Джентльмены непрухи (сборник) - Васильев Владимир Николаевич - Страница 58

И все сразу закончилось. Орлы проиграли схватку со стариком.

—  Великий Каома! — сказал потрясенный Даан. Старик, без сомнения, великий мастер. Равный Высшим, равный даже Верховным Настоятелям — Бину и Тао. — Как это называется, уважаемый? Это ведь не ши-тао?

Старик, снова ставший мирным и на вид совершенно безобидным, с интересом поглядел на Даана.

—  Верно. Это не ши-тао. Это айдзу-то-домэ. Тебе понравилось?

—  Очень! — честно признал Даан.

Тут подоспел Матурана. Гневно глянув на монахов, он не удостоил их даже словом. Зато низко поклонился старику.

—  Здравствуйте, Учитель!

Даан и Су То даже рты приоткрыли от изумления. Чудеса продолжали вязаться в причудливый узор, и тона Архипелага проступали в нем все отчетливее.

Самостоятельный поход незадачливых монахов выдался совсем коротким — неполных восемь часов.

Глава шестая

1

Караван полз по предрассветному городу, словно диковинная змея. Десятки повозок, вьючные лошади, буйволы, верблюды и даже два невесть откуда взявшихся яка. Далаты и погонщики шагали по улицам, перебрасываясь короткими фразами: поход только начался и настроение у всех было приподнятое. Стражи, проводники и торговый люд отсиживались под тентами. Только всадники из конной охраны носились вдоль вереницы повозок и вьючных верблюдов, наблюдая, чтоб никто не отстал. А то совсем недавно какие-то шутники в Чжуне нанялись в караван погонщиками и спустя семь минут после отхода от постоялого двора завернули пару повозок в боковые улочки и этого никто не заметил! Даже хозяин, ехавший у соседа под тентом. Повозки потом нашли в припортовых кварталах, пустые конечно же. Груз ковров работы мастеров Архипелага растворился в многолюдном городе без следа. Над несчастным торговцем коврами смеялся весь Бодхай.

Даан сонно таращился на подернутые утренними сумерками улицы Столицы. Рядом дремал Су То, вновь завладевший сумкой с Оком. Ихо, зевая, возился за спинами Матураны и начальника легкой охраны Поона. Последние дни перед выходом Ихо большей частью отлеживался после стычки с Орлами в Кольце Площадей.

Больше всего Даана беспокоил Су То. Южанин выглядел невозмутимым и равнодушным, но Даан подозревал, что он много чего высказал бы Матуране при случае, и поэтому старался не оставлять их наедине.

Из южных ворот караван вышел одновременно с рассветом. Багровый диск солнца всплыл над горизонтом и с каждой минутой становился все более ослепительным. Под тентами сразу стало светло, полумрак рассеялся, уступая место народившемуся дню. Даан уныло глядел на тракт, по которому они с Су То проходили несколько дней назад. До сих пор, вспоминая это, Даан чувствовал себя неловко. Особенно перед Матураной. Впрочем, островитянин не сказал монахам ни единого слова, не бросил ни одного упрека. Но Даан знал, что Матурана сердится. Да и как не сердиться: от до-избранников, которые пуще всего должны беспокоиться о благополучном исполнении Обряда, последнее время больше помех, чем помощи. Получалось, что практически все, что было сделано для исполнения Обряда — заслуга в основном Матураны. Спрашивается: зачем ему лишние хлопоты? Зачем терпит он рядом с собой нерадивых монахов?

Даан готов был сгореть со стыда.

Он даже узнал то самое место, где стояла телега, сломанная Орлами. Конечно никаких следов недавней стычки не сохранилось, слишком много людей прошло здесь с тех пор и слишком много повозок прогрохотало колесами по старому булыжнику.

Пока у легкой охраны дела не было. Да и не предвиделось: вооруженные стражи бдили и в пути, и на стоянках, легкая же охрана вмешивалась только при нападении на караван. Даану, Су То и Ихо даже мечей не дали, хотя практически все, кто попал в подчинение к Поону, получили оружие. Матурана вскоре после того, как покинули Столицу, выпрыгнул из повозки и убежал в голову каравана. Там же большей частью пропадал и Ман, горец-велш.

