Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Блэк Холли - Жестокий принц Жестокий принц

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Жестокий принц - Блэк Холли - Страница 30


30
Изменить размер шрифта:

— Вставай, Джуд. Таракан хочет, чтобы ты потренировалась сегодня.

Заставляю себя подняться, ни на что другое просто нет сил.

Выходим на росистую траву. Первые лучи солнца уже ползут через остров. Призрак показывает, как бесшумно карабкаться на деревья. Как ставить ногу, чтобы под ней не треснула ветка и не хрустнул сухой лист. Я думала, что научилась кое-чему на уроках во дворце, но он указывает мне на ошибки, которых не заметили и не поправили учителя. Делаю одно и то же раз за разом, но в основном неудачно.

— Хорошо, — говорит Призрак, когда у меня начинают дрожать мышцы. Говорит он так мало, что от звука его голоса я вздрагиваю. Почти закругленные уши, карие глаза и светло-русые волосы помогли бы ему сойти за человека даже легче, чем, например, Виви, но при этом он остается для меня непонятным чужаком, более спокойным и бесстрастным, чем она.

Солнце уже почти поднялось, и листья окрашиваются в золото.

— Продолжай практиковаться. Используй своих сестер. — Призрак усмехается, светлые волосы падают на глаза, и он вдруг выглядит моложе даже меня. Впрочем, может быть и моложе.

Он уходит, как будто исчезает, а я возвращаюсь в дом и проверяю приобретенные навыки, чтобы неслышно пройти по лестнице мимо слуг. Поднимаюсь в комнату и на этот раз падаю уже на кровать.

Поднявшись утром, повторяю все, чему научилась накануне, еще раз.

ГЛАВА 16

Лекции высиживаю с трудом. Во-первых, мне плохо. Организм сражается с теми ядами, что я проглотила накануне. Во-вторых, меня вымотали тренировки — сначала с Мадоком, потом с Призраком, посланцем Двора теней принца Дайна. Мадок поставил задачу: двенадцать рыцарей-гоблинов штурмуют крепость, которую защищают девять необученных джентри. Поставил и теперь каждый вечер, после ужина, требует ответа. Таракан приказывает учиться незаметному передвижению в толпе придворных и подслушивать разговор, не выказывая к нему интереса. Бомба рассказывает, как обнаружить слабое место у здания и точку пережатия на теле. Призрак показывает, как свеситься с балки и остаться незамеченным, как правильно целиться при стрельбе из арбалета и как унять дрожь в руках. Дважды мне дают практические поручения. В первом случае я краду во дворце адресованное Эловин письмо со стола одного рыцаря. Во втором, переодевшись невестой, проникаю во время вечеринки в личные апартаменты красавицы Тараканд, одной из супруг принца Балекина, и забираю со стола кольцо. В обоих случаях знать истинное значение похищенного мне не позволено.

На занятиях я сижу вместе с Карданом, Никасией, Валерианом и остальными, всеми теми, кто потешался, видя мое унижение. Я не даю им повода торжествовать, не бегу и не прячусь, но после того случая с эльфийским яблоком никаких стычек больше нет. Я выжидаю, и они, судя по всему, делают то же самое. Разумеется, я не настолько глупа, чтобы думать, будто в нашем с ними деле поставлена точка.

Локк продолжает флиртовать и во время ланча, когда мы с Тарин расстилаем одеяло, подсаживается к нам и наблюдает закат. Иногда он провожает меня через лес и целует на прощание у границы владений Мадока. Горечь яда на моих губах остается, похоже, незамеченной.

Не могу понять, что он нашел во мне, но, как бы там ни было, такое внимание приятно. Тарин, кажется, тоже этого не понимает и поглядывает на Локка с недоверием и подозрением. Поскольку я беспокоюсь из-за ее загадочного избранника, нет ничего странного в том, что она беспокоится из-за моего.

— Развлекаешься? — спрашивает Локка Никасия, не замечая, что я стою поблизости. — Имей в виду, Кардан не простит тебя за то, что ты делаешь с ней.

Пройти мимо, не дождавшись ответа, невозможно. Но Локк только смеется.

— А может, он злится из-за того, что ты предпочла ему меня? Или потому, что я выбрал не тебя, а смертную?

Я вздрагиваю: уж не ослышалась ли?

Никасия открывает рот, но замечает наконец меня и, скривив губы, роняет:

— Мышка-малышка, не верь его сладким речам.

