Пустынная песня (ЛП) - Лёвенштейн Карола - Страница 12

— Хорошая идея. С бабушкой я сама ещё раз поговорю и с господином Лилиенштейн. Он всё равно хотел составить список антиквариата, который королевские семьи передали палате сенаторов.

— Он знает об атрибутах власти? — спросил Адам, а его руки провели теперь нежно вдоль моих бёдер.

— Он знает, что существуют магические предметы, обладающие необычными силами, — его прикосновения отвлекали меня. — Но я думаю, он не знает какое значение имеют атрибуты власти, по крайней мере мне он ничего об этом не говорил.

— Может стоит довериться ему, — предложил Адам, его прикосновения становились всё более настойчивыми.

— Я уже тоже думала об этом, — сказала я, слыша, как убыстряется мое дыхание.

— Тогда займемся этим прямо завтра. Кстати очень благородно с твоей стороны заморозить Волчье озеро, спасти парочку уставших от жизни подростков, и отдать всю славу Грегору Кёниг.

Адам улыбался озорной улыбкой.

— Теперь что, каждый знает, что это была я? — улыбнувшись, спросила я.

— Торин и я сами догадались.

— Да, — вздохнула я. — Я сделала это, но не ради славы. Я же не могла бросить этих двоих на съедение шелковым пираньям. Но эта история и для меня закончилась хорошо. Друиды из Темаллина дали своё согласие на то, чтобы бабушка обучила меня на духовного странника, и мы уже даже начали занятия.

— Это хорошие новости, — сказал Адам, и я увидела голодный блеск в его глазах.

— А теперь мы уже достаточно обсудили политические вопросы, — прорычал он, обнимая меня крепче за талию.

Сладкая дрожь распространилась от живота по всему телу, и я снова спросила себя, как же мне удавалось пережить без него даже одну минуту.

— Потому что теперь, — многообещающе сказал он, и его голос прозвучал низко и соблазнительно, — мы подобающе отпразднуем наше воссоединение.

Я захихикала, когда он одним махом взял меня на руки и отнёс обратно в дом.

Утро наступило слишком рано. Проведя три недели без Адама, мы интенсивно использовали каждую минуту прошлой ночи. Но известие о том, что адмиралу пришлось прекратить поиск девушек так сильно обеспокоило меня, что я следующим утром после обильного завтрака начала выискивать материл, который мы собрали в прошлом году с Лианой, Лоренцем и Ширли. В то время мы искали магические предметы. Но в этот раз хотели прочитать всё ещё раз в новом свете.

— Это займёт вечность, — мрачно сказал Адам, когда мы провели первую половину дня в моей комнате, читая, листая и сортируя бумаги, а гора материала не особо уменьшилась.

— Тогда нам стоит созвать помощь, — сказала я, перешагивая через стопку бумаги. — Хотя Лиана хотела провести ещё несколько влюблённых дней с Паулем, но она обязательно примет участие, да и Дульса горит желанием помочь.

— Согласен, — вздохнул Адам, и я связалась Лианой.

Вскоре мы сложили весь материал и отнесли его в коммуналку Лианы, где нас уже поджидала не только Лиана, но и Дульса. И с присущей ей основательностью сначала внесла структуру в наш исследовательский материал.

Ближе к вечеру третьего дня мы добыли полный обзор биографии Хеландера Бальтазара.

— Здесь нет ничего странного, — сказала Лиана.

После того, как она узнала, что адмиралу медленно, но верно придётся прекратить поиски потерянных девушек, она с энтузиазмом взялась за работу. Она даже отослала Пауля под предлогом, что нам нужно подготавливать курсовую работу. Теперь с покрасневшими от пыла щеками она сидела под широко распахнутым окном, через которое проникал прохладный воздух и составляя краткий обзор, записывала важные аспекты жизни Бальтазара.

— Ничего необычного. Он учился в местной школе, потом обучался профессии в Теннебоде. У него были друзья, и он никогда не выделялся. Его магический талант, кажется, был не больше, чем у других. Хотя у него и была склонность к пятому элементу, но он не закончил пятый год в Тенненбоде лучше всех, потому что самой лучшей была профессор Эспендорм.

— Интересно, — сказала Дульса. — Но я не особо верю в то, что профессор Эспендорм терпеливо ответит на наши любопытные вопросы, касающиеся Хеландера Бальтазара.

