Преддипломная практика (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна - Страница 101

Студентусы представили и стали переглядываться.

—           А еще, этот болван искренне верит, что старые плетения лучше новых, что раньше вообще все было лучше, и что это мы все неумехи. И переубедить его пока не получается. Его даже демонстрация сил ни в чем не убедила. И то, что в городе его отвод глаз был бы бесполезен. Собственно, он и в лесу оказался не особо полезен, если бы лес начали прочесывать, аномальное место, куда не хочется ходить, быстро бы нашли. А так, туда просто взяли и пришли девочка с котом.

—           Это кот туда пришел, а я следом, — призналась Фламма. Роан улыбнулся, кивнул и задумчиво добавил:

—           И в то, что любой умелый маг видит следы чужой магии, если ее специально не затирали, он тоже не верит. Считает, что это его особенный талант. Даже демонстрация не помогла переубедить, сказал, что мы сговорились. В общем, очень странный тип. Но не сумасшедший, в чем уверяют лекари. Просто его знания о мире не совпадают с тем, что знают другие люди.

—           И как он умудрился? — спросила Фламма.

—           Действительно, как? — присоединился к ней Малак. — Ладно, он рос со своей странной бабкой и никуда не выходил. Но потом же он куда-то ездил, разных людей, наверняка, встречал, видел что-то. Ну не могло мировоззрение не поменяться.

—           Могло, — сказал Роан. — Сила самоубеждения огромна. Особенно, если считать, что встреченные маги, не пользующиеся устаревшими плетениями, знают и умеют меньше, верить, что купцы и селяне вообще люди низшего сорта, что они гораздо глупее и ничего не понимают. Да и не совался он в большие города, и людей видел в основном в трактирах. Он даже в села приходил редко, потому, что там ему не оказывали достаточного уважения, по его словам. А еще он верил, что стоит только заполучить в свои руки Границу, так сразу станешь равным королю.

—           В общем, очень странный человек, — сделала вывод Джульетта.

—           И из-за этого странного человека у нас Янир превратился в дракона и обзавелся кланом, из которого еще непонятно что получится, —добавил Льен.

—           Судьба веселая дама на самом деле, — сказал Роан и улыбнулся.

Дедвижа Кавраду повезли в столицу для дальнейших выяснений и разъяснений за сутки до очередного открытия портала. От самоуверенности у несчастного арестанта к тому времени почти ничего не осталось. Он пытался бежать и убедился, что его плетения для взлома чужой защиты никуда не годятся. Он пытался воздействовать на стражу, но у него опять же ничего не получилось. Он пытался гордо молчать и ничего не говорить, но потом пришел мрачный старик, положил ладонь на голову, и Дедвиж заговорил вопреки своему желанию.

Попутно, все это время находившиеся рядом люди, неустанно ему демонстрировали, что он о многом не знает и многое не учитывал. И за два дня все эти люди сумели довести его до состояния полного уныния, неуверенности и желания где-нибудь спрятаться.

Ворон, которого Дедвиж сначала пытался обвинить во всех своих грехах, продолжал сидеть в мире зеленых туманов, по словам Яса, в связанном виде. Так что часть дознавателей осталась в крепости, дожидаться второго организатора похищений, любителя усыплять села с помощью волшебный змей и большого мечтателя о собственном клане.

А что делать с девицами, пытавшимися оригинальным способом спасти учителя, вообще так и не смогли решить. С одной стороны, они тоже похищали людей. С другой стороны, делали это просто из глупости, да и были уверенны, что учитель вернется вместе с ними, как только захочет. А потом еще и обитатели крепости стали «несчастных девочек и так побитых судьбой» защищать. И в итоге было решено сначала дождаться их загадочного учителя, а потом уже смотреть по обстоятельствам.

Наемники, к их счастью, были признанны пострадавшими и отпущены, с напутствием больше не ввязываться в авантюры и держаться подольше от подозрительных личностей.

А вот решение по недооборотням так и не приняли, хотя уже было совершенно ясно, что тех, которых вытащили из мира зеленых туманов, следует вернуть обратно. Слишком им было плохо и чем дальше, тем становилось хуже. Кто-то даже привез древнюю книгу о том, как создавались оборотни, потому что обнаружил в ней упоминание, что процесс этот не быстрый, с годик над людьми точно издевались. В итоге, было решено попробовать вернуть домой тех, кто в мире зеленых туманов находится дольше всего и посмотреть, как их организмы отреагируют. Остальным послать армейские шатры, защищенные магией от всего на свете, запасы еды и нескольких магов-добровольцев. Еще туда же решил сходить Оршар, чтобы найти подходящее место для грибницы, да и просто поговорить с людьми о том, что скоро у них появятся соседи.

А потом открылся очередной портал, в него стали забрасывать груз, послав вперед магов-добровольцев и возвращающихся обратно в мир зеленых туманов поселенцев. После груза добавили энергии и дождались Янира, описание ощущений которого срочно требовалось оборотням. Да и дознаватели были не прочь с ним поговорить. Так и получилось, что глава новообразованного клана застрял на три дня в родном мире, Кайвен опять решил не возвращаться, пока не передаст коллегам дела, а недобровольным поселенцам пришлось, вроде бы временно, смириться со своей участью, на этот раз скрашенной запасами круп, муки, сушеного мяса, растительного масла и специй. Еще в тот мир отправили немного меда, хлеба и целую свинью, заколотую вчера, велев последнюю съесть побыстрее, потому что никто не знал как зеленый туман подействует на свежее мясо.

А Фламма увидела Янира, который бегал от оборотней к дознавателям, от дознавателей к магам, от магов опять к оборотням, только на следующий день.

Она сидела на лавочке под яблоней, гладила рыжего кота и размышляла. Размышления вообще входили у нее в привычку.

На этот раз девушка думала о самой себе, своих ощущениях и о том, что следует принять решение. И, словно именно таких мыслей от нее ждали какие-то боги, из дома, в котором жил Роан и другие кураторы, в том числе и те, которые командовали приехавшими на практику оборотнями, вышел заморенный и зевающий Янир. Посмотрел, прищурившись, на солнце. Тихо ругнулся себе под нос, помянув какую-то учебную программу, потянулся и побрел к колодцу, решив вылить себе на голову ведро холодной воды, в надежде, что она его взбодрит.

До колодца он дойти не успел. Потому, что Фламма состроила решительную рожицу, вскочила со скамейки и, сопровождаемая котом, пошла к оборотню. На полпути к холодной воде она заступила ему дорогу, тихонько поздоровалась, глядя на землю, потом глубоко вдохнула, гордо задрала нос и торжественно заявила:

— Мы не можем быть вместе!

Яниру от такого заявления даже зевать перехотелось, столь оно было неожиданным.

—           Я много думала, — сказала девушка. — О себе. И поняла, что ты мне нравишься только потому, что ты красивый. А так, я тебя совсем не знаю. Да и знать особо не хочу, потому, что ты наверняка окажешься совсем не таким, как я себе придумала. Точно как в той книжке, где героиня с детства любила проехавшего однажды мимо ее дома барона, а потом оказалось, что он злодей, деспот и очень нехороший человек.

Янир тихонько хмыкнул.

Фламма нахмурилась, потом виновато улыбнулась и покраснела.

—           Я вовсе не хочу сказать, что ты злодей, — пробормотала она. — Просто я уверена, что ты совсем не такой, и Яс прав. Вот. И вообще, мне с Ясом интересно, он столько всего знает и улыбается все время. И не смеется... я тогда так боялась, что он рассмеется, а он не смеялся и никому не рассказал. Вот. Яс мне нравится больше!

Высказавшись, Фламма резко развернулась и буквально убежала. А следом за ней посеменил рыжий кот, гнусаво о чем-то мяукая.

—           Вот это да, — пробормотал Янир, почему-то развеселившись. — Меня бросили ради Яса, подумать только.

И в хорошем настроении пошел к колодцу, хотя Фламма сумела взбодрить получше какой-то там воды

А Фламма, распрощавшись с мужчиной мечты, бодренько дошла до дома, в одной из комнат которого жили парни. Заглянула в открытое окно, помогла туда забраться Рыжему, а потом тихонько постучала по стеклу. Яс посмотрел на нее со вселенской скорбью во взгляде, тяжело вздохнул и с намеком постучал пишущей палочкой по листу бумаги.