Таракан бы, наверно, разуверился во мне, видя, как неуклюже применяю я приобретенные навыки в полевых условиях. Я не сделала ничего из того, чему он меня учил: не скрылась из виду, не смешалась с другими, чтобы остаться незамеченной. Если во всем и есть что-то хорошее, так это то, что теперь уже никто не заподозрит во мне шпионку.

— Так что, простил тебя Кардан? — спрашиваю у нее и с удовлетворением отмечаю растерянное, болезненное выражение. — Жаль. Расположение принца — большое дело.

— А зачем мне принцы? — раздраженно отвечает она. — Моя мама — королева!

О ее матери, королеве Орлаг, я многое могла бы рассказать — о том, например, что она планирует отравление, — но приходится держать рот на замке. С довольной улыбкой иду к тому месту, где сидит Тарин.

Неделя пролетает за неделей, и вот уже до коронации остаются считаные дни. Я так устала, что засыпаю везде, где только можно преклонить голову. Уснула даже в башне во время демонстрации вызова насекомых. Наверно, меня убаюкал тихий шорох их крылышек.

Просыпаюсь на каменном полу. Голова гудит. Ищу свой нож. Где я? Сначала думаю, что должно быть упала. Или у меня паранойя. Потом вижу ухмыляющегося Валериана. Это он выдернул из-под меня стул. И это его выражение хорошо мне знакомо.

Нет, до такой степени паранойи я еще не дошла.

Снаружи доносятся голоса. Скоро вечер, и остальные наши одноклассники вышли на ланч и рассаживаются на лужайке. Слышны и вопли детишек помладше; наверно, гоняются друг за дружкой из-за одеял.

— Где Тарин? — спрашиваю я. Странно, что она ушла, не попытавшись меня разбудить.

— Она же обещала не помогать тебе, помнишь? — Золотистые пряди Валериана свешиваются над моим глазом. Как обычно, он одет в красное, причем такого глубокого оттенка, что на первый взгляд может показаться черным. — Если не словом, то делом.

Ну разумеется. Как же я забыла.

С усилием сажусь и замечаю синяк на голени. Сколько же я проспала? Отряхиваю пыль с туники и брюк.

— Что тебе надо?

— Ты меня огорчила, — с лукавой ухмылкой говорит он. — Обещала обставить Кардана, но так ничего и не сделала, только дуешься после того маленького розыгрыша. 

Машинально сжимаю рукоять ножа.

Валериан достает из кармана мои бусы с ягодами рябины и скалится. Должно быть срезал, когда я уснула.

Мне становится не по себе при мысли, что он был так близко и мог не только срезать бусы, но и порезать кожу.

— А теперь ты будешь делать то, что я скажу. — Я практически ощущаю в воздухе запах чар. — Позови Кардана. Скажи, что он победил. А потом спрыгни с башни. В конце концов родиться смертным — это почти то же самое, что родиться уже мертвым.

Жестокость приказа, решимость без колебаний переступить последнюю черту шокируют меня. А ведь случись это несколько месяцев назад, и я бы не смогла противиться магии. Я бы подчинилась, признала себя побежденной и спрыгнула с башни. Я погибла бы сегодня, если бы не та сделка с Даином.

Возможно, Валериан планировал мое убийство с того дня, когда пытался задушить. Помню, как горели его глаза, помню, с каким интересом он наблюдал, как я задыхаюсь. Тарин предупреждала, что я доиграюсь до смерти, а я хвастала, что, мол, готова ко всему. Нет, не готова.

— Пожалуй, воспользуюсь ступеньками, — говорю я Валериану, изо всех сил стараясь не показать, как потрясли меня его слова. И с безразличным видом, словно все происходящее совершенно естественно, иду мимо него.

Секунду-другую он смотрит на меня растерянно, но быстро трансформирует растерянность  в ярость и встает у меня на пути, не пропуская к выходу.

— Я приказал тебе. Почему ты не подчиняешься?

Смотрю ему в глаза и заставляю себя улыбнуться.

— Ты дважды имел преимущество передо мной и дважды не смог им воспользоваться. Попробуй еще раз — удачи.

— Ты — ничтожество! — кричит он в бешенстве, брызгая слюной. — Вы, смертные особи, только притворяетесь такими стойкими. На самом деле вся ваша жизнь — одна долгая игра в самообман. Если бы не ваша способность врать, вы бы все перерезали себе горло, чтобы положить конец страданиям.