Пустынная песня (ЛП) - Лёвенштейн Карола - Страница 100

Вдруг я почувствовала себя такой уставшей, что едва могла держать глаза открытыми. Последнее, что я почувствовала, это что у меня окончательно выскользнули из рук руки Адама, а в уши проникли тревожные голоса. Затем всё снова стало темно.

Пробуждение

Я открыла глаза и увидела потолок моей комнаты в Каменном переулке. Перед широко открытыми окнами, в которые задувал летний, пахнущий цветами ветерок, радостно щебетали птицы.

Всё было настолько настоящим и прекрасным, что я сделала глубокий вдох и с восхищением наблюдала через окно, как ветер колышет листья лесного бука. В моей комнате громко жужжала пчела, облетела вокруг люстры и снова вылетела на улицу.

Я прикоснулась руками к простыне, она была настоящей на ощупь. Нигде не было видно тумана или слишком много света.

Я осторожно села и внезапно застонала, потому что голову пронзила острая боль. Я услышала, что приближаются тихие шаги, и в комнату вошла бабушка.

— Я во сне или всё реально? — хрипло спросила я, как будто это было сейчас особенно важно.

— Реально, — сказала она.

Я вяло кивнула и опустилась назад на подушки.

Сейчас меня по-настоящему интересовало лишь одно, а именно, смогла ли я спасти Адама.

— Адам ещё жив? — спросила я и в отчаяние посмотрела на бабушку, в то время как уголки моих глаз нервно дёргались.

Время, когда мой вопрос замер в воздухе, и бабушка, чтобы ответить, медленно открыла рот, казалось растянулось до мучительной вечности. Я хотела услышать ответ и всё же боялась его. Одно мгновение даже подумала просто выбежать из комнаты и отложить знание правды ещё на некоторое время.

Но хотя мои ноги дёргались, я осталась лежать в постели.

— Он ещё жив, — сказала бабушка, и я с шумом выдохнула.

— А его душа вернулась в тело? — спросила я, затаив дыхание.

Бабушка быстро кивнула.

— Да, вернулась. Он пришёл в себя на прошлой недели и постепенно восстанавливается.

Слова искрились внутри меня, словно освежающая услада, уголки рта автоматически приподнялись вверх, а из глаз полились слёзы облегчения.

Я чувствовала, как дрожат руки от волнения, и больше не находила слов.

— Он здесь, — в конце концов сказала она тихо. — Он здесь уже несколько дней и ждёт, когда ты наконец придёшь в себя. Адам, — крикнула она в сторону кухни, и я вновь услышала шаги.

Широко распахнув глаза, я смотрела в сторону коридора. Внезапно сердце пустилось вскачь, и когда Адам появился в дверном проёме, высокий, темноволосый и потрясающе красивый, у меня из горла вырвался хрип.

Он похудел, под глазами залегли тени, но я видела только его пылающий и жгучий взгляд.

Он быстро пересёк комнату и сел на край моей кровати, в то время как я не могла оторвать от него взгляд. Бабушка тихо закрыла за собой дверь, оставив нас одних, и он осторожно лёг рядом.

— Адам, — устало и заплетающимся языком прошептала я.

Я недоверчиво заморгала, потому что до сих пор была не уверена в том, проснулась или всё ещё грежу или даже оказалась в похожем на реальность видении. Он, как и я, замер как будто мы оба боялись, что этот момент нереален.

Я заметила глубину и боль в его глазах, которых раньше не было. Он выглядел так же, как я его помнила, черты не изменились, те же изгибы подбородка и лба, и даже обеспокоенная складка вокруг рта была всё ещё такой же. Он лежал рядом, не прикасаясь ко мне, большой и надёжный, каким был для меня всегда.

— Сельма, — пошептал он, и когда назвал меня по имени, и я действительно услышала его голос, я начала дрожать.

Он взял меня за руку, и мы ненадолго застыли в этой позе, в то время как я ощущала тепло его прикосновения на коже.

Я хотела выпрямиться, но от боли вздрогнула и вскрикнула.

— Не вставай, — обеспокоенно сказал Адам.

Я снова опустила на подушку и устало закрыла глаза.

Когда я открыла глаза в следующий раз, должно быть прошло несколько часов. Свет исходил из другого направления, и я обнаружила, что чувствую себя намного лучше, сильнее, и головная боль, казалось, тоже прошла.

