц на свете. Принц был одет в тонкую белоснежную сорочку, белые, заправленные в красивые сапоги с тиснением штаны. Аккуратно разложенные по плечам волосы намекали на то, что к свиданию готовилась не только я.

Если бы я не смотрела первую серию сериала под названием «Утро добрым не бывает», то, возможно, клюнула бы и повелась в сторону разврата. Но поскольку я помню первую серию наизусть, то мне предстоит плюнуть и понестись в сторону возврата.

«У любви, как у пташки, крылья, ее нельзя никак поймать!» — распевался Идеал, с ненавистью глядя в красивые, равнодушные и бесстыжие глаза беспутного монарха.

«Птица обломинго! Дитя разврата! Птица обломинго! Нагадить в душу рада!» — мысленно пела я, предвкушая облом.

Принц промолчал, изображая восторг и изумление, а потом бархатным голосом, с нотками терпкого восхищения и легким взволнованным придыханием произнес:

— Я хотел поприветствовать вас… Но… Простите… Я боюсь спугнуть это чудное видение… Скажите, что вы — настоящая… Что вы — не прекрасный призрак… Неужели моя мечта стоит во плоти…

Он смотрел на меня таким тягучим, таким нежным взглядом, что если бы на моем месте была неискушенная Золушка, то она бы уже мысленно примеряла бы корону и прикидывала, в честь кого назовет венценосного первенца.

Опыт подсказывал, что передо мной заслуженный мастер спорта по запудриванию женских мозгов, почетный тренер нокаутированных любовью красавиц, многократный призер специальной олимпиады «А пойдем ко мне! Я тебе дам померить свою корону». Мою руку уже трепетно поймали и стали нежно целовать, пылко прикасаясь губами к запястью. Дворовой пес, страдающий ничем не обоснованным человеколюбием, и то более разборчив в знакомствах, нежели принц. Сосиско-гладильные отношения с дворовым псом, обитающим возле соседнего подъезда, и то развивались не так стремительно. Собака сначала меня понюхала, глядя на меня слегка недоверчиво, потом попробовала сосиску, а через день разрешила себя погладить, и вот уже после этого лизнула… Так что пока блохастый Шарик уделал принца со счетом три — ноль. Какая боль, какая боль. Шарик — принц, три — ноль. Так что если у меня выпадет шанс завести любвеобильного принца или взять к себе домой бездомную собачку, я предпочту дать из милосердия. Шанс. Собачке. Обрести новый дом.