— Правильно, — ответила я. — Я скорее думаю, что о том, чего нельзя найти в открытых для публики документах, нам поможет узнать господин Лилиенштейн. Он учился вместе с моей бабушкой и Алкой Бальтазар. Несомненно, будет интересно узнать, каким человеком была мать Бальтазара, а также, думаю, стоит пролить свет на судьбу его сестры Седони.

— Сейчас нам это не поможет, — сказал Адам. Он сидел за письменным столом Лианы и задумчиво смотрел в окно. — Господин Лилиенштейн всё ещё в дороге, и не отвечает на твои сообщения. И в «Хронике короны» тоже нет ничего нового или интересного.

Я ухмыльнулась.

— Ну, «Хроника короны» в настоящее время занята тем, что документирует и оценивает каждый шаг и звук, которые делает и издаёт маленькая Сесилия и подчеркивает достижение Грегора Кёниг, как нашего героя.

— Что же, — вздохнула Дульса и перешагнула через несколько записей, разложенных на полу. — Если журналисты не буду ничего писать, тогда мы ничего не узнаем о маленьком дракончике. Репортёры буквально осадили драконьи пещеры. Туда можно попасть теперь только с пропуском для прессы, а для обычных посетителей драконьи пещеры полностью закрыли.

— Я знаю, — с сожалением вздохнула я. — Я смогла увидеть маленькую Сесилию всего два раза. Грегор Кёниг даже меня больше не захотел впускать, потому что ему всё это надоело. Он в таком настроении, что вот-вот взорвётся.

— Да, — подтвердила Дульса. — Но кажется скоро всё закончится. Сегодня утром он объявил, что вышвырнет репортёров к началу семестра. Ты что-нибудь нашла? — она посмотрела на Лиану, которая усердно что-то записывала в свой блокнот.

— Итак, должно быть Морлемы находились в Испании, потому что у семьи Бальтазар есть там дом, точно так же, как в Греции, — задумчиво сказала она.

— А что занесло их в Америку, почему они находились возле компании твоих родителей? — спросила я, обращаясь к Адаму.

— Может он наобум наблюдал за всеми королевскими семьями, в надежде, что когда-нибудь они случайно предоставят Морлемам доступ в свои дома. Но на самом деле ему это ничего не даст, потому что, кажется, никто из них не спрятал атрибуты власти в собственном доме.

— Это верно, — сказала Лиана. — Хотя королевское происхождение действительно имеет какую-то связь. В Темаллине была твоя бабушка, а она фон Норденах. В Антарктике, где жила семья Арпади, кажется, он был сам. Оставшиеся королевские семьи живут в Шенефельде, а Шенефельде Морлемы навещали почти постоянно. Линии фон Норденах и фон Некельсхайм заканчиваются на Сельме и ее брате с сестрой, остаются только братья Торрел и семья самого Бальтазара. У семьи Бальзатар есть дома в Испании, Греции и Берлине, где всегда жил Хеландер Бальтазар, когда исполнял обязанности сенатора.

— Кажется, они наблюдали и за домом моих родителей, — сказал Адам. — Это подтверждает твою теорию.

— Кстати, — сказала я. — Тебе удалось поговорить с родителями?

Адам посмотрел на меня каким-то странным взглядом, который я не поняла.

— Что случилось? — озабоченно спросила я.

— Мои родители покинули Шенефельде, — в конце концов сказал он.

— Почему так внезапно? — в недоумение спросила я. — Наверняка они скоро вернутся. Не захотят же они пропустить весь этот спектакль вокруг выборов. Завтра «Хроника короны» опубликует список кандидатов.

— Родители объявили, что не планируют возвращаться в ближайшее время. Точнее говоря, они объявили, что больше не будут разговаривать со мной.

Адам с гордостью посмотрел на меня и мне вдруг стало ясно, что он сделал.

— Ты сказал им, что мы все еще вместе, не так ли? — мрачно спросила я.

— Я сказал, что не собираюсь всю жизнь делать из этого тайну, — строго сказал Адам.

Он встал, и я посмотрела на его широкие плечи.

Конечно он не хотел прятаться, ему не нравилось хранить от всех тайны, он хотел чувствовать гордость, свободу и стоять с высоко поднятой головой во всём, что делает.