Аполлион (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 28

Глава 15

Позже, этим вечером я охотилась, и моей добычей был Айден. После тренировки он исчез. После обеда он снова исчез, и с тех пор прошли часы. Прошло несколько минут после полуночи, и я знала, что он не патрулирует в окрестностях. Солос патрулировал, маленькое подозрение, что Айден избегает меня, стало превращаться в полномасштабную паранойю.

Прокравшись по первому этажу, я надеялась сжечь большую часть нервной энергии и предотвратить начинающуюся головную боль. Сейчас это была тупая боль за глазами, но я чувствовала, что она собирается превратиться в раскалывание головы.

Впереди была еще одна долгая ночь, которая становилась только хуже от того, где находились мои мысли. Из всех вещей, которые беспокоили меня в тот момент, и я знала, что это не так, но я ненавидела это, это была стена, пришедшая ниоткуда. И это была странная стена…

Внезапно в памяти всплыло ужасное воспоминание, как Айден уставился на бутылку эликсира, которую я держала в руке на кухне после моего первого обеда, когда я вернулась на землю в своем уме. Это выглядело так, что эликсир напомнил ему то, в чем он принимал участие. Он не должен был чувствовать вину за то, что посадил меня на эликсир. Я уверена, все в мире согласятся со мной, что это было необходимо.

— Ты выглядишь злой.

Хриплый голос Леа отвлек меня от моих мыслей.

Я провела небольшое исследование, которое задерживалось на диване и столе. Книжные шкафы выстроились вдоль стены, но полки, в основном, были пусты. Единственный свет исходил от маленькой лампы, выглядывавшей из-за спинки дивана.

— Я не злая.

Я была смущенной, расстроенной, в паранойе, уставшая и…ну, хорошо, я была немного злая.

Она заправила прядь волос назад. Минуту помолчала, затем добавила.

— Я знаю, что ты сделала.

Это был уже второй раз, когда мне говорили это в течение нескольких часов, и, если честно, никто из них не мог действительно знать. Они не могли знать. У меня же не было на лбу написано.

Я посмотрела на Леа, моргая.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

Она устроила шоу, медленно закрыв книгу и отложив ее. Сдерживая стон, я вошла в комнату и облокотилась на стол.

— Что? — потребовала я, скрестив руки.

Моя боль-возмездие неотступно торчала в моем затылке. Чтобы я ни делала, чтобы избавиться от нее в течение длительного времени, она всегда возвращалась. В некотором смысле, мы были очень похожи. Мы были как две альфа-самки, постоянно грызущие друг другу глотки.

Но это было что-то большее.

Во время вспышки тревожного понимания, я осознала, почему мы стали врагами в песочнице уже очень давно. Когда я была моложе, перед тем, как моя Мама увезла меня из Ковенанта, до того, как Леа и я стали ненавидеть друг друга, мы вели себя прилично. Так было до тех пор, пока я не сказала ей что-то ужасное.

Даже в возрасте десяти лет Леа была любима своей чистокровной мачехой и сводной сестрой так, что мы, остальные полукровки думали, что с ней что-то не так. Большинство чистокровных игнорировали их полукровных детей, особенно те из них, которые не рожали их или не были их отцами. Приемные родители в нашем мире были настоящими приемными монстрами. Но в мире Леа ее чистокровная мачеха нежно любила ее. Каждый понедельник, после выходных, проведенных с ее мачехой, Леа рассказывала о чудесных вещах, которые они делали вместе — ходили по магазинам, смотрели кино и ели мороженое. Никто из нас не делал этого с нашими приемными монстрами. Люциан запирал меня в моей спальне, когда мамы не было дома.

Поэтому мы, естественно, ревновали.

Мы постоянно преследовали ее из-за любви к ней ее мачехи. Испортили платье, которое мачеха купила Леа, пролив на него клюквенный сок. Спрятали маленький фотоальбом Леа, который она всегда носила с собой. Он был в горошек с розовыми полосками, полный изображений ее и Дон, ее чистокровной сводной сестры. Однажды я нашла открытку, написанную мачехой для Леа, спрятанную в одном из ее учебников.

