Ночь, которая никогда не наступит (СИ) - Потоцкая Мария - Страница 36

- Ты готова помогать нам дальше?

Я молчала, и он заметно напрягся, перестал улыбаться и полез в карман ещё за одной сигаретой. Я подумала, что если я откажусь, меня убьют, как свидетеля, словно в шпионском фильме. Но, наверное, я просто насмотрелась на убийства сегодня ночью, охотники были созданы для того, чтобы защищать людей, а не только бороться с вампирами.

- Когда у нас есть оружие и доступ к верхушкам общества вампиров, мы сможем убить нескольких из них. Смерть одного вампира - десяток нового оружия. Мы поднимем людей на восстание и уничтожим эту хищную свору. А если вдруг что-то пойдет не так, у нас есть пути к отступлению. Мы вытащим вас отсюда в любом случае.

Если у нас даже получится убить какого-то вампира, путей к отступлению больше не будет. Я не думала, что можно поднять народное восстание и уничтожить существ, которые правили нами всю историю. Но если убить даже нескольких, то в перспективе десятки и сотни человеческих жизней будут спасены. Если, конечно, вместо погибшего, не обратят другого.

- Я готова. Но не стоит на меня полагаться слишком сильно, я не уверена, что в следующий момент я не струшу.

- Мы умеем оценивать чужие силы.

Дуэйн остановил машину за несколько сотен метров до лагеря не заглушая двигатель. Он достал из кармана небольшой кинжал, длиною с мою ладонь с малахитовой ручкой якореобразной формы. Через лезвие шли несколько тонких трещин красноватого цвета, и я поняла, что недостаточно просто помазать оружие вампирской кровью, его нужно преобразовать как-то ещё.

- Держи. Этим недоразвитым придуркам, названным моими детьми, я передам оружие завтра, когда будет готово новое, а со мной тебе лучше больше не пересекаться.

Я спрятала кинжал в тот же карман, где раньше был шприц. Меня так легко было обыскать и найти компрометирующие меня вещи, но вряд ли бы это пришло кому-то голову. Мы стояли на месте, Дуэйн хотел сказать мне что-то ещё, но не решался. Я терпеливо ждала.

- Если струсишь, не выдавай моих детей, хорошо? Если нужно будет скинуть на кого-то вину, говори, что это я тебя пытался завербовать. Я подстроюсь под любую твою ложь.

Вот почему он напрягся. Все-таки любой родитель хочет защитить своих детей. Даже если сам отправил их на смертельно опасное мероприятие. Я кивнула.

Мы доехали до дома, Дуэйн дал мне свою куртку, в которой я почти утонула, чтобы другие участники не видели моего окровавленного платья. Наверное, это  было не его решением, а приказом со стороны организаторов, потому что перед тем как выйти из машины, Дуэйн сказал:

- Всю дорогу я промывал тебе мозги, чтобы ты не трепалась ни другим, ни на камеру насчёт произошедшего ночью.

Я только успела захлопнуть дверь, как Дуэйн вдавил педаль в пол, и машина скрылась за деревьями. Было раннее утро, вряд ли кто-то не спал, разве что те, кто сумел сохранить привычку вставать с рассветом на работу. Я проскользнула в дом, но не успела зайти к себе в комнату, как из-за двери напротив выглянул Винсент. Я помнила, что когда мы пили, он говорил, что спит и ходит по своей комнате голым, и, казалось, лишь дверь скрывала от меня возможность убедиться в том, что он не соврал. Он обеспокоенно смотрел на меня, и я ему кивнула, не зная, как ещё показать, что я сделала то, о чём они просили меня. Я первая отвернулась и зашла в комнату.

В душе я долго отмывала от себя грязь и кровь, будто бы надеялась, что хлорированная вода поможет смыть и мою вину. Это не помогло, не заставило меня снова суметь что-то чувствовать и даже не расслабило. Я лишь поняла, как сильно устала. Когда я надела чистую пижаму и вышла за дверь, в моей комнате сидел оператор.

- Что вам нужно? - не скрывая агрессии, спросила я.

- Вы не могли бы сказать на камеру, что вы расстроились, что Йозеф не пришел к вам на стадион?

Я сначала не поняла, зачем мне это говорить, а потом увидела, что мои окна были закрыты черным картоном, который должен был имитировать темноту. Для зрителей этой ночи не было. Я рассказала оператору, как я обижена, что Йозеф не пришел, и как я ждала встречи с ним. Перед тем, как оператор ушёл, он спросил меня, не знаю ли я, где его коллеги. Я долго смотрела на него, прежде чем ответить.

