Ночь, которая никогда не наступит (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 41

Мой голос показался мне визгливым и запыхавшимся, будто бы я слышала себя со стороны.

- Я только освободил Джулию, которая была их пленницей.

Я отчетливо слышала в его голосе разочарование, так несвойственное ему. Рене переживал, что отстал от Дебби и Винсента, и дело было не только в задетом самолюбии.

- Но Джулия согласилась сегодня выпить со мной, - добавил он в своей обычной самодовольной манере.

Мы снова собрались вместе, и было решено двигаться на базу. Целью было не просто сдать пленников, а подстеречь оставшихся. Я теперь не сомневалась, что выиграют Дебби или Винсент, и я поймала себя на постыдной надежде, что победит Винсент. Может быть, он не будет таким безрассудным и не попробует убить королеву. Это было моим успокоением, в которое я сама не верила.

До самой базы мы не дошли, решив остановиться неподалеку среди деревьев. Мы заставили наших пленников залезть в яму, чтобы их команде было сложнее до них добраться. Они сопротивлялись и ругались, но, как наши пленники, они обязаны были сидеть там, где скажем мы. Рене лично помог спуститься в яму Меган и Джанет, хотя это было не так уж и сложно. Мы остались сидеть неподалеку, и, по тому, что никто не разговаривал, я поняла, что мы затаились.

- А вы знаете, что вон то дерево с коричневым стволом - это тоже береза? Не все из них черно-белые, - достался голос Лени из ямы.

Я посмотрела на дерево с кривым стволом и обширной низкой кроной. Я раньше не знала, как оно называется, но, присмотревшись, увидела неровные листья, будто вырезанные неаккуратным учеником на уроке труда, и березовые сережки. Сколько ещё я не знала об этом мире вокруг меня? Каждый день я ходила на учебу через парк и до сих пор не могла назвать каждое дерево. Да и про сам парк я знала лишь то, что он назывался «Озерный», а когда он был основан, кто в нём гулял, я понятия не имела. Может быть, это была доступная информация, которую мог прочитать любой турист, листая брошюрку о нашей старейшей столице Киферу, а может быть, его история была настолько неинтересной, что кроме года основания ничего и нельзя было сказать. Но главным было не то, как ограничены мои знания об окружающем мире, а то, сколько ещё я могла бы узнать за свою жизнь, но всё это так и останется для меня неприметной загадкой.

- Помолчи, Лени, это никому неинтересно, - сказал то ли Альфред, то ли Феликс.

- Вы просто не понимаете, как это интересно на самом деле. Вообще это дерево называется березой Шмидта, это самое крепкое дерево в мире, его даже нельзя срубить топором.

- Я не думаю, что его нельзя срубить топором, и что оно вообще является самым крепким деревом в мире, - вмешалась я, потому что действительно так не думала, а не потому, что хотела его уязвить из-за большего кругозора, чем мой в области деревьев.

А Дебби сказала громким шепотом:

- И правда, заткнись.

Я почувствовала себя глупой предательницей из-за того, что нарушила наше молчание, едва осознав, что мы скрываемся. Лени, видимо, тоже это понял, поэтому и начал рассказывать про деревья во весь голос. После шепота Дебби и остальные пленники догадались.

- Не вижу никаких причин ему перестать разговаривать, - с вызовом сказала Джанет.

- Вы в плену, для государства вы равносильны мертвым. А мертвые обычно не имеют привычки разговаривать, если не являются в виде галлюцинаций психически нестабильным людям, - сказал Винсент. Или если они не вампиры, мысленно добавила я.

- Где ты видел такое государство? - поинтересовался Лени, а Альфред издал мерзкий громкий смешок. Я все ещё не была уверена, отличу ли я его голос от голоса Феликса, но из-за того, как он усмехался, когда помешал Рене, у меня сложилось впечатление, что только он в этом мире способен так мерзко смеяться. Когда плохо знаешь человека, хватает одного жеста, чтобы сложить ошибочное мнение обо всей его личности, которое кажется безукоризненно правильным. Но все мы представляем собой гораздо большее, чем о нас может подумать даже самый близкий человек, поэтому наталкиваться среди своих мыслей на впечатления о чьём-то образе всегда и забавно, и постыдно.