Я разорвала ее в клочья перед Леа, смеясь, когда она плакала.

Однажды, когда мы все бегали по кругу, Леа остановилась поглазеть на прибывшего чистокровного члена Совета. Ее лицо светилось, и никто из нас не понимал этого. Это выглядело как уважение и изумление. Но это было неправильно. Потому, что, как полукровки, мы никогда не смотрели на чистокровных в открытом восхищении, мы бы лучше отрезали себе левую руку, чем быть как они.

После занятий я увидела, что Леа сидела во дворе со своими друзьями. Следуя за Калебом и несколькими другими, я ворвалась в их круг и встала в центре. И я сказала самую большую, подлую вещь, которую я когда-либо говорила другому полукровке.

— В тебе больше крови чистокровного, чем полукровки.

То же самое Сет однажды сказал мне.

Подумав об этом, я предположила, что мне нужно было плюнуть на нее, тоже.

Леа сильно меня ненавидела после этого, если честно, я не знаю, как я могла забыть это. Опять же, я, вероятно, решила забыть то, с чего началась наша ненависть. Я всегда считала, что ненависть Леа ко мне это результат ее обычной стервозности, когда на самом деле, ничего такого не было, просто я была задирой.

Сейчас уже поздно было извиняться, и, зная Леа, это ничего не изменило бы, не так как я бы надеялась.

Леа смотрела на меня сейчас, наклонив голову в сторону, как будто она знала, где витали мои мысли. Она натянуто улыбнулась.

— Ты позволила элементу воздуха ослабнуть, когда мы боролись.

Я открыла рот, но она продолжала наступать.

— Я бы не преодолела твой захват, если бы ты не позволила. Я почувствовала уменьшение давления, и я не сразу поняла, что ты сделала, но потом я осознала это.

Она сказала так, как будто хотела доказать, что она достаточно умна, чтобы понять это.

— Только я не понимаю, зачем ты это сделала. Ты могла вдавить меня прямо в землю. Боги знают, у тебя никогда не было проблем с тем, чтобы давить на меня раньше. Что теперь изменилось?

Выпрямив руки, я схватилась за край стола. Я не знала, что сказать. Леа была права. Я ослабила элемент воздуха и это была не единственная вещь, которую она мне озвучила. Несколько месяцев, если бы я контролировала элементы, я с удовольствием бросала бы ее по всему лесу, может даже бросила бы еще одно яблоко ей в лицо. Все было возможно.

Я дернула себя за волосы, потянув толстую косу через плечо. Леа ждала моих объяснений, и я почувствовала, как краснеют мои щеки.

Ее аметистовые глаза сузились.

Сделав слабый выдох, я закатила глаза и отбросила волосы через плечо.

— Ладно. Ты поймала меня. Я ослабила элемент, и я сделала это потому, что многие были истощены, когда они были также прижаты к земле и были беспомощны. Мне не понравилось, когда Сет сделал это со мной.

Она побледнела под ее постоянным загаром.

— Он… он сделал это с тобой?

— Во время тренировки, — сказала я, отгоняя мысли о том, о чем, очевидно она собиралась подумать.

— В любом случае, я не могла поступить также еще с кем-то, даже если этот кто-то представляет собой коктейль из заносчивости и загорелой кожи.

Леа смотрела на меня минуту, затем выдавила улыбку.

— И это идет от Алекс, опустившегося, экстраординарного и психованного Аполлиона Ковенанта.

Мои губы дернулись.

— Ой. Жжет.

Повернув голову, она спрятала усмешку, но быстро пришла в себя, встретившись со мной.

— Ты сильно изменилась, Алекс.

Часть меня хотела отрицать это, но это было правдой. Когда я посмотрела на девушку с медными длинными волосами, я поняла, что мы обе безвозвратно изменились. Не было никакого шанса, что мы снова станем такими девушками, какими были прошлым летом.

Леа вздохнула и сморщила нос.

— Это… так неловко.

Я засмеялась.

— Да. Я чувствую себя так, как будто мне нужно оскорбить тебя или еще больше.

Она откинулась назад, изобразив надменную неуклюжую позу, поднимая руки.