На второй день мощеная булыжником дорога кончилась. Остались позади возделанные поля и небольшие крестьянские деревушки. На пути каравана раскинулись бескрайние южные степи, где гонял облака пыли ничем не сдерживаемый ветер. Далеко на юго-западе лежали могучие горные хребты и Крыша Мира — Сагарматха, но отсюда горы не разглядел бы и взмывший в прозрачную высь орел. Там, на юге, всего в дне пути от океанского побережья, раскинулась неприметная долина Утан, скрытая от чужих глаз среди пологих холмов песчаного взморья. Но караван не дойдет до нее. Свернет задолго до того, как холмы можно будет различить в белесой приморской дымке.

Тянулась навстречу плоская, как пол в тауте, равнина, тянулись одинаковые дни. Караван медленно, но упорно, словно влекущий непосильный вес муравей, продвигался вперед. Днем Даан и Су То тряслись в повозке Поона, вечером сидели у костра и слушали разговоры и песни далатов и погонщиков. В караване собрался люд из самых разных мест — и горцы, и горожане, и жители восточного побережья. Темы для разговоров не исчерпаются до самого Токина, цели каравана, ведь Бодхай велик и его уголки непохожи друг на друга, а человеческой любознательности нет предела. Монахи, мало что повидавшие в жизни, жадно слушали эти вечерние рассказы.

Будни ежедневных переходов были до того однообразны, что Даан всерьез засомневался: а нужно ли нанимать столько охранников? Казалось, что в сердце степей напасть на караван просто некому. Впрочем, пусть все так и течет: меньше хлопот, Око целее, Утан ближе… Честно говоря, Даан уже устал от постоянного груза ответственности. Требовали отдыха измочаленные нервы. Ежесекундное ожидание подвоха утомило даже железную волю монаха.

На восьмой день проводники остановили караван раньше обычного. До заката оставалось еще немало времени. Даан выглянул из повозки: в голове каравана собралось человек сорок, о чем-то ожесточенно спорящих. Даан покосился на Су То — тот дремал вполглаза, по обыкновению. Ихо еще с утра ушел к Матуране.

Рывком вскинув тело в воздух, Даан выпрыгнул из повозки. Легкие облачка пыли поднялись у его ног и, клубясь, медленно поплыли на восток, хотя ветра совершенно не чувствовалось. Из-под тентов выглядывали купцы и далаты, озабоченно глядя на небо и туманный горизонт справа, на западе. Даан тоже поглядел: небо, как обычно в весеннюю пору, было прозрачным и бездонным. Горизонт выглядел как всегда, разве что на западе он был несколько темнее, чем на севере, или, скажем, юге.

Матурана и Ман стояли рядом с караванщиками. Ман что-то негромко втолковывал вену, главному среди них. Остальные просто слушали, не смея вмешаться. Тут же, чуть в стороне, Даан заметил Ихо и приблизился к нему.

—  Что стряслось? — спросил он негромко.

Ихо так же негромко ответил:

—  Проводники всполошились… Говорят — погода портится.

Даан с удивлением взглянул на безобидно-голубое небо без единой тучки.

—  Гм… Что-то незаметно. Мне, по крайней мере.

—  Матурана сказал, что степь — не горы. Тут все иначе. Знаешь, я ему верю…

«Конечно! — подумал Даан. — Уж Матуране-то можно верить…»

—  А чем нам помешает плохая погода? — сказал он вслух. — Дождь каравану не помеха, разве что дорогу развезет… Но все равно, надолго это задержать не может.

Однако Ихо озабоченно покачал головой.

—  Дождь что… Буря, похоже, надвигается, а что такое буря в степи — недавно рассказывали. Слыхал?

Даан слыхал. Рассказу он не очень-то поверил, но впечатление произвелось. Казалось невероятным, что ветер способен вытворять все, что ему приписывали. В горах ветер — тоже не подарок… А здесь ему нет препятствий. Да и проводники, наверняка, знают, что говорят и что делают.

Повозки расположили кольцом, покрепче привязав тенты к деревянным стойкам; животных ввели внутрь кольца, под защиту возникшей стены на колесах. Далаты скрепляли повозки между собой, вбивали в слежавшуюся землю длинные колья. Даан только головой качал, глядя на эти приготовления. Неужели буря так страшна? Хотя, ему ли судить?