Послеобеденное солнце падало сквозь густую листву деревьев, погружая мою комнату в тёплый свет.

Я некоторое время оставалась лежать и наблюдала за отбрасываемой на стене тенью, у которой была такая простая красота, что я не могла оторвать взгляд. Я огляделась и заметила, что одна. Дверь в мою комнату была открыта, а из кухни доносился тихий и встревоженный голос Адама. Он здесь. Я тихонько улыбнулась. Затем с трудом встала и отчётливо почувствовала, что ещё плохо держусь на ногах.

Тем не менее мне удалось подняться и дойти до ванной. Я нуждалась в горячем душе и крепком кофе, которые бы поставили меня на ноги.

Пока горячая вода текла мне на спину, я закрыла глаза, наслаждаясь этим чувством, как будто в первый раз в жизни принимала душ. Спустя, казалось, целую вечность я вышла из душа, одела джинсы и зелёную футболку и отметила, что чувствую себя намного лучше.

Затем я вернулась в свою комнату, и уже была не одна. Адам сидел на краю кровати и смотрел на меня с потрясающей улыбкой на устах. Он улыбался так лучезарно, что на одно мгновение я забыла, что нужно дышать. Но мне быстро об этом напомнили, когда он встал и подошёл.

— Наконец-то, — облегчённо прошептал он.

— Это действительно ты? — спросила я, не веря своим глазам.

— По крайней мере, всё кажется очень реальным, — ухмыльнулся он и подошёл ещё немного ближе, так что я почувствовала его тёплое дыхание на своей щеке. Чувство не пришло внезапно, и всё же я удивлённо ахнула, когда ощущение покалывания хлынуло в голову и живот. Совершенно непроизвольно моё лицо осветила недоверчивая улыбка.

— Это самое лучшее, что я когда-либо чувствовала, — тихо сказала я. — Когда я тебя потеряла…, - я колебалась, пытаясь подобрать слова, которые описали бы те страдания, что чувствовала. — Эта была словно самая глубокая долина, через которую я когда-либо проходила. Самое тёмное время в моей жизни до этого момента, а у меня уже есть парочка абсолютно чёрных периодов.

— Всё закончилось, — сразу сказал Адам, и его серьёзный взгляд рассеял мои тёмные чувства.

— Да, — быстро сказала я. — Всё наконец закончилось.

— Как ты могла так поступить? — прошептал он, но сказал это без упрёка, не имея ввиду то, что мои действия были неверными. Его взгляд очаровал меня, пленял своей глубокой интенсивностью. — Ты поступила безответственно, умерла, чтобы быть рядом со мной.

— Как я могла так поступить? — спросила я и взяв его за руку, прижала к своей щеке, наслаждаясь живым чувством, которое всё больше наполняло меня. — Все эти месяцы я жила только потому, что у меня была надежда, что скоро ты вернёшься ко мне, — честно сказала я. — Только эта мысль удерживала меня все эти месяцы от отчаяния. Когда Алка сбежала с эликсиром, эта надежда была безвозвратно уничтожена. Я знала, что не смогу без тебя жить, да и не хотела. Существовал только один этот способ, — я посмотрела ему в глаза. — Я должна была снова быть рядом с тобой, и если не в этой жизни, то я предпочла бы быть с тобой в царстве мёртвых, чем вообще никак.

— Я люблю тебя, Сельма, — наклоняясь ближе, сказал настоятельно Адам. — Ты подарила мне свою жизнь. Большего нельзя ожидать от того, кого любишь. Я люблю тебя за то, что ты не отказалась от меня, а также за то, что не отказалась от себя. Ты могла бы позволить бабушке напоить себя клубневыми ягодами, чтобы забыть боль и продолжить жить.

— Я должна была от тебя отказаться? — с недоверием и негодованием спросила я.

Уголки губ Адам дрогнули.

— Я люблю тебя за всё то, что ты сделала для меня, — повторил он серьёзно. — Даже если это было самым сумасшедшим, опасным и глупым, что ты когда-либо творила, — преодолев последние сантиметры, он крепко меня обнял и поцеловал.

Это был не нежный поцелуй, а неистовый и всепоглощающий. Его тело прикасалось ко мне везде, также я ощутила свою неистовую ответную реакцию на его близость. У меня закружилась голова, и в тоже время я чувствовала себя лёгкой и невесомой, в то время как его губы покоились на моих. Мне хотелось, чтобы этот момент никогда не заканчивался, этот совершенный момент.