- Понятия не имею. Может быть, задержались, чтобы что-то снять в другом месте.

Мне снова пришлось бесчеловечно соврать. Может быть, они были его друзьями, а может теперь он беспокоился о себе. Но что поделать, таковы были правила шоу.

8 глава.

Звон бьющегося стекла застал меня врасплох, я вскочила с кровати, толком не понимая, где я нахожусь, и что должна делать. Я задела кружку, которая, видимо, стояла на полу, и снова услышала, как вдребезги бьётся посуда. Потом я увидела Дебби и Рене, которые стояли около моей двери.

- Доброе утро, Эми, - сказал Рене.

- Прости, я задела локтем стакан Рене, и ты, видимо, проснулась от шума.

Я, наконец, осознала, что происходит, и постаралась сделать своё лицо менее диким. На полу рядом со мной стояли тарелки с фруктами и бутербродами, окруженные водой и керамическими осколками, а рядом с Рене осколки были цветными и стеклянными. По крайней мере, содержимое своего стакана он успел допить, прежде чем Дебби его задела. У меня сложилось впечатление, что это было сделано не случайно.

- Чего вы пришли? - спросила я не слишком дружелюбно, расстроенная своим прерванным сном и беспорядком в комнате.

- Чтобы накормить тебя завтраком, дорогая.

Рене ловко поднял тарелки с пола ровно за мгновение до того, как до них должна была добраться вода. Он поставил их на мою чистую кровать и сам сел рядом. Дебби присоединилась к нему. Я пошла в коридор за тряпкой и веником, когда я вернулась, Дебби ела один из бутербродов, а Рене - виноград. Меня разозлило такое вторжение в моё личное пространство, и даже завтрак, который изначально они принесли для меня, не радовал. Пока я собирала осколки и вытирала пол, в комнату, как ни в чём не бывало, зашел Винсент, в руках у него была тарелка с жаренной рыбой, запах которой тут же заполнил всё пространство. Он сел на тумбочку около моей кровати, предварительно подвинув её удобнее для себя.

- Может быть, пойдем поедим в столовой? - спросила я.

- Да не, не хочу, - непринужденно сказала Дебби.

- Тем более, я не голоден, - Рене потянулся за долькой мандарина.

- В столовой дурной запах и дурное ощущение причастности к обществу людей, которым давно всё равно на свою жизнь.

Мне вдруг стало смешно, моя злость оставила меня, и я протиснулась на кровать между Дебби и Рене. Я взяла один из бутербродов, а Рене положил мне в рот дольку мандарина, и я не стала сопротивляться.

- Мы беспокоились о тебе, малышка, когда ты пошла на свидание с Йозефом, - сказала Дебби, и, несмотря на то, что она лгала на камеру, в её словах не было лицемерия.

- Со мной всё в порядке, я долго его ждала, но он не пришел. Потом меня довёз до лагеря ваш папа.

Я пыталась передать им тайное сообщение, чтобы они встретились с Дуэйном, но они даже не переглянулись.

- Надеюсь, он не был слишком большим козлом.

- Вряд ли не был, иначе это был не наш отец, а дух-обманщик, принявший его облик.

- Да нет, мы доехали вполне удачно.

Моё очередное послание было проигнорировано снова.

- И что, Йозеф даже не написал, почему не пришел?

- Написал ночью. Сказал, что у его создательницы Софи были какие-то неприятности.

Мы вместе позавтракали, а потом они ушли гулять по лесу. Меня тоже звали с собой, но я отказалась. Я не хотела оставаться наедине со своими мыслями, поэтому позвонила сначала папе, потом Одри, потом маме. Все беспокоились обо мне, но ни с кем не вышло поговорить откровенно, от этого общение выходило бестолковым и коротким. Я взяла книгу и провалялась с ней целый день в гамаке, который кто-то радушно повесил во дворе. Днём ко мне присоединился Курт, он сел на скамейку недалеко от меня, тоже уткнувшись в книгу. Мы не сказали друг другу ни слова, но всё же было ощущение общности, которое так не нравилось Винсенту. Нас почти никто не трогал, лишь Нина подошла к Курту и демонстративно предложила ему сыграть с ней в бадминтон. Он вежливо отказался и поблагодарил за приглашение. Меня Нина проигнорировала, либо до сих пор злилась на мой отказ, либо же ей не нравилась моя связь с вампиром.