- Я сейчас спущусь к вам и расскажу, где, - сказала Дебби. Никто ничего ей не ответил, будто бы одной грозной фразой она смогла подавить их бунт. Дебби бы ничего им не сделала, но позиция победителей и проигравших оставляла след. Дебби поднялась с земли и обошла яму, встав с противоположной стороны от неё. Обычно, когда кто-то кому-то угрожает и дело доходит до исполнения, агрессор стушевывается, в момент, становясь жертвой, незнающей, куда деться от неловкости, чтобы не потерять лицо. Но я знала, что Дебби выкрутится.

Я ожидала увидеть триумф Дебби, но все провалилось. Сзади неё вдруг оказался Найджел, который попытался схватить Дебби со спины. Он действительно дотронулся до её шеи, и Дебби, не разворачиваясь, ударила его локтем в лицо. Он пошатнулся и прижал ладонь к месту удара, из-за его пальцев показалась кровь. Рядом с Дебби тут же оказались Рене и Винсент. Дебби ударила необдуманно, казалось, это было её рефлексом из-за нападения со спины. Она потянулась к Найджелу, видимо, желая помочь, но он, всё ещё шатаясь, кинулся на неё, свалив её в яму, спиной вниз. Наверное, он тоже делал это неосознанно в ответ на нападение. Тем не менее, в этот момент я возненавидела его больше, чем всех, кого когда-либо знала. Моё воображение сразу нарисовало, как Дебби падает и ломает шею, и я тоже побежала в их сторону.

- Урод! - крикнула я, снова не распознав свой голос. Но я ничего не успела сделать, Рене ударил Найджела, в этот момент с ним рядом оказались Жоэль и мой папа, которые кинулись на Рене, бесчеловечно разбившего лицо Найджелу ещё больше. Винсент присоединился к Рене, и в их общей драке я перестала понимать, кто кого бьет. Казалось, каждый из них был в ярости, даже мой папа. Я никогда раньше не видела, чтобы он дрался с кем-то не на экране телевизора, и теперь он показался мне не менее опасным, чем его герой из боевика про агента разведки.

Я крутилась рядом и кричала, пытаясь влезть к ним, чтобы разнять. Но их действия были слишком резкие и хаотичные, и когда я хотела схватить папу за руку, рядом уже оказывалось плечо Винсента, а потом нога Жоэля.

Оставив свои попытки остановить их драку руками и визгом, я решилась узнать, что произошло с Дебби. Пленники вылезли, видимо, решив посмотреть на драку, а с Дебби всё было не так плохо, как я успела себе нафантазировать. Она была слишком заторможена для себя, но никаких видимых повреждений у неё не было. Меган и Лени помогали ей выбраться из ямы, и я надеялась, что это займёт у них как можно больше времени, чтобы Дебби не успела влезть в драку. Но я снова пошла против своих желаний и здравого смысла, и подбежала к ней, растолкав остальных, и сама вытянула её за руку.

- Как ты? С тобой все в порядке? Конечно, нет! Но скажи, что с тобой?

Я гладила её по запястьям, наверное, смотрясь в этот момент невероятно глупой. Взгляд Дебби был мутноватым и расслабленным, он делал её больше похожей на Рене.

- Синяк на копчике будет, а так нормально все.

Дебби криво улыбнулась мне, а потом её взгляд стал очень осмысленным, и она заорала во весь голос, поставив под угрозу сохранность моих барабанных перепонок.

- Винсент, прекрати!

Я обернулась и увидела, что Винсент сидит сверху Жоэля и методично бьёт его кулаком по лицу. Это была необоснованная жестокость, Жоэль просто вступился за своего друга, никому ничего не сделав. Пробежавшись взглядом по Рене и Винсенту, я поняла, что вряд ли он сделал что-то особенно серьезное и им. Я в ужасе перевела свой взгляд на папу, он все ещё дрался с Рене, но никто из них не доходил до крайностей. Винсент повернулся на голос Дебби и действительно прекратил. Он пожал плечами, будто бы ничего особенного и не произошло. Краем глаза я увидела рядом Бригитту, она пробежалась вокруг наших бывших пленников, наверное, освободив каждого из них.

Дебби отодвинула меня в сторону и подошла к Винсенту. Она вздернула его за руку, заставляя подняться, будто бы была его строгой матерью, которая собирается его отчитать. Я увидела ещё какое-то движение, которое моё зрение не смогло уловить достаточно чётко. Рядом со мной оказалась Шери, в её руках был розовый блестящий рупор, в который она заорала: